Первый маркер для адмирала — плакат напротив штаба. Такую «пасхалку», такой намек он точно заметит. Авианосец еще только проходит испытания, а тут он во всей красе и подробностях, которые не всякому шпиону известны. Думаю, у гостя глаза от удивления из орбит вылезут. Но ключевое здесь, даже не сам корабль «Адмирал Кузнецов», который пока еще носит романтичное до зевоты название «Тбилиси», а истребитель, взлетающий с палубы.

Су-33 ни с чем не перепутаешь, он уникальный и неповторимый, хоть и ведет родословную от Су-27, который тоже по факту до сих пор жутко секретный и его изображений ни в одном советском журнале не встретишь.

Дело в том, что в серию палубный истребитель Су-33 (он же Су-27К — корабельный) пойдет только через пару лет, а сейчас в испытаниях принимает участие лишь пара не серийных прототипов. Его физически никто не мог увидеть, кроме узкой группы специалистов и секретоносителей.

Но передавать информацию адмиралу прямо здесь — это гарантированно спалиться. Пусть не сразу, но меня обязательно вычислят. Майор Жилинский не даром свой хлеб ест, а кроме него есть еще матерые зубры из разведотдела, да и в штабе не дураки сидят, а в отряде меньше тысячи человек всего. Не считая тех, кто на заставах.

Поэтому закладка будет на 16 заставе. Важный гость именно туда и приедет, в отряде ему делать особо нечего, чисто формально пообщаться с личным составом в актовом зале и торжественный парад с песней принять. В терминах будущего: встретится с избирателями.

У нас же по плану в середине декабря полевой выход, как раз на эту заставу, она единственная рядом с отрядом на побережье Каспия. По срокам идеально вписываюсь: «наркомфлота» прибудет в конце декабря, к тому моменту закладка уже будет лежать на месте, а я находится в отряде за много километров оттуда, не вызывая даже теоретических подозрений.

Как можно передать сообщение, не присутствуя на месте? Понятно, что закладка будет сделана заранее, но как передать адресату, где именно она лежит? И даже больше скажу: откуда адмирал вообще узнает, что ее надо забрать?

Для этого и нужен плакат, который послужит маркером, привлечет внимание.

Мимо огромного билборда с крейсером морской волк никак не пройдет, обязательно рассмотрит во всех подробностях. Иначе и быть не может, все же человек полвека на флоте, а здесь такое странное и невозможное в реальности изображение.

Неизгладимое впечатление гарантировано, а значит эта мысль у него в голове будет вертеться постоянно, пока он здесь находится. Даже если подключат особый отдел для поиска автора и исходников, то это ничего не разъяснит, а наоборот только запутает ситуацию. Максимум, что может найти майор Жилинский — это скопированный трафарет с загадочной надписью «ДМБ -86»

Кстати, почти не сомневаюсь, что он его найдет и довольно быстро. Только это ничего не даст. Расследование зайдет в тупик моими усилиями.

Теперь смоделируем ситуацию. Что должен думать и ощущать командующий ВМФ, обнаружив совершенно секретное изображение новейшего морского истребителя, еще не принятого в серию, на фоне нового авианосца, еще не достроенного до конца фактически. И поэтому мало кому известного и мало кем вживую наблюдаемого. Как минимум у адмирала будет шок, как максимум — инфаркт, все же пожилой человек. Впрочем, в моей реальности он дожил до начала 21 века, поэтому есть увереность, что все обойдется.

Теперь представим, что наш клиент, заранее накрученный и доведенный до нужной кондиции, доезжает наконец до служебной базы отдыха, она же 16 застава по совместительству. Она же: 26 и 27 застава — видимо для конспирации решили, что три номера лучше одного, есть надежда, что шпионы запутаются. Хотя есть стойкое подозрение, что номер 27 — это неофициальное название именно генеральской базы отдыха.

Так вот, созревший пациент, въезжает на территорию застав и… видит на столбе замечательную надпись масляной краской «Т-10К» и маленькую стрелку, указывающую вниз.

Ни один нормальный человек, случайно заметивший эту абракадабру не догадается, что она означает. Но адмирал только что видел своими глазами картину с авианосцем и истребителем. Т-10К — это и есть заводское название Су-33. Сухим он станет много позже, когда пойдет в серию.

С вероятность в сто процентов товарищ Чернавин знает этот истребитель именно под этой маркой, другого названия пока еще нет в природе!

Думаю, что догадаться посмотреть куда указывает стрелка он сможет. Поздравляю, закладка найдена!

Библиотекаршей оказалась миловидная женщина лет пятидесяти. Звали ее Лариса Михайловна, а поскольку в прошлой ипостаси я был заядлым читателем-поглотителем книг, то были мы хорошими приятелями, если можно так выразится, учитывая разницу в возрасте. Прекрасно помню рассказы о погибшем муже, о сыне, который пошел по стопам отца и сейчас служит где-то на Дальнем Востоке. Классическая судьба русской женщины, горькая и несправедливая, если учитывать, что ее ждет буквально через полтора года. Когда отряд выведут в «чистое поле», на новую, никак не обустроенную государственную границу в горах Северного Кавказа, и даже офицеры долгие годы будут обитать в вагончиках или мыкаться по съемным комнатам. Солдаты и вовсе в палатках жить будут до середины девяностых.

Лариса Михайловна лишится и квартиры и всего имущества, и с одним чемоданчиком отправится к сыну во Владивосток. Больше о ней я ничего и не услышу. Военный городок разграбят до основания, даже оконные рамы вынесут, но всего через пару лет ушлые аборигены вселятся обратно и внаглую приватизируют бывшее имущество русских. Вполне обычное явление для начала девяностых, но от этого не менее жуткое.

Оставив в словаре «шифрованное» донесение, я выскочил из клуба и, по закону подлости, через минуту нарвался на лейтенанта Коротченко. Тот плотоядно ухмыльнулся, видя такую удачу, и тут же взял меня в оборот.

В принципе, можно было сказать правду, что я посещаю библиотеку ради того, чтобы достойно подготовиться к поступлению в училище и стать офицером пограничником. Но офицер офицеру рознь, и выпускник Львовского политического заповедника — это совсем не то же самое, что нормальный человек. Комплекс неполноценности у таких людей, за очень редким исключением, изначально, поскольку отношение к ним у коллег снисходительно-презрительное. Чаще всего — вполне заслуженно, а в случае с нашим политработником — на все сто процентов это так.

И заявить, что ты будешь поступать в Голицинское пограничное — это как бросить вызов лично ему. Гражданин Коротченко обычно и без малейшего повода бывает вреден и пакостен сверх меры, а если к этому примешивается личная неприязнь — тушите свет, сливайте воду, как говорят моряки подводники, когда утыкаются в айсберг.

Поэтому выбираю более привычную версию и заявляю, что бегал в чипок за сигаретами в свое личное свободное время. Благо он здесь рядом и маршрут совпадает.

— Это залет, рядовой Морозов! — торжествующе заявил довольный лейтенант. — Вступаешь в наряд по роте сегодня. — Доложишь дежурному, что я тебе взыскание наложил. Приду проверю.

Честно говоря, не такое серьезное это нарушение. С разрешения сержанта в чипок можно бегать официально, но Коротченко не стал себя утруждать деталями, а сразу влепил наряд. В надежде, что я попробую возразить и тогда он может легко удвоить вознаграждение.

Но я опытный пользователь кирзовых сапог и гимнастерки, на такие детские разводы не ловлюсь. Поэтому чеканю: «Есть! Заступить в наряд по роте. Доложить дежурному.» И отбываю «отбывать» наказание, извиняюсь за тавтологию забавную.

Не понравился мне взгляд летехин, вместо разочарования, что я ускользнул от двойного наказания, в нем читалось скрытое торжество и злорадство. Списал это на собственное переутомление и начинающуюся параннойю, но как оказалось, напрсано.