Дрязги не существуют для человека, если он только захочет их признать.

Если вы желаете хорошенько насолить и даже повредить противнику, <…> то упрекайте его в том самом недостатке или пороке, который вы за собою чувствуете. Негодуйте … и упрекайте!

Если где слишком много толкуют о добродетели — это все равно, как если бы в комнате у больного слишком накурено благовониями; наверно, перед этим совершилась какая-нибудь пакость.

Если ждать минуты, когда всё, решительно всё будет готово, — никогда не придется начинать.

Если стремление происходит из источника чистого, оно все-таки, и не удавшись вполне, не достигнув цели, может принести пользу великую.

Если только «через любовь» можно приблизиться к природе, то эта любовь должна быть бескорыстна, как всякое истинное чувство: любите природу не в силу того, что она значит в отношении к вам, человеку, а в силу того, что она вам сама по себе мила и дорога, — и вы ее поймете.

Есть случаи, в которых деликатность неуместна… хуже грубости.

Есть три разряда эгоистов: эгоисты, которые сами живут и жить дают другим; эгоисты, которые сами живут и не дают жить другим; наконец, эгоисты, которые и сами не живут, и другим не дают.

Жалок тот, кто живет без идеала!

Женщина не только способна понять самопожертвование: она сама умеет пожертвовать собой.

Жизнь есть не что иное, как постоянно побеждаемое противоречие.

Жизнь каждого народа можно сравнить с жизнью отдельного человека, с той только разницей, что народ, как природа, способен вечно возрождаться.

Жизнь только того не обманет, кто не размышляет о ней и, ничего от нее не требуя, принимает спокойно ее немногие дары и спокойно пользуется ими.

Жить в довольстве да палец о палец не ударить для ближнего — это еще не значит быть добрым.

Идите вперед, пока можете. А подкосятся ноги, — сядьте близ дороги да глядите на прохожих без досады и зависти: ведь и они далеко не уйдут!

Именно отсутствие сознательности и трогательно в наш обдуманный век.

Иная барышня только оттого и слывет умною, что умно вздыхает.

Истина не может доставить блаженства… Вот Правда может. Это человеческое, наше земное дело… Правда и Справедливость!

Истинный талант создает школу…

История искусства и литературы у нас на Руси замечательна своим особенным, двойственным развитием. Мы начинаем с подражания чужеземным образцам…

Каждый человек в молодости своей пережил эпоху «гениальности», восторженной самонадеянности, дружеских сходок и кружков.

Как бы то ни было, мы, кажется, не слишком ошибемся, если скажем, что для всех людей идеал — эта основа и цель их существования и находится либо вне их, либо в них самих: другими словами, для каждого из нас либо собственное я становится на первом месте, либо нечто другое, признанное за высшее.

Как из этого разъединения и раздробления, в котором, кажется, все живет только для себя, — как выходит именно та общая, бесконечная гармония, в которой, напротив, все, что существует, — существует для другого, в другом только достигает своего примирения или разрешения — и все жизни сливаются в одну мировую жизнь, — это одна из тех «открытых» тайн, которые мы все и видим и не видим.

Как пуст, и вял, и ничтожен почти всякий прожитый день! Как мало следов оставляет он за собою! Как бессмысленно глупо пробежали часы за часами!

И между тем человеку хочется существовать; он дорожит жизнью, он надеется на нее, на себя, на будущее…

О, каких благ он ждет от будущего!

Какая ничтожная малость может перестроить всего человека!

Какого вы мнения о семейной жизни вообще? Ее можно сравнить с молоком… но молоко скоро киснет.

Какую клевету ни возведи на человека, он, в сущности, заслуживает в двадцать раз хуже того.

Когда переведутся Дон-Кихоты, пускай закроется книга Истории. В ней нечего будет читать.

Космополитизм — чепуха, космополит — нуль, хуже нуля; вне народности и художества нет ни истины, ни жизни, ничего нет.

Красоте не нужно бесконечно жить, чтобы быть вечной, ей довольно одного мгновения.

Кто пожил, да не сделался снисходительным к другим, тот сам не заслуживает снисхождения.

Кто скажет, что такое жизнь, что такое истина? Вспомните, кто не дал на этот вопрос ответа…

Кто стремится к высокой цели, уже не должен думать о себе.

Кто, жертвуя собою, вздумал бы сперва рассчитывать и взвешивать все последствия, всю вероятность пользы своего поступка, тот едва ли способен на самопожертвование.

Кто, жертвуя собою, вздумал бы сперва рассчитывать и взвешивать все последствия, всю вероятность пользы своего поступка, тот едва ли способен на самопожертвование.

Лишь одни избранники в состоянии передать потомству не только содержание, но и форму своих мыслей и воззрений, свою личность, до которой массе, вообще говоря, нет никакого дела. Обыкновенно индивидуумы осуждены на исчезновение в целом, на поглощение его потоком; но они увеличили его силу, расширили и углубили его круговорот — чего же больше?

Любовь — болезнь… она овладевает человеком без спроса, внезапно, против его воли — ни дать, ни взять — холера или лихорадка… Да, любовь — цепь, и самая тяжелая.

Любовь и Голод — два родных брата, две коренных основы всего живущего.

Все, что живет — движется, чтобы питаться; и питается, чтобы воспроизводить.

Любовь и Голод — цель их одна: нужно, чтобы жизнь не прекращалась, собственная и чужая — все та же, всеобщая жизнь.

Любовь и страсть к искусству могут существовать во всякое время и… на избранные души не имеет никакого влияния общее меркантильное или мелочное направление литературы.

Любовь сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.