С развевающимися парусами корабль ворвался на пристань потрепанный так, как никто не мог вообразить. Как все вокруг, Тадамото склонил голову к земле. Император, казалось, не собирался сходить на берег, по крайней мере пока не закончатся танцы и музыка. Все ждали.

Наконец представление закончилось, Император поднялся и прошел мимо рядов преклонивших колени придворных к лестнице. Едва ступив на пристань, он позвал Тадамото, жестом приказав следовать за ним.

— Армия Сёнто добралась до Шин-йя?

Тадамото кивнул.

— Да, Император. Они увеличивают скорость.

— Это достоверные сведения?

Тадамото понизил голос.

— Флаг принца развевается рядом с цветами синто.

Он обвел взглядом женщин.

— Мы оба знаем о предательстве, Тадамото-сум. Очень печально. — Император задумался. — Вы станете новым командиром моей гвардии, полковник Яку, — внезапно сказал он. — Возможно, вы искупите тот позор, которым ваш брат покрыл ваше имя.

Тадамото поклонился:

— Постараюсь оправдать эту честь, господин.

— Посмотрим. — Они подошли к гвардейцу, державшему лошадь Императора. — Я хочу осмотреть оборонительные укрепления. Вы со мной, полковник.

После нескольких дней гонки флотилия господина Сёнто стояла у берега. Течение покачивало корпуса, выдвигая то одну, то другую лодку вперед. Длинный день медленно сменялся сумерками, солнце садилось за западными горами — осенние холмы выделялись на фоне неба.

Сёнто и Нисима прогуливались по берегу в сопровождении охранников, следовавших за ними на небольшом расстоянии. Недалеко люди в голубых цветах Сёнто выстроились по периметру, сдерживая в бухте беженцев и любопытных.

— Вы побеспокоились о безопасности мастера Майосина, дядя? — спросила Нисима.

Господин Сёнто выглядел хмурым, более тихим, чем обычно. Он послал отряд в дом мастера го, который жил поблизости, но солдаты вернулись без старика. Майосин Ёкун, легендарный мастер игры, слепой от рождения, шестикратный чемпион Ва. Сёнто махнул на маленькую бухту у устья канала.

— Я оставил гвардейцев и солдат в лесу. Дом Ёку-сума трудно найти. Туда не ведет ни одна тропа, варвары поставили свою охрану на противоположной стороне канала. Если возникнет какая-то трудность, гвардейцы спрячут мастера Майосина в холмах. — Сёнто покачал головой. — Он не захотел оставлять свой дом, говоря, что у него нет ничего, что может пожелать даже самый бедный варвар. Мастер стареет. В послании, которое написал слуга Ёку-сума, он предполагает, что у меня скоро появится возможность сделать ход, который не мог бы выбрать ни один игрок го, — я могу пожертвовать Императором. — Сёнто улыбнулся. — Он никогда не перестанет давать мне уроки.

Они прошли еще немного, ничего не говоря.

— Тебе не кажется странным, что варвары неожиданно стали преследовать нас? — спросила Нисима.

Это занимало мысли каждого. Малая армия преследовала флотилию Сёнто.

— Возможно, они на самом деле не так сильны, а мы уже возле столицы. Малая армия рискует. Двадцать пять тысяч — третья часть войска хана. Он не станет подвергать их опасности. Но правда и то, что они преследуют одну цель: за малой армией остается урожай, который вскоре прокормит все войско.

Нисима кивнула:

— Поэтому мы остановились, чтобы отдохнуть и собраться с силами.

Сёнто подтвердил:

— Поэтому и по другим причинам. Император со своим отрядом переместился на север столицы. Если мы столкнемся с ним до того, как он осознает истинный размер армии варваров, Сын Неба может наделать глупостей. Мы не должны допустить битвы с Императором. Как бы то ни было, даже наши объединенные силы будут меньше, чем у хана. Я не хочу рисковать людьми.

Они подошли к сливовым деревьям. Берег канала был почти белым от опавших лепестков. Листья очень быстро набирали силу, длинные тени покрывали поверхность канала, а теплый свет придавал воде медный оттенок. Довершала картину серповидная луна.

Подойдя к стволу дерева, который почти горизонтально наклонился над водой, Сёнто остановился и облокотился на него. Нисима прислонилась к дереву с другой стороны рядом с дядей. Так они и стояли, спина к спине.

— Через несколько дней нам предстоит сражение на юге. Большая варварская армия теперь двигается быстрее, потому что у них есть лодки и моряки. Я не могу предугадать, что случится, когда мы встретимся с Императором. Любое соглашение, которое мы заключим с Сыном Неба, будет временным, действующим лишь пока хан и его армия являются общей угрозой. Если мы разобьем хана, Аканцу повернет свои силы против нас… если сможет. — Сёнто порезал травой палец, выступила кровь. — Император — не тот человек, чьи действия легко предугадать. Я хочу сказать тебе, что безопасность Империи превыше интересов Дома Сёнто. — На мгновение он замолчал. Легкий ветерок шевелил лепестки слив. — Если же с нами случится наихудшее, мой план — отступать в горы. Ты должна знать об этом — никто не может предугадать, кто выживет в сражении.

Нисима тяжело вздохнула.

— Если нам придется бежать, почему в горы? Горы не укрытие для тех, кто там не родился.

— Сёкан-сум пропал. У меня есть причины верить, что мы найдем друзей в горах.

Нисима посмотрела в лицо дяде. Он всегда удивлял ее — друзья в горах? Ей хотелось спросить, но девушка знала, что если бы он хотел, то рассказал бы больше.

— Я думала, вы с сомнением отнеслись к новости об отступлении Сёкана в горы. Есть ли для него надежда?

Сёнто кивнул:

— Точно я ничего не знаю, но его положение не хуже, чем наше собственное. В грядущей битве Ва проиграет, если отдельные отряды отступят в надежде спасти своих людей, чтобы выиграть гражданскую войну после того, как расправятся с варварами. Армия пустынников слишком велика. Мы можем лишь надеяться встретить ее, хорошо подготовившись и выбрав место сражения. Если придется отступать в горы, не отходи от Суйюна. Он стоит тысячи гвардейцев. Не забудь, Сёнто покидали Империю и раньше. Если Ботахара улыбнется нам, Сёкан-сум не спустится с гор до того, как решится исход войны. Пусть Ямаку знают, что Сёнто недоступны им.

Нисима положила руку на ладонь Сёнто.

— Дядя, я не сомневаюсь в вашей мудрости, но я не сомневаюсь и в благоразумии людей Ва. Они не позволят Ямаку называть себя Императором после этой войны, не важно, каков будет ее итог.

Накрыв своей рукой руку дочери, Сёнто сжал ее.

— Надеюсь, ты права, Ниси-сум. Возможно, люди Ва не разочаруют тебя.

Симеко увидела лишь последние отсветы заката, но небо все еще хранило темно-голубые просветы среди мириад звезд и полумесяца. Молодая женщина оперлась на перила чумного корабля, пытаясь сохранить хотя бы видимость спокойствия. Ботаистские монахи известны своей наблюдательностью, но Симеко надеялась, что они не заметят ее отчаяния. То, что обычно монахи не обращали на девушку внимания, без сомнения, сыграет в ее пользу.

Неподалеку на берегу сверкали, словно предзакатная дымка, угольки погребального костра. Инара-сум, молодой солдат Сёнто, дождался своего конца. Смерть, как теперь осознала бывшая монахиня, сильно потрясла ее. Как искренний последователь Пути молодой человек смотрел только вперед, чтобы приблизиться к совершенству. Тем не менее Симеко не чувствовала необходимости предаваться печали в безвыходном положении. Растущая уверенность, что братья относятся к погребальному костру как к празднику, заставила ее сжаться. Смерть молодого человека в каком-то смысле расценивалась ими как триумф. Отношение братьев было враждебно Симеко, казалось почти чудовищным.

Они праздновали его смерть, потому что он так сильно верил, подумала девушка. Эта война принесет смерть тысячам последователей Ботахары. Братья будут отмечать и их погребение?

Новости о жестокостях захватчиков быстро распространялись. Симеко видела хмурые лица беженцев, проходящих мимо. Эти лица начали сниться ей.

С усилием Симеко привела в порядок мысли и попыталась сконцентрироваться на ситуации.