Снова стало тихо. И я заставила себя наконец войти в комнату. В мою сторону никто не взглянул. Кроме Нифона - он наслаждался происходящим.

Я села за стол, и мы начали играть. Вяло, без малейшего интереса. Обстановка была натянутой, разговор не клеился. Все усердно делали вид, будто ничего не случилось. Но стоило Питеру намекнуть, что он устал, мгновенно сорвались с мест.

Когда я надевала пальто в прихожей, ко мне подошел Картер.

- Сет имеет право на собственный выбор, - тихо сказал ангел.

Посмотрел на меня тем особенным взглядом, от которого по спине всегда бежали мурашки. И который чертовски не сочетался с его кошмарной бейсболкой. Вечно на нем были какие-то замызганные шапки…

- Злись, не злись, но в конечном итоге смертные все равно проживают жизнь согласно своему выбору. А не нашему. И помешать им мы не можем.

- Еще как можем, - сказала я. - И твои коллеги постоянно занимаются этим. И мои. Это же суть битвы небес и ада - наше намеренное вмешательство в жизнь людей.

- Да, но здесь другое.

- То же самое.

Тут за его спиной я увидела Нифона, который что-то говорил Сету. Прекрасно. Наверняка предлагал продать душу. Чего-чего, а этого я никак не могла допустить. Поэтому быстро сказала Картеру:

- Извини, мне пора. Передавай привет своим деловым ребятишкам, когда увидишь.

Потом оттащила Сета от Нифона, и мы уехали.

Я думала, что хуже, чем за игрой у Питера, быть уже не может. Но ошибалась, как выяснилось. До поездки в гости Сет собирался переночевать у меня. В машине же вдруг спросил:

- Ты не против подкинуть меня домой? Хотелось бы сегодня еще немного поработать.

Итак… мы по-прежнему делаем вид, будто все в порядке. Не сводя глаз с дороги, я натянуто улыбнулась.

- Конечно. Нет проблем.

Войдя тем вечером в дом, я увидела, что домовая контора еще открыта, и удивилась. Обычно работавший там парень уходил в обед. Увидев меня, он просиял, отодвинул в сторону газеты, за которыми коротал сверхурочные часы.

- Мисс Кинкейд! У меня для вас кое-что есть.

Я озадачилась было. Потом вспомнила про почтовые уведомления - их накопилось уже три штуки.

- Ах да, - сказала я. - Извините, что до сих пор не забрала посылку. Все забываю.

Он уже шуршал чем-то у себя за окошком. И выложил на стойку огромную коробку как раз в тот момент, когда я подошла. Надпись на ней оказалась ко мне вверх ногами, но я все же прочитала: «Рождественское дерево. Австрийская сосна».

- Черт, - пробормотала я. - Кто же это додумался…

Тут на стойке появилась еще одна коробка, поменьше, с изображенной на крышке «Декорированной оптоволоконной елью». За ней - третья, размером почти с «австрийскую сосну». И четвертая, два на два фута. Две последние были упакованы в блестящую зеленую бумагу с таким искусством, каким на Земле владело лишь одно существо - Питер.

Парнишка окинул взглядом все четыре.

- Вы, видно, любите Рождество.

- Ох… я думала, все уведомления - об одной посылке.

- Нет. Каждый день - новая. Вам помочь донести?

Мы вдвоем дотащили их до квартиры, сложили на пол в гостиной. Я поблагодарила парня, он ушел. Тут же появилась Обри и принялась расхаживать по коробкам.

- Целый ельник, - раздался вдруг голос у меня за спиной.

Я подпрыгнула, оглянулась.

Ясмин.

- Никогда больше так не делай! Хватит, Картер вечно подкрадывается и пугает…

- Извини, - сказала она смущенно. - Я не нарочно. Просто как раз вошла…

Ясмин наклонила голову и стала разглядывать надписи на коробках. Одета она была в джинсы и свитер, черные волосы собрала в хвост, отчего выглядела на семнадцать.

- Зачем тебе столько?

Сняв пальто, я со вздохом рухнула на диван.

- Да это Питер… пустил слух, будто мне нужна елка, потому что прошлогоднюю сжег Картер. Вот все и решили, видно, сделать доброе дело.

- Постой, - сказала она. - Елку сжег Картер?

- Да… это длинная история.

- Он, похоже, раскаялся.

Ясмин показала на коробку с оптоволоконным деревцем. На боку ее мелким неразборчивым почерком было нацарапано:

Джорджи… надеюсь, понравится. Украшать не требуется!

P . S . Огнеупорная!

- Хм, - сказала я. - «К» может означать и Коди.

- Нет. Эти каракули мне знакомы. Картер.

- Ну, ладно. Ангел, стало быть, искупил вину. От кого же остальные?

И мы начали это выяснять. Коробки в одинаковой зеленой обертке и впрямь оказались от Питера. В большой была очень красивая и очень дорогая елка, с хвоей цвета «зимний мшисто-зеленый», присыпанной серебряными блестками. В маленькой обнаружились набор игрушек и гирлянда, в пурпурном и фиолетовом тонах. Украсить его подарок самостоятельно Питер мне, видимо, доверить не мог…

Австрийскую сосну прислали работники книжного магазина.

«Сюрприз! - гласила вложенная карточка. - Поучаствовали все! Ты больше не Скрудж!»

Подписана она была действительно всеми, в том числе и Сетом.

Я посмотрела на груду коробок.

- Рождественское чудо. Не было, не было ничего, и вдруг - лес.

- Вот и хорошо, - сказала Ясмин. - Давай помогу установить.

Я взглянула на нее удивленно.

- Ты разве не к Винсу пришла?

Она покачала головой.

- Нет, с тобой поговорить.

Вот те на…

Елки мне после такого заявления ставить совсем не хотелось, но, раз уж этого желало существо куда более могущественное, чем я, пришлось. Проще всего было справиться с подарком Картера. Его я поставила на подоконник, под которым имелась розетка, подключила. Оптоволоконная хвоя засияла поочередно бледно-розовым, фиолетовым, зеленовато-голубым и белым.

- Боже, - сказала я. - Прямо как лавовая лампа.

- А мне нравится, - заявила Ясмин. - Довольно смело.

Вид у нее был на удивление радостный и взволнованный. Словно у ребенка на утро после Рождества. Казалось бы, столько елок, столько праздников должна была повидать за свою жизнь… но, похоже, так и не привыкла.

- Давай теперь поставим эту, благопристойную. - Она показала на елку Питера.

И, когда мы развешивали фиолетовую гирлянду на «зимних мшисто-зеленых» ветках, наконец приступила к делу.

- Винсент мне все рассказал. - Ясмин помолчала, закрепляя петлю. - Я рада, что твой друг в порядке.

- Я тоже. Повезло ему. Не будь там Винсента…

Мы еще помолчали. Я терялась в догадках, зачем ей этот разговор. Боится, что я открою кому-нибудь их тайну? Но не станет же она угрожать переломать мне ноги, чтобы я не проболталась? И вдруг поняла - ей нужно утешение. Мысль была безумная и пугающая. Ангел. Тот, кто дарит надежду и душевный покой. Тот, кого молят об утешении все остальные. Здесь, передо мной… ищет поддержки у адского создания.

- Повторяю, - сказала я, - то, что говорила Винсенту. От меня никто ничего не услышит.

- Верю. - Вид у нее стал сконфуженный. Ангела не обманешь - они знают, правду ли им говорят.

- Но не понимаю. Почему?… Ведь у тебя будут большие неприятности, если твое начальство - тот же Джером - обо всем узнает.

Верно. И Винсент об этом предупреждал.

- Ваша сторона просто взбесится.

- А ваша - нет? Простит, если узнает? - спросила я.

Она отвела взгляд, подвешивая розового стеклянного голубка.

- Послушай, - сказала я. - Да, я работаю на ад. Но почему-то не испытываю удовольствия от чужих страданий. Особенно от ваших… вы оба мне нравитесь. Я не хочу, чтобы у вас были неприятности. И не считаю ваши отношения не имеющими права на существование. Опасными - это да…

- С какой стороны? Любовной или нефилимской?

Я пожала плечами.

- Рискованно и то и другое.

Ясмин улыбнулась.

- Ты очень спокойно рассуждаешь о нефилимах. Большинство наших готовы бежать куда глаза глядят.

- Я знала одного. - Я повесила на ветку сверкавший блестками фиолетовый шар. - Встречалась с ним. Он был очень страшен, это правда. Убивал из мести. Но по большому счету… не знаю. Не такое уж он и чудовище. Не его вина, что он родился нефилимом.