Начало года в народной традиции связывается главным образом с весной и пробуждением природы (в России до конца XV в. официальный календарь начинался с 1 марта, а затем до Петровских реформ — с 1 сентября). Практически оба начальных срока (зимний и весенний) в К. н. сохраняют актуальность и прогностическое значение для всего года.
Согласно языковым и этнографическим данным, изначально год у славян делился не на четыре, а на два сезона: лето и зиму. Во всех славянских языках для обозначения лета и зимы служат одни и те же слова — лето и зима, тогда как в обозначениях весны и осени такого единства нет. На северо-западе Болгарии лето и зима назывались соответственно летнее солнце и зимнее солнце, а в Пиринском крае считали, что эти два солнца идут разными путями: одно — ближе к земле, другое — дальше от земли. Летнее солнце появляется на Благовещение (25.III), а исчезает на Воздвижение (14.IX), когда его сменяет зимнее солнце. Эти же точки оказываются главными границами летнего и зимнего времени у восточных славян. У южных славян подобное значение может приписываться также Юрьеву дню (23.IV) и Дмитриеву дню (26.X).
В свою очередь, середина летнего и зимнего периода отмечены двумя крупнейшими праздниками (Иван Купала и Рождество), соотносительными по смыслу, символике и ритуальным формам. Тем самым год получает деление, не совпадающее с «официальными» границами сезонов, но приблизительно соответствующее точкам солнцеворота и равноденствия. Это делает год изоморфным суткам: в суточном круге день и ночь соответствуют лету и зиме, полдень и полночь — Ивану Купале и Рождеству, восход и заход солнца — Благовещению и Воздвижению, и даже опасный период святок находит себе параллель в «демоническом» отрезке суток от полуночи до рассвета.
Обрядовая структура К. н. представляет собой цикл, условно членимый на следующие комплексы: (1) святочный (рождественский); (2) масленичный; (3) ранневесенний (недели Великого поста, день Сорока мучеников, Благовещение и др.); (4) средневесенний (Пасха, Юрьев день, Никола вешний, Вознесение и др.); (5) поздневесенний (троицко-купальский период); (6) летний (жатвенная обрядность, Ильин день, Успение, Иван-Головосек и др.); (7) осенний, слабее всего выраженный в ритуальном плане (Семенов день, Рождество Богородицы, Покров, Дмитриев день, Михайлов день и др.); (8) зимний (адвент, Андреев день, Варварин день, Люция, Никола зимний и др.).
Календарные обряды реализуют единый набор ритуальных форм (обходы, обряды с зеленью, ритуальные трапезы и угощения, возжигание огней, ряжение, изготовление и уничтожение ритуальных предметов, обереги, пение и т. п.), из которых в каждом комплексе и в каждом конкретном обряде в зависимости от его содержания фигурируют лишь некоторые. Например, продуцирующие и инициальные ритуалы приурочены главным образом к рождественскому и весенним комплексам, очистительные — к весенним, отгонные и защитные — к троицкому и купальскому, обходы и костры встречаются во всех комплексах и т. д.
Границы комплексов нередко оформляются как «встреча» и «проводы» с характерным набором ритуальных действий: в первом случае это призывание, угощение, изготовление и внесение ритуального предметного символа и т. п., во втором — выпроваживание, удаление, изгнание, уничтожение его. В качестве символов, обозначающих границы периодов, выступают зелень, ритуальное деревце, чучело, пища, костры, ряженые персонажи.
Единство календарных обрядов проявляется также на уровне их мифологического содержания. Кардинальными для календарной мифологии следует считать представления о необходимости ритуального «подкрепления» и магического стимулирования природного порядка (наступления весеннего тепла, начала вегетации, сохранения плодородия земли после снятия урожая и в конечном счете — самого движения времени) и соблюдения необходимого равновесия в отношениях с потусторонним миром, от которого зависит земное благополучие. Отсюда исключительное значение продуцирующей магии, поминальных ритуалов, а также особая мифоритуальная роль тех периодов, когда, по народным поверьям, души предков ходят по земле (святки, масленица, пасхальная неделя, русальная неделя). Третьим важнейшим компонентом календарных верований является демонологический, определяющий годовое расписание появления, активизации и исчезновения мифологических персонажей и роль охранительных ритуалов и отгонных мотивов в К. н.
См. также Весна, Зима, Лето, Осень, Праздник, Время.
Лит.: Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. М., 1973–1983. Т. 1–4; Круглый год. Русский земледельческий календарь / Сост. А.Ф. Некрылова. М., 1991; Пропп В.Я. Русские аграрные праздники (опыт историко-этнографического исследования). Л., 1963.
С.М. Толстая
КАМЕНЬ — один из первоэлементов мира (наряду с землей, водой, огнем, воздухом); символ мертвой природы. Твердость, прочность, долговечность, неподвижность, неподверженность изменениям определяют его использование в охранительной, продуцирующей и лечебной магии. В народной космогонии К. трактуется как опора, основание, стержень, ось мира и уподобляется дереву мировому и горе.
В первые времена К. были подобны живым существам: они чувствовали, размножались, росли, как трава, и были мягкими; с тех пор на К. остались углубления — следы ног Бога, Богородицы, святых, нечистой силы. К. перестали расти, когда Бог проклял людей и землю за грехи. Происхождение крупных каменных глыб, валунов, скал и т. п. часто объясняется окаменением людей (иногда животных), великанов, проклятых или наказанных за грехи. В народной традиции распространено почитание культовых К., особенно связанных с именами святых или легендарных героев: Богородицы, св. Параскевы, Марко Кралевича и др.
К. выступает как заместитель человека: по обычаю южных славян, в случае смерти одного из близнецов или одномесячников, чтобы предотвратить смерть второго, нужно в гроб умершему положить камень и сказать: «Оставляем тебе в качестве брата этот камень: а X. (имя живого брата. — Авт.) берем себе братом».
К. используется для обезвреживания опасности, чтобы ее источник стал мертвым и неподвижным, как К.: чтобы волки не нападали на скотину, сербы в день св. Саввы раскаляли на огне К. Чтобы предохранить воду в колодце от порчи, поляки туда кидали К. Крепость и нерушимость К. определяют его использование в магических приемах сохранения крепкого здоровья: украинцы, болгары, поляки и чехи, чтобы не болела голова, во время первого грома трижды ударяли себя К. по голове.
Принадлежностью К. к мертвой природе (он холодный, неподвижный, бесплодный, не растет, не развивается) объясняются запреты сажать ребенка на К. - поляки считали, что иначе он не будет расти. В Польше существовал также запрет закапывать послед под К., иначе следующие роды будут тяжелыми. Камню из-за его неподвижности приписывались свойства останавливать, прекращать болезнь или опасность. В южно-славянской лечебной практике останавливающими свойствами якобы обладал становит К. [ «останавливающий камень»] — большой, широкий, отдельно стоящий К.: если у женщины умирали дети, она, стоя на таком К., должна была связать носочки и скроить рубашку своему ребенку, чтобы «остановить» смерть.
В похоронном обряде также используются «останавливающие» свойства К.: после выноса тела К. (наряду с железными предметами) помещают на то место, где лежал покойник, чтобы защитить домочадцев от смерти. Древний обычай устанавливать надгробные К. также объяснялся стремлением «связать» душу, «привязать» ее к могиле, дать ей обиталище, чтобы она не блуждала по свету. В похоронном обряде, а также в лечебной практике К. использовался в архаичной функции каменного орудия, заменяя собой нож, ножницы: у сербов при изготовлении покрова и одежды для покойника полотно рассекали камнем: у белорусов камнем отрезали пуповину новорожденному мальчику, чтобы он был сильным.
