У всех молодых людей есть время, в которое они не имеют никаких твердых понятий о вещах — правил. В это время обыкновенно они чуждаются интересов практических и живут в мире моральном. Эту переходную эпоху я называю — юность. У иных людей юность продолжается больше, у других меньше.
У детей, как и у простолюдинов, есть одинаковое счастливое свойство насмешливости над привычками и обычаями, которые не похожи на их.
У народа есть своя литература — прекрасная, неподражаемая; но она не подделка, она выпевается из среды самого народа.
У нас есть результаты мыслей величайших мыслителей, выделившихся в продолжение тысячелетий из миллиардов и миллиардов людей, и эти результаты мышления этих великих людей просеяны через решето и сито времени. Отброшено все посредственное, осталось одно самобытное, глубокое, нужное…
У наслаждения всякого рода имеется свойство приедаться. То, что нынче было наслаждением, завтра уже становится пресно и скучно.
Убедить рассуждениями людей, думающих иначе нельзя. Надо прежде сдвинуть их чувство, предоставить им рассуждать о том, что они правы.
Удивительно свойство самоуверенности. Какие бы ни были способности человека: ума, учености, всяких дарований, сердца даже, — если человек самоуверен, все эти качества становятся недостатками.
Удовлетворение собственных потребностей есть добро только в той мере, в которой оно может способствовать добру ближнего.
Уединение равно полезно для человека, живущего в обществе, как общественность для человека, не живущего в оном. Отделись человек от общества, взойди он сам в себя, и как скоро скинет с него рассудок очки, которые показывали ему все в превратном виде, и как уяснится взгляд его на вещи, так что непонятно будет ему, как не видал он всего того прежде.
Ужасна та духовная стена, которая вырастает между людьми — иногда десятки лет живущими вместе и как будто близкими. Хочешь пробить ее и, как муха за стеклом или птичка, бьешься во все места стекла, и нигде нет прохода и возможности соединения…
Уродливость только дисгармония в отношении красоты.
Усилие есть необходимое условие нравственного совершенствования.
Ученый — тот, кто много знает из книг, образованный тот, кто усвоил все самые распространенные в его время знания и приемы; просвещенный — тот, кто понимает смысл своей жизни.
Храбрость есть такое состояние души, при котором силы душевные действуют одинаково при каких бы то ни было обстоятельствах.
Христианство с его доктриной смирения, прощения, любви несовместимо с государством, с его надменностью, его насилием, его наказанием, его войнами.
Художественное произведение есть то, что заражает людей, приводит их всех к одному настроению. Нет равного по силе воздействия и подчинению всех людей к одному и тому же настроению, как дело жизни и, под конец, целая жизнь человеческая. Если бы столько людей понимали все значение и всю силу этого художественного произведения своей жизни! Если б только они так же заботливо лелеяли ее, прилагали все силы на то, чтобы не испортить его чем-нибудь и произвести его во всей возможной красоте. А то мы лелеем отражение жизни, а самой жизнью пренебрегаем. А хотим ли мы, или не хотим того, она есть художественное произведение, потому что действует на других людей, созерцается ими.
Художник, если он художник, не может делать ничего другого, как только то, что передавать в искусстве свои чувства.
Целесообразность! Единственный неизменный закон природы, скажут естественники. Ее нет в явлениях души человека — любви, поэзии, в лучших явлениях. Ее нет. Все это было и умерло, часто не выразившись. Природа далеко переступила свою цель, давши человеку потребность поэзии и любви, ежели один закон ее целесообразность.
Цель жизни вне наслаждений и страданий. Она достигается, проходя через них.
Наслаждения, страдания это — дыхание жизни: вдыхание и выдыхание, пища и отдача ее. Положить свою цель в наслаждении и избежании страданий — это значит потерять путь, пересекающий их.
Цель жизни общая и духовная. Единение. Только.
Цель жизни есть добро. Это чувство присуще душе нашей. Средство к доброй жизни есть знание добра и зла. Но достаточно ли для этого целой жизни? И ежели всю жизнь посвятить на это, разве мы не будем ошибаться и невольно делать зло? Мы будем добры тогда, когда все силы наши постоянно будут устремлены к этой цели. Можно делать добро, не имея полного знания того, что есть добро и зло.
Часто люди гордятся чистотой своей совести только потому, что они обладают короткой памятью.
Часто скромность принимается за слабость и нерешительность; но когда опыт докажет людям, что они ошиблись, то скромность придает новую прелесть, силу и уважение характеру.
Часто слышишь, что молодежь говорит: я не хочу жить чужим умом, я сам обдумаю. Зачем же тебе обдумывать обдуманное? Бери готовое и иди дальше. В этом сила человечества.
Человек гордый уважает не себя, а мнение, которое о нем составляют люди; человек с сознанием своего достоинства уважает только себя и презирает людское мнение.
Человек должен быть рабом. Выбор для него только в том, чьим: своих страстей, а значит, и людей, или же своего духовного начала.
Человек есть дробь. Числитель — это сравнительно с другими — достоинства человека; знаменатель — это оценка человеком самого себя. Увеличить свой числитель — свои достоинства, не во власти человека, но всякий может уменьшить свой знаменатель — свое мнение о самом себе, и этим уменьшением приблизиться к совершенству.
Человек живет двумя сторонами: воображением и — на другой стороне — деятельностью всех своих других способностей.
Человек может только двояко судить о себе: считать себя совсем правым или совсем виноватым. Считает себя совсем правым тот, кто не хочет изменять своей жизни и разум свой употребляет на оправдание того, что было, и считает себя совсем виноватым тот, кто хочет совершенствоваться и разум свой употребляет на познание того, что должно быть…
Человек не мыслим вне общества.
Человек употребляет свой разум на то, чтобы спрашивать: зачем и отчего? — прилагая эти вопросы к жизни своей и жизни мира. И разум же показывает ему, что ответов нет.
Человек, выделяющий себя от других людей, лишает себя счастья, потому что чем больше он отделяет себя, тем хуже его жизнь.
Человек, который поймет истинное добро, не будет желать другого. Притом не терять ни одной минуты власти для познания делания добра есть совершенство.
