К. является местом пребывания демонов: русалки, водяного; на грудах К., собранных с полей, танцуют ведьмы. Место под К. связано с потусторонним миром: под ним скрываются во время грозы дьявол и демоны, происходящие из душ детей некрещеных; поляки считали, что там пребывают грешные души.
Иногда К. в силу своей твердости ассоциировался с мужским началом. У болгар известен мотив чудесного зачатия юнака от К., который носила с собой его мать. Белорусы считали, что, если в земле под супружеской кроватью лежит К., женщина забеременеет мальчиком.
У южных славян К. применялся в юридических ритуалах как орудие наказания (забивание камнями), как знак поругания (его должен был носить осужденный за прелюбодеяние), как символ клятвы и проклятия.
Лит.: Демиденко Е.Л. Значение и функции общефольклорного образа камня // Русский фольклор. 1987. № 24; Макаров Н.А., Чернецов А.В. К изучению культовых камней // Советская археология. 1988. № 3.
Е.Е. Левкиевская
КАПУСТА — одна из основных овощных культур традиционного рациона (особенно во время поста), многие этапы выращивания которой ритуализованы.
В день св. Андрея (30.XI/13.XII) в южной Болгарии ели К., зерновые и бобовые, чтобы в будущем году получить большой урожай этих культур. Чтобы вилки К. уродились тугими и крупными, в Сочельник (белорусы), в день Татьяны Крещенской (русские) женщины свивали клубки пряжи как можно туже и крупнее; в восточной Польше за рождественским ужином, когда ели К., сжимали руками друг другу головы.
Семена К. следовало сеять до восхода солнца; на прибывающей луне, чтобы головки были твердыми (Моравская Словакия), взяв семена в рот (Закарпатье), крепко повязав голову платком (Великопольша).
Посадку капустной рассады приурочивали к одному из весенних праздников. У русских такие дни получили эпитет «Рассадницы» (день св. Лукерьи 13/26.V, Мавры 3/16.V, Ирины 5/18.V).
Запрещалось сажать К. в понедельник, вторник, четверг [мужские дни] (Полесье), на новолуние, в первые дни после полнолуния — сгниет (белорусы), в «сухой день» (вторник перед Пасхой) — К. пойдет в кочерыжку; в четверг — черви съедят (русские); в «кривую среду» (последняя перед Троицей) — уродится кривая, маленькая, червивая (Пинщина).
Чтобы головки К. хорошо завязывались, а кочаны выросли большие, круглые и крепкие, во время посадки рассады держались обеими руками за голову, повязывали голову полотенцем, платком; присаживались на корточки (Горный Спиш); опрокидывали друг друга в борозду (поляки).
Чтобы кочаны К. уродились большими, тугими и белыми, прибегали к частичному или полному обнажению: женщины и девушки (в редких случаях и мужчины) бегали по бороздам без юбок или совсем обнаженные (Русский Север, Сибирь). Украинки сажали К. в белой рубашке, оголив зад, чтобы К. была белая, крепкая и круглая (Чернигов. обл.).
Первый посаженный росток накрывали чугуном, большим горшком, а горшок — белой скатертью или белым лоскутом, сверху клали камень, произнося приговор: «Как горшок большой, как тряпка бела, как камень твердый, так и вилки капусты пусть будут больши, белы, тверды» (Сибирь).
Чтобы кочаны завивались, на Троицу в лесу завивали березку и пели: «Вейся-ко, вейся, капуста, / Вейся-ко, вейся, вьюная! / Как мне капустке не виться, / Как мне зимой не валиться» (Костром. обл.); при посадке прыгали и кружились (зап. Полесье); хозяйка трижды завязывала голову платком, «щоб капуста въязалась» (Полтавщина). На масленицу в Польше и Словакии исполняли обрядовый танец «на капусту»; у вост. славян водили хороводы, чтобы К. вилась.
Чтобы защитить К. от вредителей, в грядки втыкали крапиву с приговором: «Крапива червям, а капуста нам» (Забайкалье). Первого увиденного на К. червяка перекусывали и зарывали в землю. Горсть земли с могилы разбрасывали по грядкам с приговором: «Как у тебя (имя покойного) зубы не разжимаются, уста не растворяются, так бы и у червяка на мою овощь зубы не растворялись» (Сибирь).
В России рубку К. начинали с Воздвижения (14/27.IX), в день Сергия Радонежского (25.IX/8.X) (Сергий-капустник, капустки), в Сибири — со дня Рождества Богородицы. В этот период, называвшийся капустница, капустки, начинались девичьи вечеринки, род посиделок: капустники, капустки, капустенские вечера, которые длились две-три недели. Капустницы — девушки и женщины, пришедшие на рубку К., - входя в дом, поздравляли хозяев с К., как с праздником. В Тверской губ. во время рубки К. исполнялись капустные песни.
Первое ритуальное употребление К. в Калужской губ. происходило на Петров день; варили первые щи, чтобы К. была кочанная, и в день Николая Кочанника (Никола Кочанный, Кочанский, кочанный день 27.VII/9.VIII), когда К. завивается в кочаны. В день Пантелеймона Кочанного (9/22.VIII) было в обычае печь пироги с К., угощать детей и нищих странников, чтобы осенью собрать богатый урожай К.
По распространенному поверью, детей находят в К., под листом К.; их приносит зайчик и сажает на капустной грядке. Ср. рус. капустничек — ребенок, рожденный вне брака.
К. стоит в ряду растений, наделяемых брачной символикой: за измену парень ссекает К. на грядках у девушки, которая изменила. Кочан К. (вместе с гусем и гречишной половой) ставили после свадьбы на стол перед родителями нечестной невесты (Минская обл.).
К. широко использовалась в народной медицине: больную голову обкладывали свежими листьями К., клали их на ожог, на воспаленное место при роже, на раны; капустной рассадой, посеянной в день Сорока мучеников, обкладывали больного во время приступа эпилепсии и т. п.
В.В. Усачева
КАРАВАЙ, коровай — главный свадебный хлеб, большой, чаще всего круглый, который делят на свадьбе для угощения всех ее участников.
Название «коровай» известно только восточным и южным славянам. У западных славян для наименования главного свадебного хлеба часто используется термин «колач». В роли К. могут выступать различные хлебные изделия, например, большой пряник с украшениями, рыбный пирог на Русском Севере.
В символике К. сочетаются мужское и женское начала. Слово «коровай» этимологически связано с названием коровы, символизирующей невесту, а суффикс — ай позволяет видеть в К. символ быка-жениха. Коровье-бычью символику К. проясняют белорусские свадебные песни: в каравайном тесте замесился теленок, К. рогат, сдобрен коровьим маслом и сыром. С рогами связаны названия украшений на К.: скрученных из теста рожков, обвитых тестом веток.
С девичьей символикой связаны некоторые детали украшения К., в каравайных песнях К. уподобляется невесте. Но К. может соотноситься и с женихом. К. присуща фаллическая символика. Ср. мотив коитуса в белорусских каравайных песнях: «Печь наша рогочет, караваю хочет», а также белорусский обычай сажать невесту на К. перед брачной ночью. Не случайно К. пекут лишь невесте-девушке, но не вдове. Мотив коитуса воплощают и фигурки на К.: боров верхом на свинье, петух на курице, гусак на гусыне и т. п. Фаллическую символику имеют фигурки шишек на К., пара яиц, запекаемых в К. (при дележе К. их стараются украсть у дружки, чтобы опозорить его), заяц как персонаж каравайных песен.
Как и некоторые другие символы брака, К. обычно круглой формы, реже кольцеобразной. Внутрь К. иногда запекают курицу, петуха, яйца, монеты для богатства, начиняют куриным, говяжьим, свиным мясом, пшенной кашей, сыром. На К. помещают различные фигурки из теста (птички, животные, жених и невеста, ребенок, шишки, сердце, крест, солнце, месяц, звезды), опоясывают К. ободом из теста, часто в виде плетеной косы, обвязывают белым полотенцем, красным поясом и др.
К. пекут у обоих молодых или только у невесты, обычно в канун свадьбы, изредка к обручению и даже наутро после брачной ночи. У восточных славян и у поляков месят тесто и пекут К. женщины (каравайницы), не разведенные и не вдовы, обычно нечетное число. В Белоруссии дрова для печения К. берут из трех дворов и от трех «счастливых» пород деревьев. У русских К. пекут не только женщины, но и подруги невесты, ее мать, муж с женой, иногда в присутствии жениха, посаженного на вывернутую шубу. Воду после печения К. выливают под плодовое дерево. В песнях в изготовлении К. участвуют небесные силы: Бог месит, Пречистая святит, ангелы воду носят, муку сыплют, месяц в печь сажает, солнышко запекает.
