— Двойной караул — на стены! — приказал он появившемуся сержанту. Тот обрадованно бросился исполнять приказ — бездеятельное ожидание в окружении вражеской армии делалось невыносимым.

— Готовьтесь, — громко, так, чтобы все слышали, произнес новоиспеченный командир, — и передайте друзьям в других казармах — пусть тоже будут наготове, мы идем на Совет и вернемся с решением!

Однако вернуться в замок они не успели, со стороны города послышался нарастающий многоголосый шум, потом на площадь перед крепостью выбежала толпа, человек пятьдесят испуганных горожан: женщины голосили, мужчины метались из стороны в сторону, словно искали что-то. Эйнар схватил за плечи пробегавшего мимо юношу с безумными глазами.

— Что случилось? — встряхнул он парня.

— Урфийцы напали на город! — проорал тот, брызжа слюной.

— Где? Они взяли ворота? — Капитан напрасно тряс парня, тот ничего не мог добавить к сказанному, видно, он не был на стене, а узнал о нападении от кого-то другого. За плечами неслышно вырос Эрссер:

— Урфийцы выдвинулись к юго-западной стене, она самая старая и самая низкая. Штурм еще не начался, иначе мы бы уже услышали. Вели войскам занять оборону, я найду командира ополчения и отправлю всех на стены.

— Я займусь подвозом стрел и снарядов для баллист, — сообщил чуть запыхавшийся Рамсей, успевший отправить дворцовых стражников, чтобы успокоить толпу.

— Встретимся на юго-западной стене, — кивнул Эйнар и, придерживая меч, бросился к казармам.

Через несколько секунд в крепости тревожно запел рог. Вслед за ним ударили бронзовые колокола в каждом городском округе, созывая вранцев на защиту города.

Урфийская армия не пошла на штурм. Полки подошли к городской стене на расстояние выстрела из баллисты и принялись окапываться.

Эйнар, Эрссер и еще два капитана с бастиона на юго-западной стене наблюдали за быстро вырастающим вокруг нового лагеря рвом и частоколом из связанных деревянных кольев. Такие штуки назывались «ежами» и широко использовались всеми армиями на Континенте (за исключением разве что диких кочевников из Замуррской пустыни).

— Думаю, они решили сделать подкоп, — заметил Эрссер, и все с ним согласились.

— Одного не пойму, — Эйнар оторвался от созерцания земляных работ противника, — почему они не атаковали стены в тот день, когда убили Эбельрихта. Они бы легко взяли город!

— Мы не знаем всего, — пожал плечами Змей, — Может быть, в первоначальный план смерть Эбельрихта не входила. Я склонен думать, что они не собирались ничего предпринимать до свадьбы или вовсе хотели обойтись без крови. Но к чему гадать: случилось то, что случилось. И если вы, господа, не против, — Эрссер обвел взглядом присутствующих, — то я бы совершил небольшую конную вылазку: не дело позволять врагу свободно окапываться у нас под самым носом.

Капитан молча кивнул, и Змей быстрее ветра сбежал со стены. Во дворе крепости рядом со своими лошадьми переминались конники.

— Есть добровольцы пощипать урфийцев? — крикнул он, взлетая в седло своего белоснежного скакуна. Тот заплясал и поднялся на дыбы. Дюжина всадников последовала его примеру, потрясая пиками. — За мной! — Белый конь Белого рыцаря, высекая искры из мостовой, понесся к Южным воротам, за ним ринулись первые добровольцы, после небольшого замешательства к ним присоединились оставшиеся воины.

Рамсей разжал железную хватку и наконец отпустил молоденького капитана всадников, который и явился причиной этой короткой заминки. На щеках и подбородке у того остался краснеть четкий отпечаток ладони старшего товарища. Оскорбленный юноша дернул было из ножен свой меч, но тяжелая пятерня Рамсея тут же легла ему на руку и заставила оружие вернуться на место.

— Не мешай людям делать свое дело! — негромко, но очень убедительно произнес старик, и капитану почему-то расхотелось спорить.

Стража на воротах не сплоховала, и Эрссер во главе конного отряда, не притормаживая, вылетел за городские стены. Урфийский воевода не был новичком в военном деле, он предусмотрел возможность неприятельской вылазки, но очень уж стремительным оказался рейд вранской конницы. Сотня пронеслась сквозь недостроенные рогатки, пустив копья в не успевших построиться в линию пехотинцев. Пройдя лагерь насквозь, Эррсер по плавной дуге развернул своих воинов и повел их навстречу выехавшему (с небольшим опозданием) из старого лагеря конному отряду урфийцев.

— В бой не втягиваться! — оборачиваясь и перекрывая свист ветра, прокричал он. — Щиты за спину!

Его отряд, почти достигнув неприятеля, совершил резкий маневр и на предельной скорости понесся в сторону городских ворот.

Наблюдавший со стены Эрссер разгадал замысел друга.

— Арбалетчики, к бою! — гаркнул он, и дисциплинированные вранские солдаты шагнули к бойницам.

Увлеченные погоней, урфийцы не заметили, как пересекли невидимую черту, став доступными для прицельного залпа из арбалетов. Более трети их отряда полегло под стеной города, остальные поспешно вернулись в лагерь. Тяжелые, сплошь окованные железом, Южные ворота закрылись за спиной добровольцев. Эрссер совершил немыслимый пируэт, соскакивая с коня, и под одобрительно-восхищенные выкрики своих новых соратников взбежал на стену.

— Хотелось бы чуть меньше показухи, — спокойно заметил Эйнар, — и предупреждай о своих планах. — Он постарался, чтобы эту часть фразы слышал только Змей. — Я ведь мог не догадаться или отлучиться со стены!

— Так точно! — Эрссер опять отсалютовал командиру и подчеркнуто скромно отступил за его левое плечо. Они еще некоторое время наблюдали за неприятелем, спешно приводившим свой лагерь в порядок под прикрытием выстроившихся перед земляным валом пехотинцев со щитами. Когда стало ясно, что сегодня противник на штурм не пойдет, Эйнар решил вернуться в цитадель.

Вопрос с военным советом все еще не был решен, хотя армия и перешла спонтанно под управление пришлого капитана. На стене для руководства обороной города остались Белый рыцарь и два вранских капитана, проникшиеся к нему уважением за удачную дневную пылазку. Так что можно было не опасаться внезапного прорыва, к тому же Змей обещал, если что — свистнуть.

Слуга на входе сообщил, что Совет все еще не расходился. И Эйнар кинул взгляд на окна Малого зала, где тот должен был заседать, и стал подниматься на второй этаж. В последний момент он, повинуясь смутному наитию, свернул к спальне подруг. Обе девушки оказались там. Бинош с явным облегчением кинулась ему на шею, вновь не состоявшаяся невеста, теперь уже правителя Врана, осталась апатично сидеть на постели, на лице ее читалась печальная покорность. Воин осторожно отстранил Бинош (сразу переменившуюся в лице) и подошел к кровати. Мирра наконец подняла на него глаза и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла кривоватой и испуганной, похмелье после драконьей крови продолжало сказываться.

— Мирра, — Эйнар постарался удержать ее внимание, — мне необходима твоя помощь!

Взгляд девушки испуганно метнулся. Она не представляла себе, какая помощь может от нее потребоваться, но любые действия заранее ее пугали.

— Мне нужно, чтобы ты немного поколдовала! — Та отрицательно замотала головой. — Ну же! — Капитан довольно сильно встряхнул ее за плечи. — Сейчас не время раскисать, мы все, весь город в опасности!

— Я ничего не могу сделать! — жалобно забормотала Мирра. — Мои чары не действуют, ничего не получится.

Эйнар перестал трясти ее и повернулся к Бинош. Та почему-то изображала женщину, оскорбленную в лучших чувствах, но у капитана не было времени разбираться с женскими причудами.

— Быстро! — приказал он. — У меня в комнате под кроватью деревянный футляр, с бутылью — тащи сюда!

Бинош, обиженно поджав губы, вышла из комнаты, но хвала Творцу, она была все же разумной девушкой и довольно быстро вернулась, волоча за собой обернутый ящик. Эйнар, пытавшийся втолковать Мирре, что, если она не возьмет себя в руки, всех их ждет бесславная (а возможно, и мучительная) кончина, прервался и, достав бутыль, наполнил большую серебряную чашу.