Ну это он погорячился, Карина определенно на него глаз положила, или даже оба сразу. Оно и понятно, кто перед очами за рулем — тот и герой, а тот кто снаружи мокнет, цепляясь за зеркало, чтобы не наи… навернутся — то второстепенный член предложения, как говорила моя учительница русского языка.

Через четверть часа появился майор Жилинский, и начал трясти меня аки грушу в период сбора урожая. Что примечательно, моих подельников отпустил практически сразу, мгновенно вычислив главную движущую силу авантюры.

— Рассказывай, Морозов, как ты докатился до такой жизни?

Ничего не скрывая, и особо не привирая, поведал краткую хронологию событий, опустив описание своих подвигов. Нет, не от скромности, просто о моих похождениях уже все рассказали раньше свидетели.

— Увидел как бандиты пытаются изнасиловать девушку. Решил вмешатся. Как всякий нормальный мужик и комсомолец. Кто же знал, что у них тут армянский погром намечается.

— Откуда стало известно про погром? — тут же вцепился в меня особист, словно энцефалитный клещ, дождавшийся грибника без шляпы.

— Так сами жертвы и рассказали. Говорят, по всему городу за армянами охота идет. А может и по всей республике.

На самом деле, это я, пока вместе с жертвами сидел на КПП, ненавязчиво слил информацию, чтобы потом на них же сосласться. Мол, так и так, армии дан приказ — спасать и укрывать жертв погромов на территории воинской части.

И действительно такой приказ будет отдан, но как у нас принято с большим опозданием и крайне бестолково. Пограничникам, например, по старой и явно неадекватной традиции запретили выезжать на операцию с боевым оружием. Чтобы не провоцировать местное население — с такой милой официальной формулировкой.

Вдруг ненароком кого-нибудь подстрелят, и тогда точно полыхнет, ситуация как на пороховой бочке во время сварочных работ.

Майор же явно уловил путаницу в показаниях свидетелей, но из-за нехватки времени не успел докопаться до источника противоречий — до меня. Требовалось срочно принимать меры, а какие именно никому не понятно. Информации мало, никаких указаний сверху не поступало, и всю серьезность положения пока еще никто не осознает.

Поэтому иду ва-банк.

— Товарищ майор, я когда бляхой ружье отобрал… Эээ… Бандит ругался сильно и обзывался. Но я не об этом. Он еще сказал что в Лениноране ни одного армяна больше не останется и урусы на своих базах их не спасут. Что по всей республики армян сейчас изгонят.

Особисту такая информация, как серпом по Фаберже, совершенно некстати.

— Ты понимаешь по азербайджански? — у майора явно профессиональная привычка ловить собеседника на мелочах.

— Нет, конечно. Он по-русски говорил. С сильным акцентом, но почти все понятно.

Майор задумался. Как всякий нормальный человек, имеющий ум, честь, и совесть, он обязан спасти несчастных жертв погромов. Зная местные традиции, можно представить во что это выльется без нашего вмешательства. Впрочем, далеко за примерами ходить не надо, благодаря рядовому Морозову достоверно известно, что происходит сейчас в городе. И до утра откладывать не имеет смысла — за ночь погромщики свое дело сделают полностью.

— Товарищ майор, разрешите мне поучаствовать в операции спасения? У меня уже опыт есть и ремнем я хорошо их гонять приноровился. К тому же девушка сейчас в шоке, а меня она уже в лицо знает, ей будет спокойнее.

Насчет ремня — это я подсказку даю майору, он и сам конечно догадается, но зачем же время терять? С оружием он никого в город не пустит, ибо чревато не только ранениями среди условного «мирняка», но есть нехилый шанс прои… утратить оружие классическим военно-морским способом. Отберут толпой автоматы у морально неподготовленных солдатиков, которые физически не способны выстрелить в безоружных людей.

Так же намекнул, что соседняя танковая часть не должна остаться безучастной. Как известно, коллективная ответственность всегда мягче индивидуальной. Пусть у соседей тоже голова болит этой ночью. И если решение будет коллегиальным, на уровне командования частей, то это уже не самоуправство и самодеятельность, а разумная и согласованная инициатива в сложных критических обстоятельствах.

Такой совет явно выходит за рамки моей компетенции, и майор обязательно сделает зарубку в памяти, но сейчас мои подсказки весьма кстати и по делу, поэтому и отмахиваться не стал.

С другой стороны, нельзя все время оставаться в тени, нужно начинать показывать свою полезность и сообразительность. Пока майор самостоятельно оценит мои способности, мне уже на дембель собираться будет пора, поэтому немного рекламы не повредит.

— Девушка тут причем? — напомнил майор еще об одном аргументе.

— Дык… это. Нам же проводник будет нужен из местных, который знает, где другие армяне живут. Не через паспортный стол искать же, он ночью не работает. Отец семейства со сломанными ребрами явно не подойдет, мамаша стара уже для ночных поездок. Остается только дочка. Но она в шоке и напугана. Моя физиономия ей знакома, и ей будет спокойней.

— Морозов, ты совсем берега потерял? — лениво и неискренне возмутился майор, явно думая о чем-то своем. — Увидел симпатичную мордашку и перья распушил. Бегом в роту, без тебя разберемся.

Вот такая птица обломинго. Карина и вправду миленькая и симпатичная, в самом соку, словно кавказский персик в базарный день. Но у меня и в мыслях не было заигрывать с ней в такой ситуации, да еще сразу после попытки насилия. Я о глобальном думаю, мне некогда! Глобальное, в данном конкретном случае — это отпуск!

Не то, что мне надоело в армии, жизнь здесь веселая и интересная, но жесткое ограничение свободы давит на меня с каждым днем все сильней. И чем дальше, тем отчетливее мысль, что прохлаждаться два года в казарме — это непозволительная роскошь. К моему дембелю страна по факту уже развалится, а это в корне противоречит моим представлениям о роли попаданца в историю.

Единственный законный способ выбраться в мир — это получить отпуск по окончанию учебки. Шанс микроскопический, лишь один счастливчик из трех сотен молодых получит возможность на десять дней съездить домой. Плюс лычки ефрейтора в подарок.

И если одна лычка на погоне — это «позор», а звание ефрейтора — лишь повод для шуток, то поездка домой мне очень сильно нужна. Многие деды даже не пришивают ее, дожидаясь звания младшего сержанта.

Опять же, сентиментальность здесь не причем, хотя родителей и друзей повидать хочется. Цель сугубо прагматичная — мне нужно оформить академический отпуск в институте. Не думаю, что это сложно — в отделе кадров сидят хорошие добрые тетеньки, знакомые мне по прошлой жизни, и поменять приказ о моем отчислении на заявление об академическом отпуске вполне реально, хоть и не слишком законно. Собственно, я именно так и восстановился после армии. И обошлось это в две бутылки шампанского и коробку конфет. Не думаю, что сейчас это будет дороже, тем более если я заявлюсь прямо в военной форме.

Для чего мне «академка»? Это отдельный вопрос, и его расшифровать надо подробно, поэтому оставим его на потом.

Уникальное и единственное событие за всю историю российской и советской армии произойдет следующим летом, и грех будет им не воспользоваться. Такой шанс бывает раз в тысячу лет или реже. В прошлой жизни я его успешно прозевал и даже не подозревал о такой возможности, случайно узнал об этом факте на каком-то военном форуме лет через двадцать после того, как оно случилось.

Невероятно, но факт — в нашей части не оказалось ни одного студента. Хотя отсрочку от призыва студентам отменили еще в 1987 году. Поэтому и прошло это эпохальное событие мимо меня незамеченным.

Отпуск полагается отличнику боевой и политической подготовки, показавшему самые лучшие результаты по всем предметам. В прошлой жизни у меня не было шансов победить в этом состязании. Вождение с трудом потянуло бы на четверку, «физика» на пять, но без рекордов, строевая — на четверку, знание Уставов — на тройку. Стрельба — пять с минусом. Плюс еще несколько залетов и внеочередных нарядов. С таким аттестатом я едва в сотню лучших попал бы.