— Десятилетиями? Ни хрена себе… — присвистывает Чон Джа: — у нас с Юной столько времени нету! Нам замуж пора!

— И это я про местных, а в мире у юридических контор репутация и столетия насчитывать может. В общем все эти, которые в сети себя рекламируют, из разряда «Лучше позвони Солу» — просто выскочки. Солидные клиенты к ним не идут. Но если мы выиграем это дело, то все может изменится.

— Ты говоришь десятилетиями репутация нарабатывается. — Чон Джа включает электрочайник и садится напротив него: — но разве в таком вот обществе любят выскочек? Это ж чертовы консерваторы и старики, вон как дядя Юны, который ее всю дорогу эксплуатировал. Они как раз за такие дела и не берутся, чтобы скандалов не было.

— Согласен, у нас может появится репутация скандалистов. Но в мире юридических фирм самый главный фактор состоит в том — выиграли вы или нет. Судебный процесс — высшая масть. Пусть и скандалисты, но выигрывают — вот такая будет у нас репутация. А без этого процесса никто про нас и не узнает… так и будете вы с Юной в маленьком кабинетике в торговом центре сидеть и заниматься делами… как там у вас было? Ты еще рассказывала, аджума с собачкой приходила, жаловалась, что соседи ее облучают из микроволновки.

— Сумасшедшая бабка. Еле выпроводила ее. Еще и собачка отвратительная.

— Ну вот такими делами и будете заниматься до конца жизни. Выбраться из этой ямы можно только лет через пять — если будете свои процессы стабильно выигрывать и репутацию зарабатывать… и то не факт. Потому что солидные люди к вам не придут, даже если вы очень хороши в мелких мусорных делах. Ведь это ничего не говорит о вашей способности выигрывать настоящие, стоящие дела. Вот с госпожой Пак у Юны хороший старт, и дело необычное, да и способ креативный… но мало кто разбирается. Мало кто оценить сможет. А вот это дело… если дать ему ход, то от нас пресса не отстанет. Это уже мы будем являться событием, про нас обязательно везде понапишут.

— Ну и что? Все равно проиграем и только опозоримся. Это уже какая-то антиреклама получится.

— Если проиграем, то да Если. — он прищуривает один глаз, глядя на Чон Джа: — слушай, а я говорил тебе, что ты просто очаровательна в своем домашнем наряде? И как у младшего крыша не едет, когда он вот так тебя видит каждый день?

— Вот отвали, мистер Хайд. Отвали совсем. Я сегодня на тебя зла. Ты зачем позволил этой шалаве нашего мальчика соблазнить? Я ему такую девушку подбирала… и вообще все с нашего совместного одобрения должно было происходить! — мотает головой Чон Джа, решительно встает и выключает закипевший чайник. Заваривает себе чаю, неторопливо, аккуратными движениями.

— Ну во-первых этой девушке было нужно. Она решила себя преодолеть и бросить вызов. Как я мог отказать? Во-вторых, самому младшему было приятно, да и пора бы ему уже…

— Еще бы ему было не приятно! — фыркает Чон Джа: — а то я прямо не знаю, что молодые парни в таких случаях делают!

— И в-третьих, толком ничего и не было. Су Хи не успела даже в рот его нефритовый стержень взять, только облизнула, как парень — выстрелил. Вот так все и случилось. А если у тебя есть мысль его соблазнить — так вперед. Он, кстати — еще не спит, нас слушает.

— Что⁈ — Чон Джа вздрогнула, взмахнула чашкой, тут же зашипела, пролив кипяток на голые коленки: — Мистер Хайд! Я тебя точно когда-нибудь… ах ты ж… ссскотина такая!

— Да погоди ты. — он быстро забрал у нее чашку и промокнул коленки полотенцем: — смажь мазью из аптечки, неловкая ты наша.

— Это все ты виноват! Бон Хва — забудь, что слышал! А ты, мистер Хайд, ты… ай!

— Сиди уже, я сейчас… — он аккуратно промокнул ее коленки и достал аптечку из шкафчика. Вынул тюбик с мазью против ожогов и споро нанес на покрасневшие места.

— Что ты там говорил насчет дела? — меняет тему разговора Чон Джа: — считаешь, что тут можно выиграть?

— На удивление — можно. Аналитическая записка явно говорит о том, что руководство компании посчитало что дешевле будет выплачивать судебные штрафы и компенсации родственникам погибших, чем внести изменения в конструкцию автомобиля. Это… достаточно циничный подход и такие вот записки — никогда не должны появляться на публике. Это такой репутационный удар, что… в общем непонятно как именно инженер Ли эту записку достал, явно не его уровень. И непонятно как он с такой запиской — еще дышит. По идее как только в «Ti-Xian group» узнали бы про то, что он по юристам ходит — его тут же должны были отправить водой подышать в бетонных башмаках. И если бы перед нами стояла задача денег с компании истребовать — то мы бы легко истребовали. Опять-таки им легче нам заплатить, чем такое пятно на репутации заиметь… а уж если Верховный Суд обяжет их возврат автомобилей сделать… то тут и вовсе счет на миллиарды пойдет.

— Но… ты же сказал что «у нас нет дела»? — Чон Джа хмурится и потирает пострадавшую коленку. Он — перехватывает ее руку и качает головой.

— А ну не три. — говорит он: — сильно не обварилась, конечно, но все равно не три грязными руками.

— Чешется же. — жалуется она: — болит и чешется.

— Терпи. Сама чаем обварилась как узнала, что младший не спит. Не понимаю ваших страданий, если хочешь с ним в тучку и дождик поиграть…

— Не хочу! И вообще, мистер Хайд, прекрати немедленно!

— Он, кстати — догадывается, чем мы с тобой по ночам порой…

— Боже как стыдно! Он же еще школьник!

— А кто тут перед Мэй хвастался? Я, мол, развратничала, когда ты еще в пеленках была, а?

— Все, помолчи уже! Давай о деле! Почему у нас дела нет? Ты же говоришь, что есть!

— Ну как… вроде и есть, а вроде и нет. Смотри, сам господин Ли — человек, который работал на фирме. И он — не может на фирму в суд подать. Потому что его жена и дочка погибли в результате собственных действий и ему уже страховка выплачена. Да, он может постараться связать их гибель с конструктивными недостатками автомобиля, однако именно его жена — врезалась в этот автомобиль сзади. Причем — на приличной скорости. Экспертиза показывает, что его жена в момент столкновения — не была пристегнута… и скорей всего — все равно погибла бы. А при подаче в суд на «Ti-Xian group» — обязательно будет учтено что он — является работником этой компании и имел доступ к внутренней документации… есть такое понятие в юриспруденции — «fruit of the poisonous tree», или — плоды проклятого древа. Оно заключается в том, что доказательства, добытые незаконным путем, в обход надлежащей процедуры — не могут быть приняты судом во внимание, понимаешь? А господин Ли — работал в группе инженеров по оценке безопасности, он наверняка давал расписки о неразглашении коммерческой и иной тайны, у него куча соглашений и он как-то добыл эту аналитическую записку, которая ему в принципе не должна быть доступна. Не удивлюсь, если выяснится, что он ночью, надев темное и немаркое, закрыв лицо тканью и вооружившись крюком-кошкой — забрался в кабинет начальника и выкрал его. Ты же можешь себе это представить?

— Я? — Чон Джа задумывается, вспоминая изможденное, бледное лицо посетителя и его отрешенные, пустые глаза: — конечно могу. С таким лицом он и убить может, не то что украсть.

— Ну вот. А значит все эти… — он кивает на разложенные по кухонному столу листы бумаги: — документы не могут быть приняты судом во внимание.

— Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что у нас нет дела. Ну и что? Отдаем документы? Правильно я говорила, что креветкам нечего в китовые разборки встревать. Чешется… и болит… — она тянется было к своей коленке, но видит его взгляд и останавливает руку.

— Нет. То есть — нет, не трогай коленку, я сейчас сверху марлевую повязку наложу, чтобы ты не чесалась. И нет — мы не отдаем документы. Знаешь, если перед тобой встала стена, всегда можно перелезть через нее, выкопать подкоп, проломить ее… ну или поискать в ней дверь. Суд не примет эти документы к рассмотрению, это верно. Более того — у нас нет истца. Подать в суд от инженера Ли — значит спровоцировать закрытый процесс, как же «коммерческая тайна». Вот тут-то нам и крышка, задавят втихую. Но… есть же другие люди, которые пострадали от этих автомобилей, верно? Все что нам нужно — это договор с кем-то из них. Нужно найти кого-то из родственников жертв аварий, которые были в «RoadStar», кого-то, кто еще не взял деньги у фирмы и не подписал мировое соглашение. После этого — подать в суд с формулировкой «взыскать компенсацию за умышленное убийство»!