Она подняла глаза и взглянула в окно. Чурбан застыл в углу, где его оставила Золотце. Вивенна поежилась и отвернулась.

– Я хочу помочь сестре, – сказала она. – И хочу быть полезной моему народу. Но я не могу отделаться от ощущения, что мое пребывание в городе мало что дает Идрису.

– Лучше остаться, чем уехать, – заметил Дент.

– Почему?

– Потому что, если вы уедете, мне никто не будет платить.

Она закатила глаза.

– Я не шучу, – заметил Дент. – Мне нравится получать деньги. Однако есть еще причины остаться.

– Например?

Он пожал плечами.

– Зависит от многого, принцесса. Слушайте, я не из тех, кто может дать блестящий совет. Я наемник. Вы мне платите, вы мне указываете, я наношу удар. Но если вы хорошенько подумаете, то поймете, что бегство в Идрис – самое бесполезное из того, что можно сделать. Там вы сможете только сидеть и вышивать платочки. У вашего отца есть другие наследники. Здесь вы, может, и не слишком эффективны, но там будете совсем не при делах.

Он замолчал и потянулся, чуть отклонившись назад.

«Иногда с ним трудно разговаривать», – подумала Вивенна, качая головой. И все же его слова успокаивали. Она с улыбкой повернула голову.

И обнаружила Чурбана прямо позади себя.

Завопив, Вивенна отшатнулась и едва не свалилась с табурета. В одно мгновение Дент уже был на ногах, а Тонк Фа возвышался позади него.

Запутавшись в юбках, она с трудом поднялась на ноги и прижала руку к груди. Безжизненный стоял, пристально глядя на нее.

– Он иногда так делает. – Смешок Дента показался Вивенне фальшивым. – Просто подходит к людям.

– Словно они ему интересны, – добавил Тонк Фа.

– Им не может быть интересно, – сказал Дент. – У них вообще нет эмоций. Чурбан, иди в угол.

Безжизненный развернулся.

– Нет, – вздрогнула Вивенна. – Отправьте его в подвал.

– Но лестница… – начал Дент.

– Сейчас же! – сорвалась Вивенна, кончики ее волос покраснели.

Дент вздохнул:

– Чурбан, в подвал!

Безжизненный повернулся и двинулся к задней двери. Когда он спускался по ступеням, Вивенна услышала слабый треск, но, судя по звуку шагов, существо добралось успешно. Она снова села, стараясь дышать ровно.

– Прошу прощения за это, – сказал Дент.

– Я его не ощущаю, – призналась Вивенна. – Это нервирует. Я забываю, что он тут, и не ощущаю его приближения.

– Я знаю, – кивнул Дент.

– Золотце я тоже не ощущаю, – продолжала Вивенна, глядя на него. – Она тусклая.

– Да, – опять кивнул Дент, снова садясь. – С детства. Родители продали ее дыхание одному из богов.

– Каждому из них нужно по дыханию в неделю, чтобы выжить, – добавил Тонк Фа.

– Какой ужас, – выдохнула Вивенна. «Мне надо быть с ней добрее».

– Это не так страшно, – заметил Дент. – Я сам был без дыхания.

– Ты?

Он кивнул.

– Каждый проходит через такое, когда нуждается в деньгах. Что хорошо в дыхании – его всегда можно у кого-нибудь купить.

– Всегда кто-нибудь его продает, – кивнул Тонк Фа.

Вивенна покачала головой и содрогнулась:

– Но тебе пришлось какое-то время жить без него. Без души.

Дент рассмеялся, и на этот раз смех звучал искренне.

– О, это просто предрассудок, принцесса. Отсутствие дыхания не так уж меняет людей.

– Они становятся менее доброжелательными, – заметила Вивенна. – Раздражительными. Как…

– Золотце? – весело спросил Дент. – Не-а, она бы такой была в любом случае, я уверен. Между прочим, когда я продал дыхание, то не ощутил большой разницы. Надо сосредоточиться, чтобы заметить недостачу.

Вивенна отвернулась. Она и не ожидала, что он поймет. Ее убеждения было легко назвать предрассудками, но то же самое она могла сказать и о Денте. Люди видят то, что желают видеть. Если он считает, что останется таким же и без дыхания, то может легко оправдать его продажу и покупку другого у невинного человека. Да и зачем покупать новое, если нет разницы?

На этом беседа прекратилась до возвращения Золотца. Когда та вошла, Вивенна опять ее едва заметила и, вставая, раздраженно подумала: «Я начинаю слишком сильно полагаться на это ощущение жизни».

Кивнув Денту, Золотце сообщила:

– Он тот, за кого себя выдает. Я поспрашивала, подтвердили три человека, которым я вроде как доверяю.

– Ну и хорошо, – сказал Дент, потягиваясь и поднимаясь. Он пинком разбудил Тонк Фа. – Давайте осторожно вернемся домой.

 Гимн нашел Аврору Соблазна в поросшем травой заднем дворике. Она любовалась мастерством одного из лучших садовников города.

Гимн Света шагал по траве в окружении свиты, которая несла над ним огромный зонт для защиты от солнца и вообще старалась всячески угодить. Он прошел мимо множества выстроенных замысловатыми узорами кадок, горшков и ваз с разнообразными растениями.

Временные клумбы. Боги были слишком божественны, чтобы покидать двор и посещать городские сады, поэтому сады доставляли к ним. Такая грандиозная затея требовала десятков рабочих и тачек с растениями. Но богам не отказывали ни в чем.

Исключая, конечно, свободу.

Аврора любовалась искусно расставленными вазами с цветами. О приближении Гимна ее предупредила его биохрома, заставившая цветы засиять еще ярче в лучах полуденного солнца. Сегодня на богине было неожиданно скромное платье – без рукавов и, похоже, скроенное из единого куска зеленого шелка, обернутого вокруг ее стана и прикрывающего не только самые выдающиеся части ее тела.

– О, дорогой Гимн, – улыбнулась она. – Пришел к даме в гости? Какая очаровательная прямолинейность. Но довольно разговоров, давай удалимся в спальню.

Гимн подошел, с улыбкой протягивая листок бумаги.

Помедлив, Аврора взяла лист, покрытый цветными точками – художественным письмом.

– Что это? – спросила Аврора.

– Я представил, как начнется наша беседа, – пояснил он. – И чтобы избавить нас от хлопот, я заранее ее расписал.

Аврора подняла бровь и прочла:

– «Сначала Аврора произносит что-нибудь несколько двусмысленное». – Она взглянула на Гимна. – «Несколько?» Я пригласила тебя в спальню. Я бы назвала это весьма откровенным.

– Я тебя недооценил, – признал он. – Прошу, читай дальше.

– «Затем Гимн произносит нечто уклончивое», – прочла богиня. – «И делает это так умно и очаровательно, что Аврора, потрясенная его гениальностью, на несколько минут теряет дар речи…» Ну право же, Гимн. Я должна это читать?

– Это шедевр, – заверил он. – Лучшее, что я когда-либо делал. Прошу, следующая часть важна.

Она вздохнула.

– «Аврора говорит что-то ужасающе скучное о политике, но впечатление сглаживается ее вздымающейся грудью. После этого Гимн просит прощения за то, что в последнее время держался от нее на расстоянии. Он объясняет, что ему надо было кое в чем разобраться...» – Она помедлила, пристально глядя на него. – Значит ли это, что ты наконец решил принять участие в моих планах?

Он кивнул. Садовники передвигали цветы в сторону. Они отходили и возвращались, выстраивая вокруг Гимна и Авроры узор из маленьких цветущих деревьев в кадках – живой калейдоскоп с возвращенными богами в центре.

– Не думаю, что королева участвует в заговоре по захвату трона, – сказал Гимн. – Хоть я и говорил с ней совсем чуть-чуть, но убежден в этом.

– Тогда почему ты согласился присоединиться ко мне?

Мгновение он стоял молча, любуясь цветами.

– Потому что я хочу быть уверен, что ты не раздавишь ее. Или всех нас.

– Дорогой мой Гимн, – поджала ярко-красные губы Аврора. – Заверяю тебя, что я безобидна.

Он поднял бровь:

– Сомневаюсь.

– Ну-ну, – сказала она, – нельзя вот так открыто заявлять, что дама отклоняется от истины. В любом случае я рада, что ты пришел. У нас есть работа.

– Работа? – переспросил Гимн. – Мне послышалось… работа.

– Именно, дорогой мой, – ответила она и пошла прочь.

Садовники немедленно выбежали вперед, убирая деревца, чтобы освободить ей дорогу. Главный садовник руководил сменой композиции, словно дирижировал ботаническим оркестром.