— Давай, перенеси меня куда нужно. Я ничего не скажу. Только руки свои подальше от меня держи, баран ты молочный!

Неймен невесело разогнулся и осторожно подошел ко мне, протянув руку. Я взялась за нее и одержимый вцепился второй в мое предплечье. В глаза мне ему теперь было смотреть стыдно, и он отвернулся, начав растворять нас в пространстве. Наверно сильно я задела его мужские чувства, назвав ребенком.

А что, если ребенок и есть, ведь даже мало какой дурак ослушался бы колдовского магистра, да еще так дерзко.

Вынырнув из серого тумана, я увидела, как Неймен отшатнулся от меня против воли — Луций поднял его за грудки, оторвав от пола и тихо сказал что-то, наблюдая за реакцией. Одержимый испуганно мотал рогатой головой, вцепившись в руки своего хозяина.

Мы стояли на небольшой опушке у самой кромки леса, в тени большого дуба с пожелтевшей, но еще не до конца опавшей кроной. Вдалеке, там, где к горизонту клонилось вечернее солнце, курился над печными трубами сизый дымок, плыл над десятками разномастных крыш, медленно растворяясь в легком осеннем ветерке. С другой стороны, опасно нависала лесная темень… Чернолесье. Высокие деревья плотным фронтом тянулись во оба края, на сколько только хватало глаз.

Через весь Эвенор шел великий черный лес — неприступное пристанище эльфов, граница меж двумя мирами.

— Что он сделал? — Спросил колдун уже у меня. Взгляд его был тяжелым, а из-за гнева переполнявшего мужчину, воздух вокруг чуть не искрил от напряжения.

— Отпусти его. Ничего он не сделал, просто неудачно пошутил.

— Пошутил, значит. — Недобро повторил Луций и снова перевел взгляд на мальчишку, сжавшегося от недоброго предчувствия. Колдун поднес руку к его лицу и указательным пальцем начертал на лбу размашистый острый символ. Кожа Неймена обугливалась и шипела от прикосновения, но одержимый не кричал, только жмурился сильнее и скалил острые зубы.

Я кинулась было выручать недотепу, но меня остановил Карастр, преградив дорогу и широко раскинув руки.

— Оставьте, госпожа. Лучше не мешайте, только хуже будет. — Пробубнил он.

Покончив с чарами, Луций просто разжал кулак, и мальчишка упал к его ногам — тут же подобрался, встав на колени и поцеловал подол мантии своего господина.

— Спасибо, хозяин… спасибо… — Причитал он, но колдун брезгливо вырвал из его рук край одеяния. Расценив это, как разрешение убраться, юноша поднялся, и не разгибаясь до конца начал таять в воздухе.

Вслед за ним с поклоном растаял и Крастр.

— Он ничего не сделал, за что ты так с ним?

Луций был хмур, как грозовая туча. Он ничего не ответил мне, просто закинул за плечи рюкзак и, настойчиво взяв меня за руку, потянул за собой в сторону темного леса.

Ну и пусть не говорит. Что он себе там надумал такого, интересно? А одержимого совсем не жалко… ну может чуть… вообще, так ему и надо! Только вот интересно, что же мой ревнивый колдун сделал с ним. А ведь это была именно она, ревность. Разве нет?

От такой мысли внутри неожиданно потеплело. Ведь ревнует, значит… что-то чувствует?

Мы шли быстро, я едва поспевала за широкими шагами колдуна. Он словно желал, как можно скорее скрыться под разлапистыми кронами, будто те были укрытием от преследовавшей нас опасности. Как знать, может так оно и было на самом деле.

Перебираясь через овраг на пути, я в который раз порадовалась тому, что не поленилась завести в гардеробе такой удобный костюм. Страшно представить, как бы я намучилась в дорожном платье! Да, мое одеяние было скорее мужским и, как следствие, весьма неприличным для дамы… с другой стороны, мне ли вообще думать о приличиях!

Чем ближе мы подходили к лесу, тем тише вокруг становилось. Здесь не слышно было щебетания птиц, посторонних шорохов… только ветер дышал в кронах высоких темных деревьев, рождая внутри меня чувство тревоги.

Так действовали эльфийские чары, лежащие на черном лесу. Они были призваны отпугивать людей, внушать им страх и трепет перед темным лабиринтом из стволов, разлапистых ветвей и диких кустарников. Боялась и я, но со мной был Луций, который стремился вперед, совершенно не разделяя мои эмоции. Должно быть такому сильному колдуну, как он и вправду нипочем была эта древняя магия.

Вступая под еловые кроны, я боролась с собой. Внутри меня все кричало "беги!" — ощутив это беспокойство, мужчина сильнее сжал мою руку и немного сбавил ход.

— Это пройдет. Дальше, в чаще чары не действует. Только здесь. — Подтвердил он мои предположения.

Кажется, Луций больше не хмурился, отпустил свой гнев. Я решила воспользоваться моментом и разговорить ревнивого колдуна, да к тому же отвлечься беседой, от начарованного чувства тревоги, требовавшего, чтобы я бежала прочь из леса немедленно.

— Мне не дает покоя то, что ты сделал с Нейменом. Почему он благодарил тебя?

Мужчина хмыкнул, криво улыбнувшись, но в этот раз не стал отмалчиваться.

— Потому что остался жив, разумеется. Да ничего я ему не сделал. Ты же говоришь, что он тебя не тронул, верно? — Луций обернулся на меня и испытующе прожег взглядом из-под надвинутого на глаза черного капюшона. Пожалуй, вся эта ситуация его действительно задела. В ответ я только отрицательно мотнула головой. — Ну, может, лишил его кое-каких способностей… — Тяжело вздохнув сдался мужчина. Признался, надо отметить, не без гордости. — Но он о том не сильно будет грустить. Мало ли в жизни удовольствий, которым можно придаться, не покушаясь на чужое.

"Не покушаясь на чужое"? Я навострила ушки и решила развить тему — внутри меня от этих его слов все аж сладко заныло. Неужели он все же испытывает ко мне чувства?

— А чтобы ты сделал, если бы он тронул меня?

Я почувствовала, как мужчина напрягся внутри, его рука, сжимавшая мою, стала точно каменной — холодной и твердой. Помолчав, он, не оборачиваясь, жестко ответил:

— Если бы ты этого хотела — то ничего.

Нет, меня совершенно не устроил такой ответ! Конечно я бы не хотела, чтобы он убил наглеца, посягнувшего на мои прелести, но вот стукнул хорошенько… ох, женская натура…

С Нейменом он поступил все же слишком жестоко, просто взял и лишил мальчишку мужской силы… хотя, какой он мальчишка? Ну, вот, я снова забываю, что одержимые людьми остаются только внешне.

— Давай не будем об этом. — Устало попросил колдун. — Пока не остановимся на привал, лучше не привлекать к себе много внимания. Чернолесье — это не место для легких прогулок и бесед, здесь слишком много ушей и хищных ртов.

Я росла в городе и никогда в жизни не покидала его пределов. До тех пор, пока все не завертелось в ней так скоро и стремительно. Потому горы и леса я видела только на иллюстрациях к книгам и картинах, и если первые поразили меня своей первозданной мощью и монументальным спокойствием, то лес внушал предвкушение тайны, невероятных встреч.

Чары тревоги, как и обещал Луций, отступили. Плавно, так что я даже не заметила, когда это случилось, а на смену им пришел живой, трепетный интерес и восхищение. В Чернолесье было сумрачно, но не темно, здесь привольно дышалось, а тишина, созданная поглощавшими звуки деревьями, подстилкой валежника и травами под ногами, завораживала.

Здесь верилось в то, что вот-вот из-за угла может выйти единорог. Или пронестись мимо, с ветром в серебристой гриве и длинном хвосте. Блики, которые я краем глаза выхватывала то тут, то там, вполне могли быть порождены крылышками фей… как знать, может здесь в эльфийском лесу все эти сказочные существа все еще обитают и даже мы с Луцием встретим кого-то из них. Главное, чтобы не виверну или тролля — от такой встречи со сказочным я, пожалуй, откажусь.

Время привала настало еще совсем не скоро и до тех пор я не раз и не два пыталась начать разговор, но колдун только напоминал мне о соблюдении тишины. Так и молчали всю дорогу, пока ночь не опустилась на Чернолесье и в плотном сплетении ветвей над нашими головами не стали загораться звезды.