— Каринтия, сколько вам лет? — внезапно поинтересовался Делмар. — Судя по уму не больше десяти. Мне не хотелось бы чтобы меня еще обвинили в нарушении закона, как человека, заключившего брак с несовершеннолетней.

— Мне двадцать один, — заверила я.

— Достаточно чтобы вести себя разумно, — высказал мой супруг язвительным тоном. — Вы умыкнули из столовой важные улики, если бы я не нашел их, кто знает как дело могло бы обернуться.

— Вы все носитесь со своими вещественными доказательствами, — я тоже решилась высказаться на счет его умственных способностей. — А, между прочим, чуть не отправили на эшафот невиновного человека, и тоже, кажется, там были улики.

— Еще свидетельские показания, — недовольно проворчал мистер Ривс. — У меня не возникало ни тени сомнений, что именно Гровер убил Оливию и свою невесту Адриану. Теперь же придется начинать поиски сначала.

— А в газетке, кстати, не было ничего особенного, — заявила я.

— Позвольте мне самому судить об этом. Может на первый взгляд и ничего интересного, но вот это сообщение о смерти учительницы из пансиона принцессы Виктории мне очень не нравится. В этом учебном заведении обучалась Оливия и ее подруга. Кстати именно там девушки познакомились и подружились. Думаете, простое совпадение, что Гровер оставил у себя заметку, с упоминаем убийства местной учительницы?

— Дата газеты свежая, а как я понимаю, мистер Гровер уже находился в тюрьме, когда бедняжку порешили поясом от халата. Печальная конечно история.

— Дорогая моя, я и сам это понимаю, — разражено пояснил Делмар. — Кто-то здесь интересовался вашим мнением?

— Вы же сами спросили, — я поджала губы.

— Это просто были мысли вслух, — отчеканил этот грубиян и вышел из комнаты, правда через пару минут вернулся и кинул в меня шелковое платье. — Надевайте, через полчаса отправляемся в церковь.

— Разрешите хоть позавтракать, — крикнула я в уже закрытую дверь.

Мне все-таки удалось полакомиться блинчиками с творогом, я густо намазывала сверху персиковый джем и торопливо отправляла в рот, запивая чаем с молоком. Восхитительный завтрак. Хотела захватить с собой свое старое платье, но Грейс виновато сообщила, что уже унесла его прачке. Я написала на листе бумаги адрес родительского дома и попросила выслать его по почте, не гоже разбрасываться добротными вещами.

На улице я поежилась от утренней прохлады и быстрей побежала к карете, дожидающейся меня на подъездной алее. Этот экипаж был намного больше чем тот, который привез нас вчера днем. Коричневую лакированную дверцу украшал родовой герб, а сзади на подножке стоял лакей в зеленой ливрее. Он был еще совсем мальчишкой, то и дело расплывался в улыбке, подставляя свое широкое лицо солнцу. При виде меня юноша тот час же соскочил на землю и распахнул дверцу, приглашая меня внутрь. Я уселась рядом с мистером Ривсом, который нетерпеливо постукивал ногой.

— Наконец то, явились, — раздраженно заявил он. — Сколько можно есть? Вы наверно пол буфета на кухне опустошили, и куда только влезает, с виду тощая, ни одной выпуклой формы.

— Еще вырастет, — буркнула я.

— Это точно, хмыкнул мистер Ривс. — Если будете есть такими темпами, через годик в дверь не пролезете.

— Просто ваш повар очень вкусно готовит, — я попыталась оправдать свой аппетит. — К тому же поместье находится далеко от города, никаких заводов рядом, свежий воздух, хвойный лес.

— У вас на все найдется ответ, мисс Эвинсель.

Я поджала губы и отвернулась к окну. Все-то ему не нравится, как ем, что говорю, невыносимый человек. Уже искренне сочувствую его будущей супруге, он ей всю кровь выпьет. Какое счастье, что уже через пару часов я буду свободна и избавлюсь от присутствия мистера Ривса. Радуясь от этих мыслей, я почувствовала, как карета покачнулась, и мы отправились в путь.

По мере того, как мы приближались к церкви, настроение мистера Ривса заметно повышалось. Видимо он уже заранее начинал радоваться что скоро вычеркнет меня из своей и без того насыщенной жизни.

Когда мы въехали в город ясное небо внезапно заволокли мрачные грозовые тучи, спрятав теплое летнее солнце. Я слышала, как редкие капли дождя ударяются о крышу кареты, а когда мы свернули на нужную улицу, уже начался самый настоящий ливень. Я искренне пожалела лакея, который вероятно сейчас уже промок до нитки на задворках экипажа.

— Уже пора? — спросила я, когда карета остановилась.

— Пойдем, — кивнул мистер Ривс и, открыв дверь, вышел наружу. Я ступила ногой на подножку, не решаясь сделать дальнейшие шаги. Легкое шелковое платье грозилось превратиться в жалкие мокрые тряпки под таким дождем.

Делмар видя мое замешательство, быстро снял с себя тяжелый плотный сюртук и накрыл мне плечи. Стало значительно теплее, я благодарно взглянула на своего будущего бывшего мужа и улыбнулась, впервые за эти дни.

Взявшись за руки, мы поднялись к дверям церкви, этот дружеский жест я расценила как окончательное примирение. Все это недоразумение с женитьбой останется позади, и мы расстаемся не как враги.

— Доброе утро милейший, — поприветствовал писаря Делмар. — Я хотел бы побеседовать с отцом…

— Бенедиктом, — подсказала я.

— А я вас помню, — прищурил глаза юноша. — Вы венчались второго дня.

— А сейчас хотим срочно расторгнуть брак, — без предисловий заявил мистер Ривс.

— Ну, этак вы как то слишком торопитесь расстаться, — расстроился церковный писарь.

— Немедля позовите своего начальника, сообщите, что приехал его светлость герцог Левиргейл, — произнес Делмар.

— Что-то зачастили к нам сегодня высокопоставленные особы, — пробормотал себе под нос побледневший юноша. Он неуклюже поклонился и помчался за отцом Бенедиктом. Тучный священнослужитель вскоре появился, его лицо было красное, словно спелый помидор. Он то и дело вытирал пот со лба, было заметно, что падре заметно нервничает.

— Как сердцем чувствовал, не нужно было с вами связываться, — ворчал он, подходя к нам.

— Отец Бенедикт, понимаете тут такое дело, — проговорила я и опустила глаза. — Требуется стереть запись о нашем венчании.

— Я возмещу церкви все убытки, — тут же добавил мистер Ривс. — Но нужно уничножить любое упоминание о нашем браке.

— Не понимаю я современную молодежь, — раздраженно буркнул отец Бенедикт. — То срочно хотим жениться, сейчас уже не хотим.

— Пожалуйста, — пролепетала я, кусая губы, отчаянно молясь про себя, чтобы отец Бенедикт пошел на встречу и не сильно противился этой дикой просьбе.

— Даже если бы я вдруг снова тронулся умом и пошел вам на встречу, — вкрадчиво произнес падре, окатывая меня ледяным взглядом. — Уже ничего не исправить, сегодня утром меня прямо из постели поднял посланник самого архиепископа. Церковную книгу с записями о браках за весь год изъяли и увезли.

Мы с Делмаром обменялись недоуменными взглядами.

— А я гадал, что же такое случилось, и чем я провинился, а оказывается весь сыр бор из-за вас! — мужчина пыхтел от негодования. — Милорд видимо поддался порыву чувств и женился на простолюдинке, но потом осознал ошибку и решил расторгнуть брак поскорее, пока семья не узнала.

— И что же теперь делать? — спросила я.

— Подавайте прошение на развод, — развел руками падре. — Мне жаль вас дорогая, нельзя же так слепо верить обещаниям мужчин.

— Все совсем не так как вы думаете, — пролепетала я, в глазах у меня уже стояли слезы бессилия. Все надежды развеялись прахом, я боялась взглянуть на мистера Ривса, ожидая, что тот сейчас набросится на меня с новыми обвинениями.

— Значит архиепископ, — процедил Делмар сквозь зубы. — Мне уже даже стало интересно, кто же посмел перейти дорогу самому герцогу Левиргейлу.

— Да, приказ его преосвященства, — кивнул отец Бенедикт.

— Что ж, они еще пожалеют об этом, — голос мистер Ривса стал жесткий.

Он схватил меня за локоть и повел прочь из церкви.

— Простите мистер Ривс, — плакала я, не поспевая не быстрым шагом мужа. — Я знаю, вы говорили, что развод не приемлем для вас.