У восточных славян Д. д. отмечал завершение осеннего брачного сезона, т. к. только до этого дня (в преддверии рождественского поста и последующих праздников) можно было засылать сватов. «Святы Змiцер — ён на ўсiх хiцер: салады салодзiць, пiва робiць, сыноў жэнiць, дачок выдаець»; «До Дмитра дiвка хитра, а по Дмитрi хоч за старця, аби не остаться». В канун Д. д. отмечали Дмитровскую субботу, на которую приходились основные осенние поминки по умершим (см. «Деды»).
Следующий за Д. д. день св. Нестора у болгар и сербов принадлежал к «мышиным» праздникам. В Лесковацкой Мораве в сам Д. д. совершалось ритуальное изгнание мышей. У сербов Косова Поля 27.Х/9.XI, в день, называемый «слугой святого Димитрия», запрещалось открывать сундуки, чтобы у змей не раскрывались пасти. В некоторых регионах Д. д. связывался с волчьей темой. У восточных славян считалось, что с Д. д. до весеннего Юрьева дня «волки распущены» и потому нападают на скот. К Д. д. приурочены запреты шить, кроить полотно, прясть, ткать, чесать шерсть, работать со скотом, чтобы избежать нападения волков на овчаров и на стадо.
Т.А. Агапкина
ДОДОЛА, «пеперуда», «прпоруша» — в южнославянской традиции весенне-летний обряд вызывания дождя, а также центральный персонаж или участник этого обряда. Название додола характерно для сербских, западноболгарских и ряда македонских областей, тогда как в Хорватии название обряда и его участников — prporuše, preperuše, barbaruša, pepeluše. На большей части болгарской территории, а также в македонских и восточносербских регионах распространено название пеперуда и т. п. Обряд фиксируется и в других балканских традициях (греческой, албанской, румынской), где известен под названиями, близкими южнославянским. Название додола восходит к традиционным зачинам и рефренам исполняемых во время обряда песен (серб. «Oj, додо, oj додоле», з. — болг. «Ой, додуле, дай Боже, дож!»); пеперуда — «бабочка» — к песенному мотиву полета бабочки, выпрашивающей у Бога дождь. Более архаический смысл названий додола/пеперуда/прпоруша связывает их с именами Перуна и его действиями или эпитетами (литов. dundulis буквально «раскаты грома», латыш. dūdina pērkuoninš — «погромыхивает громом»).
Обряд включает обход домов, пение песен, танцы, обливание или обрызгивание участников водой, получение подарков от хозяев. Центральный персонаж процессии, которого водят по селу, — обычно увитая зеленью девочка-сирота, реже мальчик. Перед каждым домом участники процессии поют, а Д. танцует все время, пока продолжается пение. Непрерывное движение (кручение, повороты) Д. во время пения и обливания водой — один из основных элементов обряда. После исполнения обрядовой песни и танца перед каждым домом хозяева дома окатывают Д. водой (ср. с.-х. поговорку «промокла, как додола»), что должно вызвать дождь (в случае продолжения засухи обряд повторяется). Затем хозяева одаривают исполнителей, причем в ряде областей запрещается давать картошку, яйца, бобы, чтобы не вызвать град. Собранные подарки и продукты участники процессии делят между собой; часто устраивается совместная трапеза. Обряд исполняется во время засухи, в основном в период от Юрьева дня до Вознесения или Петрова дня. В западных областях южнославянского ареала участники обряда — преимущественно неженатые парни; в восточных — девушки и девочки. В северо-восточной Болгарии обычай может сочетаться с ритуалом имитации жертвоприношения, например, у капанцев тот же состав девушек после исполнения обряда пеперуда приступает к изготовлению куклы Герман, которую затем «хоронят» с той же целью вызывания дождя. В сербских и западно-болгарских областях в обряде Д. зафиксировано ношение, волочение креста, что сближает Д. с другим обрядом вызывания дождя: серб. крстоноше, болг. кръсти.
Обливание додолы (пеперуды) водой (с. Чакаларово, Кырджалийский округ, Болгария)
Зелень — как правило, необходимый атрибут участников обряда. Ветками, цветами и травами украшают основного участника или несут их во время обхода домов. В обряде используются ветки липы, бука, дуба, бузины, вербы, лоза дикого винограда, плющ, дикая герань, различные травы, бурьян, венки из цветов, лопухов и крапивы. Нередко центральный персонаж настолько закрыт зеленью, что выглядит как большой зеленый куст. По окончании обряда ветки, венки, букетики и пр. выбрасывают в реку и купаются сами.
Имитируя дождь (капли), обливание Д. нередко совершают через решето или сито; Д. быстро вертится, чтобы разбрызгать вокруг себя побольше воды. В восточной Сербии совместную трапезу устраивали на отмели посреди реки. В восточной и центральной Сербии после обхода села Д. топят в реке крест с безымянной могилы.
В Сербии и Болгарии визит участников обхода в каждом доме завершается гаданием с ситом: хозяйка бросает пустое сито так, чтобы оно покатилось по двору; если оно переворачивается дном вверх, это сулит плодородный год, в противном случае ожидают неурожая. В Лесковацкой Мораве хозяйка толкает сито, выкрикивая: «Полное! Полное!»
А.А. Плотникова
ДОЖДЬ — в народной традиции объект почитания и магического воздействия. Власть над Д., как и др. атмосферными явлениями, приписывается представителям иного мира — покойникам и особенно висельникам и утопленникам, которые считаются хозяевами и предводителями туч — небесных стад коров, быков, волов и т. п. Сербы для отгона грозовых и градовых туч обращались к последнему в селе утопленнику или висельнику, называя его по имени и заклиная отвести своих «говяд» от полей и угодьев. Во время засухи жители Полесья оплакивали мифического утопленника Макарку, размешивая воду в колодце палками и голося: «Макарко-сыночек, вылезь из воды, разлей слезы по святой земле!» Колодцы, источники и др. водоемы на земле, по народным представлениям, связаны с небесными водами как сообщающиеся сосуды, поэтому воздействие на земные воды вызывает «отворение» небесных вод. Во время засухи часто шли к источникам, колодцам и рекам, освящали воду и молились, вызывая Д., обращаясь к святым. Нередко ходили к заброшенным источникам, прочищали их, обливая друг друга водой, вызывая Д. Совершались обходы села, полей, молебствия у колодца или реки. В Полесье часто в колодец сыпали мак, бросали деньги, соль, чеснок, освященные травы, зерна пшеницы и ржи, просфору и др., лили освященную воду, вычерпывали всю воду из колодца, бросали в воду глиняные горшки, кирпич, черепицу, считая, что Д. «запирают» горшечники и черепичники.
В западной Болгарии и в восточной Сербии известен специальный обряд, исполняемый во время засухи с целью вызвать Д.: девушки лепили из глины куклу по имени Герман и затем, имитируя погребение, закапывали куклу на берегу реки или бросали в воду. См. также Додола. В подобных ритуалах оплакивания слезы магически уподоблялись Д. В Полесье с той же целью и с той же мотивировкой исполнялся ритуал похорон лягушки: дети ловили лягушку, убивали ее, убирали в одежду из тряпочек, клали в коробок, голосили по ней, как по покойнице, и закапывали у криницы; на «могиле» чертили рукой крест. Вместо лягушки могли убивать какое-нибудь другое маленькое животное или насекомое — рака, ужа, крота, медведку, вошь и т. п. Ужа и насекомых иногда подвешивали на дереве или заборе. Верили, что после этого пойдет Д.
Еще более прямой магический смысл имели обрядовые обливания у реки или у колодца. Иногда обливали лиц, которые, по народным представлениям, обладали особой магической силой: беременную женщину (символизирующую мать-сыру землю), пастуха (повелителя земного стада, способного воздействовать на небесные «стада» туч), попа (тот же символ пастуха-пастыря). В Полесье обливали также углы хаты. Обливание могло носить и «искупительный» характер, его применяли тогда, когда причиной засухи считали нарушение определенных запретов. Так, на севере Житомирщины обливали женщину, которая вопреки строгому запрету пекла хлеб на Благовещение, или выливали воду посреди ее хаты и обливали снаружи углы дома. Искупительный характер носит и обряд поливания водой (или разрушения) могилы нечистого (заложного) покойника, если он в нарушение запрета похоронен на кладбище. Иногда такую могилу раскапывали, а труп бросали в реку. Сербы снимали крест с какой-нибудь безымянной могилы, относили его в реку или ручей и укрепляли так, чтобы он стоял, пока вода его не снесет. Когда устанавливали крест, трижды говорили: «Крест в воду, а дождь на поле! С неведомой могилы крест, с неведомой горы дождь!»
