Вспыхнуло революционное движение в Лионе. Бакунин поспешил присоединиться к своему лейтенанту Альберу Ришару и к своим унтер-офицерам Бастелика и Гаспару Блану. 28 сентября, в день его приезда, народ завладел городской ратушей. Бакунин водворился в ней; и вот наступил критический момент, которого ждали столько лет, момент, когда Бакунин получил возможность совершить самый революционный акт, какой когда-либо видел мир, — он декретировал Отмену Государства, Но государство в образе двух рот буржуазных национальных гвардейцев вошло в дверь, перед которой забыли поставить охрану, очистило зал и заставило Бакунина поспешно ретироваться в Женеву.
В тот самый момент, когда воинственный Гильом «на своем посту» защищал сентябрьскую республику, его верный Ахат — Робен бежал от этой республики и укрылся в Лондоне. Хотя Генеральному Совету было известно, что Робен является одним из самых ярых сторонников Альянса и, к тому же, автором нападок на Генеральный Совет в газете «Egalite», он, несмотря на сообщения брестских секций о далеко не мужественном поведении Робена, включил его в свой состав ввиду отсутствия французских членов Совета. С этого момента Робен непрерывно выполнял в Совете функции официозного корреспондента комитета в Шо-де-Фоне. 14 марта 1871 г. он предложил созвать закрытую конференцию Интернационала для разрешения швейцарского конфликта. Совет, предвидя, что в Париже назревают крупные события, наотрез отказался. Робен несколько раз возвращался к этому вопросу и даже предлагал Совету принять окончательное решение по поводу конфликта. 25 июля Генеральный Совет постановил включить это дело в число вопросов, подлежащих разрешению конференции, созываемой в сентябре 1871 года.
10 августа Альянс, отнюдь не желая, чтобы его происки расследовались на конференции, объявил себя распущенным с 6-го числа того же месяца. Вскоре, однако, получив подкрепление в лице нескольких французских эмигрантов, он появился вновь, выступая под другими названиями, например: секция атеистов-социалистов и секция пропаганды и революционного социалистического действия. Основываясь на резолюции V Базельского конгресса[318], Генеральный Совет, в полном согласии с Романским федеральным комитетом, отказался признать эти секции — новые очаги интриг.
Лондонская конференция (сентябрь 1871 г.) подтвердила постановление Генерального Совета от 28 июня 1870 г. относительно юрских раскольников.
Так как «Solidarite» прекратила свое существование, то новые приверженцы Альянса основали газету «Revolution Sociale», в которой сотрудничала г-жа Андре Лео, заявившая на конгрессе Лиги мира в Лозанне, как раз в то время, когда Ферре в тюрьме ожидал своей отправки в Сатори, что «Рауль Риго и Ферре были двумя зловещими фигурами Коммуны, которые до этого» (до казни заложников) «не переставая требовали, — правда, всегда безуспешно — кровавых мер».
С первого же номера газета поспешила стать на один уровень с «Figaro», «Gaulois», «Paris-Journal» и другими грязными листками, перепечатывая их гнусные выпады против Генерального Совета. Она сочла момент подходящим для того, чтобы даже в самом Интернационале разжечь пламя национальной ненависти. По ее словам, Генеральный Совет является немецким комитетом и им руководит человек бисмарковского склада.
Тремя своими резолюциями: о швейцарском конфликте, о политическом действии рабочего класса и о публичном дезавуировании Нечаева, конференция нанесла Альянсу удар в самое сердце[319]. Первая из этих резолюций выносила прямое порицание псевдороманскому комитету в Шо-де-Фоне и одобряла действия Генерального Совета. Она рекомендовала юрским секциям присоединиться к Романской федерации, а в случае невозможности такого объединения конференция предлагала горным секциям принять наименование Юрской федерации. Она заявила, что если их комитет будет продолжать газетную войну перед лицом буржуазной публики, то эти газеты будут дезавуированы Генеральным Советом. — Вторая резолюция, о политическом действии рабочего класса, окончательно положила конец той путанице, которую Бакунин хотел создать в Интернационале, включив в свою программу доктрину об абсолютном воздержании в области политики. — Третья резолюция, относительно Нечаева, представляла непосредственную угрозу Бакунину. Мы увидим дальше, когда будем говорить о России, насколько Бакунин был лично заинтересован в том, чтобы скрыть гнусности Альянса от Западной Европы.
Альянс справедливо усмотрел в этом объявление войны и немедленно открыл военные действия. Юрские секции, поддерживавшие псевдороманский комитет, собрались 12 ноября 1871 г. на съезде в Сонвилье. Там присутствовало шестнадцать делегатов, якобы представлявших девять секций. Согласно отчету Федерального комитета, секция Куртелари, представленная двумя делегатами, «прекратила свою деятельность»; центральная секция Локля «в конце концов распалась», но затем была временно восстановлена, чтобы послать двух делегатов на съезд шестнадцати; секция граверов и узорщиков Куртелари (два делегата) «организовалась в общество сопротивления», не входящее в Интернационал; секция пропаганды в Шо-де-Фоне (один делегат) «находится в критическом состоянии; ее положение не только не улучшается, а скорее ухудшается»; центральная секция Невшателя (два делегата, в том числе Гильом) «сильно пострадала, и, если бы не самоотверженность отдельных ее членов, гибель ее была бы неминуема». Два кружка по изучению социального вопроса в Сонвилье и Сент-Имье (четыре делегата) в округе Куртелари были созданы, согласно отчету, в результате роспуска центральной секции в Куртелари; таким образом, несколько членов этого округа трижды представлены шестью делегатами! Секция в Мутье (один делегат) состоит, по-видимому, только из своего комитета. Итак, из шестнадцати делегатов четырнадцать представляли мертвые или умирающие секции. Чтобы составить себе, однако, представление о том развале, к которому привела проповедь анархии в этой федерации, следует продолжить немного чтение этого отчета. Из двадцати двух секций только девять были представлены на съезде; семь секций ни разу не ответили ни на одно из обращений комитета, а четыре были объявлены мертвыми. Вот какова федерация, считавшая себя призванной потрясти самые основы организации Интернационала!
Съезд в Сонвилье начал, однако, с того, что подчинился Лондонской конференции, предложившей созвавшим его организациям принять название Юрской федерации; но в то же время, чтобы доказать свой анархизм, он объявил вею Романскую федерацию распущенной (последняя вернула горцам их автономию, изгнав их из всех секций). Вслед за тем съезд выпустил крикливый циркуляр, основной целью которого было опротестовать законность конференции и апеллировать к общему конгрессу, немедленного созыва которого он требовал.
Циркуляр обвиняет Интернационал в том, что он изменил своему духу, который заключается именно «в грандиозном протесте против авторитета». До Брюссельского конгресса все шло как нельзя лучше в этом лучшем из обществ, но в Базеле делегаты потеряли голову и, охваченные «слепым доверием», «нарушили и дух и букву Общего Устава», в котором так ясно провозглашалась автономия каждой секции и каждой группы секций. Итак, Интернационал написал на своем знамени — авторитарность, а Юрская федерация, эта марионетка Альянса, — автономию секций. Мы уже видели, каким образом Альянс собирается осуществлять эту автономию.
Но грехи Базельского конгресса бледнеют перед грехами Лондонской конференции, резолюции которой
«стремятся превратить Интернационал из свободной федерации автономных секций в иерархическую и авторитарную организацию дисциплинированных секций, находящихся всецело в руках Генерального Совета, который может по своему усмотрению отказать им в приеме или приостановить их деятельность».
Очевидно писавшие этот циркуляр альянсисты забыли, что их тайный устав составлен исключительно с целью упрочить «иерархическую и авторитарную организацию», возглавляемую персоной перманентного «гражданина Б.», и содержит указания, как «дисциплинировать» секции и как отдать их не просто «в руки», но даже «под высокую руку» этого самого «гражданина».
