Эта мольба отозвалась в том уголке души, которое болело с тех пор, как Бен сказал, что не хочет ей служить.

Она наклонилась и приподняла подбородок Джоуи. И увидела полную капитуляцию в его глазах. Видела надежду, что она проявит свою волю и причинит ему боль, что заставит его принять все, что она хочет дать, что она выведет его за пределы того, что, как он думал, может вынести.

Его дрожь от прикосновения воскресила прошлое. Анна вспомнила о том, как он убирался в ее доме и готовил для нее. Когда они смотрели телевизор, он сидел у ее ног… в позиции, которую Бен счел неприемлемой.

Но ей не нужен раб у ног. Она не нуждается в постоянном контроле за кем-то. Бен помог ей понять, насколько сильно она изменилась.

Даже если в ее жизни не будет Бена, она не сможет вернуться обратно — к прежней жизни.

Когда теплое дыхание Джоуи увлажнило ее руку, она поняла, что смотрит на него… уже слишком долго. Ослабив хватку, она легко ему улыбнулась.

— Джоуи, я…

— Вижу, ты нашла своего мальчика.

Все еще склоняясь над Джоуи, Анна подняла глаза на Бена.

****

Бен думал, что получить пулю в живот, — это худшая боль во Вселенной.

Но он ошибался. Он чувствовал, будто его изрешетили шрапнелью, и каждый осколок целился в самое сердце.

Но у него был огромный опыт того, как удержаться на ногах, несмотря на адскую боль.

Господи, он должен был догадываться, что Анна вернется к своим хорошеньким мальчикам. К своим послушным, подобострастным рабам. Зачем ей такой мужчина, как он? Тот, кто ставит ей условия и говорит, что он не раб.

Но она могла бы поговорить с ним, прежде чем вышвырнуть его из своей жизни.

— Бен, — она выпрямилась.

По крайней мере, она убрала руку с этого смазливого мальчика. Когда она наклонилась и уставилась в глаза этого ублюдка — целую гребаную вечность, он едва не отшвырнул мелкого засранца в сторону.

Она протянула к Бену руку — ту самую, которой касалась раба.

— Я не…

— Нет, — Бен сделал шаг назад. Затем мысленно достал боевой нож и перерезал нить власти, которую она имела над ним. Над его жизнью. Над его сердцем. — Не вижу никакой необходимости о чем-то разговаривать. Ты была права. Я — ванильный, и мне не нужны эти гребаные извращения. Спасибо, что дала попробовать.

Боль и потрясение в ее глазах вряд ли были бы сильнее, если бы он ударил ее ножом.

Вообще он не находил удовлетворения в этой мысли.

Покидая «Царство Теней», его грудь болела так сильно, что он посмотрел на свою рубашку, отчасти ожидая увидеть, что та пропитана кровью.

****

Но… нет. Анна смотрела Бену вслед. Он даже не дал ей шанса заговорить. Объяснять. Что-нибудь. С несвойственной ему жестокостью он сообщил ей свое решение с эффективностью кувалды и разбил ее хрупкие надежды на мелкие осколки.

Она чувствовала, как дрожат ее губы, как леденеет кожа, и все же не могла перестать смотреть в том направлении, куда он уходил. И исчезал из ее жизни.

Он даже не оглянулся. Пожалуйста. Нет.

— Госпожа, — снова позвал ее Джоуи. Моргнув, она опустила на него глаза. На лице Джоуи было написано беспокойство.

Так не пойдет. Она была Доминой. И она должна контролировать себя. Должна поддержать тех, кто слабее.

Ей потребовалось приложить всю свою силу, чтобы взять себя в руки. Анне пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем она смогла вымолвить хоть слово.

— Джоуи, прямо сейчас я не беру рабов.

Пол покачнулся под ее ногами. Нет, это ее начинает бить дрожь.

— Ох, но, Госпожа, — его голос сорвался. — Мне н-н-нужно… — отчаяние наполнило его взгляд, и он опустил глаза.

Испытывая отвращение к самой себе, Анна расправила плечи и отодвинула жалость к себе и свое эго в сторону. Она — Госпожа в «Царстве Теней». Перед ней стоит сабмиссив, которому нужна ее помощь.

— Хочешь, я найду тебе новую Госпожу?

Он поднял взгляд, надежда осветила его лицо.

— Правда?

Она заставила себя улыбнуться.

— Я уверена, что смогу найти Домину, которая будет большей садисткой, чем я. Я хорошо позабочусь о тебе, зверушка.

Он наклонился и поцеловал ее ботинок.

— О, спасибо вам. Спасибо.

— Дай мне несколько дней. Я кое-кого поспрашиваю и свяжусь с тобой.

Дрожа от счастья, Джоуи поднялся с колен и поспешил прочь. Затем, поколебавшись, посмотрел на нее, наморщив лоб.

Она махнула рукой. Уходи.

Он подчинился. Джоуи хорошо знал, что не следует задерживаться, если она позволила ему уйти.

Бен проигнорировал бы ее пожелание. Говорил бы с ней и успокаивал, неважно, что бы она сказала. Эта мысль вызвала очередной приступ мучений. Она оглянулась по сторонам, надеясь, что он передумал, несмотря ни на что.

В толпе людей, наполнявших клуб, не было ни одного высокого мужчины, чьи широкие плечи занимали уйму места.

Он ушел. Просто ушел, не поговорив с ней. Даже не дав ей шанса все исправить. Почему? После того как он вторгся в ее жизнь, он просто… сдался?

Жестокая боль в груди продолжала нарастать, давя на ребра и затрудняя дыхание. Положив одну руку на сердце, а вторую на своего ребенка, Анна пыталась сделать вдох.

— Что произошло? — перед ней появился Рауль. — Что случи…

Каллен вышел из-за стойки.

— Случилось то, что она вырвала ему сердце прямо из груди, — его глаза были холодными. И несчастными. — Этот человек доверял тебе. Прилагал все усилия, чтобы служить тебе, а ты возвращаешься к своему предыдущему рабу и…

— Я делаю что? — Анна фыркнула. — Скажите мне, Мастер Каллен, Вы прикасались к другой сабе с тех пор, как Андреа стала вашей? — она перевела взгляд на украшение бара и снова посмотрела на Каллена.

— Это другое. Я к ней не подкатывал. Андреа знает это.

— Я тоже не подкатывала, — тихо сказала она. Боже, она не могла этого вынести. Слезы продолжали подступать, и приходилось с силой удерживать их, и это жутко злило ее.

Все вокруг ее злило. Гнев разнес ее самообладание на ошметки. Она знала, что это была игра проклятых гормонов.

И все же… разве Каллен не был и ее другом тоже? И Рауль, между прочим. Она держала его за руку, когда бывшая чуть не прикончила его. Неужели они совсем не знали ее характер?

Она не смогла бы пережить потерю друзей и семьи… Но, кажется, она уже их потеряла.

Откуда-то из самой глубины своей души она выудила броню своей Госпожи и обернула ее вокруг себя, как оружейный пояс.

— Анна, — даже когда Рауль шагнул вперед, протягивая руку, она бросила на него взгляд, который заставил его остановиться.

— Не нужно беспокоиться о сторожевом псе, — ее голос был спокойным и холодным. Мертвым. — Или защищать уязвимого сабмиссива от бесчестной, изменяющей ему Госпожи.

Каллен вздрогнул.

— Это не…

— Передайте Зету, что я отменяю членство в клубе, — твердо сказала она ему.

Он отступил назад.

— Что?

В тот момент, когда ошеломленные Мастера застыли на месте, она ушла. Не бегом, но быстро.

Потому что Домины не ходят по «Царству Теней» в слезах.

В среду, после четырех дней, проведенных на болотах, Бен припарковался у обочины, рядом со своим складом, и устало выбрался наружу. Его потная, грязная, промокшая от дождя одежда липла к телу.

Настроение было поганым. Он был сам не свой.

Как он мог быть так чертовски зол на Анну и в то же время так сильно скучать по ней? Каждый раз, когда он думал о той ночи в «Царстве теней», его голова раскалывалась от боли, как при артиллерийском обстреле.

Он не мог забыть, как она держала за подбородок этого маленького засранца. Как Джоуи, этот тощий ублюдок, стоял на коленях у ее ног, а она смотрела на него. И продолжала смотреть на него.

Бен заскрипел зубами. Если бы он не появился в тот момент, они бы так и стояли?

Твою мать. Даже увидев это, он все еще хотел ее. Его дурацкое сердце тосковало. Ему хотелось вновь завербоваться в армию, просто чтобы убраться из страны. Чтобы однажды ночью не появиться у нее на пороге.