После долгих колебаний, старший его взял. Настороженно за ней наблюдая, сделал глоток… и его лицо просияло.

— Вкусно, — прошептал он брату, который осторожно, как запуганный щенок, взял вторую бутылочку. Они оба жадно пили. И каждые несколько секунд их большие карие глаза поворачивались, чтобы проверить, как там их мать.

— Можно я попытаюсь угадать, как вас зовут? — спросила Бет с легкой улыбкой. — Может быть, Джон? Или Адам?

— У-у-у, — протянул младший мальчик.

— О, нет. М-м-м, Грег? Дэвид? Уильям? — С каждым новым именем они отрицательно мотали головами и потихоньку расслаблялись.

— Я плохо угадываю имена, — призналась она, скорчив рожицу. — Питер Пэн? Кларк Кент? Железный Человек?

Хихикая, младший больше не мог сдерживаться:

— Он — Грант. Я — Коннор.

— О-о-о, какие красивые имена, — мальчики были очаровательны. Боль сжала ее сердце. Из-за того, что ей пришлось пережить в прошлом браке, она никогда не сможет забеременеть… и, Господи, она очень хотела детей. — Грант и Коннор, приятно с вами познакомиться.

— Солнышко, — голос Нолана с техасским акцентом раздался у нее за спиной, хотя она уже знала, что он приближается, по тому как дети начали вжиматься в стену. — Нам нужно идти.

Она взглянула на часы и поморщилась.

— Точно. — Пока мальчики наблюдали за Ноланом с плохо скрываемым ужасом, она наклонилась вперед и прошептала: — Он — мой Железный Человек. Он спас меня от плохого парня, и теперь он защищает меня и никому не позволяет меня обижать. Вы ведь знаете, что именно этим и занимаются герои?

Глаза мальчишек расширились. Некоторые — не все — страхи исчезли, сменившись благоговением.

— Увидимся, ребята, в следующий раз, когда я буду здесь, — пообещала Бет и, оперевшись на руку Нолана, встала. — Нолан, это Грант и Коннор.

Нолан серьезно кивнул им.

— Привет, мужики. Рад знакомству.

Выходя, Бет услышала, как Грант удивленно прошептал:

— Он назвал нас мужиками.

Бен открыл входную дверь, держа в руке небольшую корзинку. Бронкс тут же помчался в дом. Бен усмехнулся. Он был в прекрасном расположении духа. «Форд Эскейп» Анны припаркован у входа, а значит она дома. Последние пару недель, с тех пор, как их отношения повысились до уровня «магнума» 44-го калибра, стали настоящим откровением. Он никогда не знал, что женщина может привнести в жизнь мужчины столько хорошего.

Сделать его таким счастливым.

Им было хорошо вместе. Он знал это. Готовка, занятия в качалке, спарринг и борьба, бег трусцой по пляжу, просмотр новостей, даже если иногда его отправляли сидеть на полу, тихое чтение. Все это было гораздо интереснее делать, когда она была рядом.

Даже все это дерьмо в плане рабства было почти клевым. Анна неспешно учила его тому, что она от него требует, и он делал успехи, хотя она, скорее, не одобряла то, что его массаж каждый раз превращался в очередное занятие сексом. Он пытался объяснить ей, что, когда Госпожа садится ему на задницу, он чертовски заводится. Не его вина в том, что она так невозможно сексуальна, правда?

И отсутствие необходимости искать презервативы означало, что они могли трахаться где угодно. Так они и делали.

Следуя за Бронксом через кухню, Бен бросил взгляд на безупречно чистые столешницы. После того как ему объяснили основы, у него не было проблем с уборкой. Он предпочитал убирать все сам, хотя и у нее была склонность наводить чистоту.

И он теперь хорошо ориентировался в уходовых процедурах. Но она забросила попытки научить его красить ногти, или как там эта чертова процедура называется. Покрасить стены было проще простого, но с его крупными ладонями попытка покрасить ноготь на ноге размером с горошину — вот это настоящее испытание.

Он обнаружил, что Анна может хихикать, как маленькая девочка.

Бен усмехнулся, вспомнив об этом. Черт, она иногда бывает такой милой.

С ролью Госпожи она не торопилась. Просто заботилась о нем. Например, они еще не проводили сцену в «Царстве Теней», хотя оба работали в прошлые выходные.

Сначала он засомневался, не стыдится ли она показаться с ним на людях. Но оказалось, она заметила, что ему не совсем… комфортно… быть рабом на публике. Он чувствовал себя так, словно подвел ее, но, похоже, в его реакции не было ничего необычного. Она сказала, что прямо сейчас счастлива не афишировать личное.

Анна заботилась о его чувствах и здоровье, и это продолжало его удивлять. Эй, ведь предполагалось, что это он будет все для нее делать.

Так что, когда она поменяла планы из-за того, что он расчувствовался, это было… чертовски круто.

Кроме того, ему нравился пузырь, который они создали вокруг себя — пузырь, в котором они были только вдвоем. Особенно с учетом того, что сплетни о Госпоже и охраннике наверняка разлетелись по всему «Царству Теней», как по маленькому городку. Черт, после сеанса групповой терапии для ветеранов на прошлой неделе, Зет сказал Бену звонить, если у него возникнут вопросы, или он захочет поговорить.

Вопросы? Конечно есть. Хочет поговорить? Конечно нет.

Отчаянно виляя хвостом, Бронкс нетерпеливо ждал, пока Бен откроет заднюю сетчатую дверь.

Она была здесь. Просто невероятно, как вид одной особенной женщины может заставить сердце мужчины замереть.

Анна сидела на веранде лицом к перилам. С верхнего поручня свисала толстая темно-коричневая веревка. Там и тут по всей длине были навязаны узлы. Веревка тянулась от катушки, лежащей у Анны на коленях. Красные деревянные бусины лежали сбоку от нее.

Она обернулась на звук шагов Бронкса по веранде и заметила Бена.

— Ты дома!

Ему чертовски понравилось, как загорелись ее глаза.

Она сбросила веревку с колен, чтобы обнять Бронкса.

— Вы, ребята, сегодня рано.

После того, как Бронкс свернулся у ее ног, Бен поставил рядом с ней корзину и опустился на одно колено. Он терпеливо ждал, когда она покажет ему, что хочет, чтобы он ее поцеловал. Она всегда этого хотела, и он знал это, но старался быть послушным рабом.

Иногда это ожидание выводило его из себя, когда он хотел подхватить ее на руки и долго обнимать.

Ее брови сошлись вместе, и вместо того, чтобы дать ему разрешение, она коснулась его лица кончиками пальцев. Когда ее пальцы задержались на его лбу, он понял, что хмурится.

— Бенджамин. У меня сложилось впечатление, что, — она говорила так осторожно, как он в свое время пробирался по улицам Багдада, точно не зная, в какой из мусорных куч заложена взрывчатка, — возможно, быть рабом — это не то, чего ты хочешь на самом деле. Это может не очень хорошо…

— Нет, — он прервал ее прежде, чем она успела закончить. — Нет, Госпожа, я там, где должен быть. — В ее доме, рядом с ней, в ее сердце. Может быть, часть этой службы доставляла неудобства, как одежда не по размеру, но быть с ней вместе оказалось чертовски более круто, чем он себе представлял.

Печаль в ее глазах могла бы разбить его сердце.

— У меня были рабы, мой тигр. Я думаю, тебе некомфортно.

— Иногда, это так, — он взял ее за руку, чтобы остановить. — Я — новичок в этом, и быть рабом — это не то, кем я себя видел. Но это то, к чему я стремлюсь.

Она взглянула вниз, на их сплетенные пальцы. Черт возьми, если он позволит ей раздумывать, она додумается до того, чтобы отпустить его.

И пока ее острый взгляд не начал изучать его лицо, он надавил со всей решимостью, приобретенной за годы службы в горячих точках.

— Я счастлив быть твоим рабом. Это то, чего я хочу.

Когда она опустила пальцы поверх его ладони и подняла на него глаза, он знал, что она поверила в то, что он сказал. По большей части. Но она все еще немного хмурилась.

— Я не уверена, тигр. Настоящие рабы любят и отказаться от контроля, и служить. Это их желание, это делает их счастливыми, и им больно, когда этого нет. Но у тебя я не вижу…

— Меня накрывает горькими воспоминаниями, — быстро перебил ее он. Кто знал, что эта история с ПТСР пригодится? Но его травма послужила чертовски удачным оправданием. — Они заставляют меня нервничать. Это ты и видишь.