Маг не кривил душой — по одному только взгляду Банагора было понятно, что дракон в бешенстве. В серых глазах его плескалась сталь, а губы кривила вовсе не добрая, а едкая улыбка.

— Лобелия, госпожа моя. Позвольте же узнать, почему вы посчитали нужным заставить нас всех ждать вашего появления? — Спросил он, жестом указав на воинство у стен позади себя. И тут же обратился к великану, склонившемуся перед ним следом за мной. — Вунигра, друг мой, может хоть ты сможешь ответить, что за напасти заставили вас идти пешими, когда я повелел тебе взять самых быстрых коней?

— Простите, повелитель. — Пробасил тот, смело подняв взгляд. — Госпожа сказала, что не умеет ездить верхом и отказалась даже подходить к животным.

— Так это было ваше решение, моя дорогая?

В этот момент мне было почти физически больно смотреть ему в глаза, но дракон продолжал молчать, ожидая ответа и взгляды всех его слуг вокруг, словно тяжелыми камнями легли мне на плечи.

Я кратко кивнула и уже открыла было рот, чтобы оправдаться, но не этого хотел от меня Банагор. Точнее — он уже получил все, что хотел.

— Ох, Лобелия. Должно быть, это моя вина. Я не успел объяснить тебе суть твоего нового статуса. Позволь же сделать это сейчас. — Он шагнул вперед и слегка наклонился, глубже заглядывая мне в глаза. От страха я забыла, как дышать! — Мое слово, слово твоего господина — это закон. Даже если ты не знаешь, как ездить верхом, если боишься высоты или не умеешь плавать, ты будешь делать именно то, что я тебе велю.

Я видела, как шевелились его губы, тихо произнося те слова, но все они будто звучали внутри меня! Бились о ребра, разносились по телу, следуя за кровью по венам.

— Я просто не могу спустить тебе такое. Даже на первый раз, госпожа моя. — Сказал он с улыбкой и поднял взгляд, посмотрев мне за спину. — Ты. Как тебя зовут, солдат.

Один из тех воинов, что сопровождали меня, подобрался и выпрямился по струнке, громыхнув рукояткой длинного меча о металлический доспех.

— Килиан, мой повелитель.

— Киллиан… Что ж, скажи, ты женат?

— Нет, мой повелитель.

— Хм… быть может, у тебя есть невеста?

— Простите повелитель, у меня нет и возлюбленной. Я живу лишь служением вам. Но… — замялся он, не зная, стоит ли такое говорить. — У меня есть рабыня.

— Ну, по крайней мере ты имеешь опыт общения с женщинами. — Усмехнулся Банагор, подняв волну тихого смеха среди окружавших его воинов. — Скажи же нам, Киллиан, чтобы ты сделал со своей женщиной, если бы она стала перечить или, например, ослушалась тебя?

— Я бы… — неуверенно, точно выдавливая из себя каждый звук, начал мужчина, — должно быть… я бы отвесил ей оплеуху, мой повелитель. Если бы проступок не был серьезен…

— Ох, нет! Что ты, Киллиан, мы всего лишь заставили трусливого короля дольше понервничать. — Отмахнулся Банагор. — Ну, что же. Снимай перчатку и отвесь своей госпоже оплеуху, как ты, вероятно, умеешь. Уж наверняка натренировался, на Розамундской рабыне-то. Я слышал девки здесь сплошь своенравные. — Добавил дракон, вызвав новые смешки и даже откровенный хохот среди верных слуг.

Я ожидала, что Киллиан испугается или по крайней мере попросит своего господина передумать, но в самом деле даже не успела обернуться к нему, как мужчина стянул с левой руки перчатку и наотмашь хлестнул меня по щеке. Ее обожгло точно огнем, но я только зажмурилась, уронив непрошеную слезу. Скорее от обиды и унижения, чем от боли — воин бил даже не в пол-силы.

— Вот, Лобелия, тебе два важных урока за раз. — С довольной улыбкой сообщил мне дракон. — Моими приказами не стоит пренебрегать, а исполнять их стоит не раздумывая. Благодарю тебя, Киллиан. Видишь ли, сам я не могу поднимать руку на свою будущую жену, это не достойно высокородного дракона. — Что-то незаметно изменилось в его лице, когда он добавил. — В самом деле никому не позволено поднимать на нее руку, потому что это все равно, что покуситься на меня. А каждый пес знает, что будет если он хоть раз попробует крови своего хозяина. Ведь так, Киллиан?

Я замерла на месте, остолбенел и воин рядом со мной. Я буквально почувствовала, как быстрее побежала по его венам кровь, как участилось дыхание — в немигающем взгляде мужчины теперь читалось абсолютное понимание его дальнейшей судьбы и, что страшнее того, ее полное принятие.

— Да, мой повелитель. — Сказал он сипло и громко сглотнул подступивший к горлу ком. — Как прикажете?

— Отруби себе руку и вскрой горло. Стой! — Воскликнул Банагор, когда Киллиан решительно потянулся к мечу на поясе. — Не здесь. Сделай это у ворот Базенора, чтобы трусы со стен крепости смогли полюбоваться на поступок настоящего воина и мужчины.

Я всматривалась в лица приближенных Банагора, силясь понять, как можно видеть такое и ничего не делать? Ведь так же, как дракон сейчас поступил со своим верным воином, он поступит с каждым из них, даже не за провинность, а только лишь из своей чудовищной прихоти!

Но я так и не увидела в лицах мужчин, облаченных в кожаные доспехи, мантии и латы того, чего ожидала.

Там не было и капли страха.

Возбуждение, предвкушение зрелища, восторг от коварства своего господина… их реакция ужасала даже больше самого поступка Банагора! Какую же власть он имел над ними, своими подданными, и от какой же магии она исходила?

Спешно раздав указания, Банагор подозвал к себе юного оруженосца, который только и ждал сигнала, чтобы подвести к своему господину огромного черного коня. Мышцы животного буквально перекатывались под кожей при движении, что подчеркивала короткий лоснящийся волос.

Князь вскочил на него и откинув за спину красный плащ, протянул мне руку, лишь усмехнувшись тому, как я в страхе отшатнулась от приблизившегося ко мне существа.

— Неужели ты сегодня ничему не научилась, Лобелия. — Спросил он, сверля меня колким взглядом.

Мне осталось лишь протянуть руку ему на встречу и зажмуриться. Мгновение — и я сижу в седле впереди Банагора испуганно цепляясь за жесткий выступ на нем, а дракон смеется, обхватывая рукой мою талию и, не дав как следует уцепиться, переходит в галоп.

Ехать верхом страшно, особенно вот так. Без подготовки и опоры — и я вцепляюсь в то единственное, что позволит мне удержаться в седле, руку своего будущего мужа.

Алое солнце оторвалось от горизонта и расцвечивало красным облака над крепостью Базенор. Из-за бойниц на ее стенах выглядывали люди — лучники, арбалетчики готовые пустить в ход стрелы, если что-то пойдет не так.

Банагор, окруженный десятком телохранителей во главе с Варатрой, остановил коня рядом со знаменосцем, вставшим на караул у красно-золотого штандарта. Он спешился и с улыбкой подал мне руку. С той же самой улыбкой, с которой предложил Киллиану самому наказать себя за пощечину драконьей невесте.

Несчастный воин тоже был здесь. Он прошел мимо нас с каменным выражением лица и, решительно возложив руку на рукоять меча, встал прямо напротив ворот.

— Розамундский король! — Воскликнул мужчина, что было сил и голос его разнесся над всей округой. Казалось огромное воинство позади нас даже перестало дышать — так тихо стало в долине перед осажденной крепостью. — И вы, защитники крепости Базенор! Эту жертву я приношу во имя единственного достойного правителя, князя Банагора, дракона Варлейских гор!

Я почувствовала, как силы начинают покидать мое тело и темнеет в глазах, но Банагор поймал меня за плечи и удержал на месте. Зло прошептал, склонившись к самому уху:

— Смотри, госпожа моя, и не вздумай отворачиваться. Ты же не хочешь получить еще один урок послушания?

На глазах у сотен взглядов, Киллиан склонил на мгновение голову, переводя дух, и решительно выудил из ножен меч. Мне показалось, что в утренних лучах он блеснул красным.

— Варлейская сталь, — подтвердил мою догадку дракон, — при умелом обращении такой меч может перерубить человека пополам. Если Киллиан не будет медлить, то не успеет испытать настоящей боли. Шок в первые мгновения после ранений лишает воина чувств, ты знала?