Алиса потрясла руками перед собой, сцепила кисти в замок, глубоко вздохнула. Принялась освобождать Фера от одежды. Голубое сияние нетерпеливо мигало из-под ладоней, словно поторапливало: ну давай же, давай, быстрее! И кожа чесалась, горела огнем, покалывала… Бездонная Чаша плескалась прямо под ними прозрачной прохладой живительной воды. Алиса еще раз вздохнула, как будто собиралась прыгнуть в бассейн, и закрыла глаза.

Это было странное ощущение, непохожее на те, предыдущие разы, когда она лечила больных. Бездонная Чаша уже не вливалась в ее тело, не текла щедрой струей в красные и оранжевые всполохи, не гасила пожар. Она просто обняла их обоих, втянула в свои глубины, увлекла, как увлекает поток быстрой горной реки, и закачала, убаюкивая. Алиса прижалась к Феру всей кожей, вот так, как могла, отдавая свою энергию, отдавая всю себя без остатка. Чувствовала, как ему больно, как он страдает, и забирала боль в обмен на покой. Чувствовала такое огромное счастье, которого никогда еще не было в ее сердце. Может быть, это и есть то самое, о чем говорила бабуля? Любовь?

— Хватит уже, Армер, вытаскивай их…

Далекие голоса, как будто через толщу воды, едва проникали в тот кокон, который создала Бездонная Чаша вокруг Алисы и Фера. Нет, еще немножечко… Пожалуйста! Еще нога! Кость так и не спаяли… Но чьи-то руки — одновременно призрачные и сильные — схватили Алису за плечи, потянули вверх, в сторону, на поверхность. Она открыла глаза и закашлялась, словно воздух хлынул в легкие после глубокого нырка.

Высокий представительный мужчина с гривой светлых волос и пронзительными голубыми глазами аккуратно опустил ее на песок, улыбнулся, поклонившись с грацией аристократа, и поцеловал кисть:

— Спасибо вам, ариготта!

Алиса покраснела, мгновенно смущаясь. Кто этот мужчина? За что спасибо? Нашла взглядом бабулю и подняла брови в немом вопросе. Старушка прикрыла курткой грудь Фера, который еще лежал без сознания, но дышал уже легче и свободнее, и сказала все так же буднично и просто:

— Познакомься, детонька, это двадцать седьмой ариго Ностра-Дамнии, Армер из рода Справедливых, отец твоего мужа.

— Ой…

Алиса подумала, что должна сказать или сделать что-то по этикету, да хотя бы по правилам вежливости, но то ли мозги отнялись, то ли память отшибло. Поэтому она просто стояла и смотрела попеременно на бабулю и свекра. Покойного свекра…

— Нам, наверное, надо идти, — с сожалением, словно извиняясь, ответил тот. — Мы с тетушкой Торимель и так сделали слишком много, больше, чем дозволено. Но я рад, что все закончится хорошо. Не желал бы видеть сына прежде времени у трона Великого Магистра. Да и ты, Алиса из рода Миротворцев, должна родить и вырастить наследника аригоната.

Она машинально коснулась ладонью живота. Словно в ответ получила почти незаметное движение изнутри. Малыш… Он должен родиться и вырасти, несмотря на подлянки судьбы! Есть ли у Фера еще какие-нибудь враги? Кто-то будет покушаться на них в борьбе за трон? Быть может, придется пережить государственный переворот? Войну? Революцию? Вот о чем толковала бабуля, когда говорила о выборе… Проще ли сейчас расстаться с Фером и жить в Старом мире, найти работу, закончить институт на заочном, заниматься сыном… Или принять их общую судьбу, разделить бремя правителя, стать полноправной хозяйкой дворца и целой страны несмотря на все возможные беды.

Она взглянула на Фера. И поймала его взгляд. Голубые глаза смотрели изумленно, будто он не верил в то, что видит. Алиса аж задохнулась от радости. А потом от обиды. Вспомнила слова ведьмы Флоры: «Почему ты не на своем законном месте, не во дворце Авилона? Почему в постели твоего мужа спит другая женщина?» Ведь он жил с Линнель, этой сучкой черноглазой! Жил с ней, спал в одной кровати и уж наверняка не отказывался от секса! И где теперь эта разлучница? Почему не спасла его от смерти в пустыне?

Почему вообще он тут, в пустыне Падших магов, переломанный и разбитый?

Алиса обернулась к бабуле, чтобы задать вопрос, но та уже исчезла. Пропал и свекр, двадцать седьмой ариго. Алиса осталась наедине с Фером.

Что теперь ему сказать? Как вести себя с ним? Любовь любовью, но он изменил ей! А она уже тут решать начала — жить в Ностра-Дамнии или в Москве…

— Алиса… — тихо позвал ее Фер. — Это ты? Ты тоже умерла?

Глава 18. Милые бранятся — только тешатся

— Типун тебе на язык! Идиот! — возмутилась Алиса. — Лучше скажи, что ты тут делаешь, да еще в таком состоянии!

— А ты? Где ты была все это время?

Что такое? Лучшая защита — это нападение? Ну погоди, дорогой муженек, она тебя вылечила, она тебя и прибьет!

— Не переводи стрелки! Пока ты тут развлекался с любовницей и весело проводил время в постельке, я там в Старом мире чуть с ума не сошла! А могла бы и ребенка потерять, между прочим! Пока в коме валялась!

— Но я же… Я не знал… Спроси кого хочешь… Что-о-о?!

— Что — что?

— Ребенка?

— Давай, скажи, что и об этом не знал! — Алиса с яростью дернула за амулет на шнурке, и тот больно врезался в шею. Фер сел, охнул, схватившись за ногу, резко бросил:

— Знал. А потом забыл. Теперь снова вспомнил! Думаешь, я по своей воле… с Лин… Думаешь, я бросил бы тебя сразу после свадьбы?

Алиса нахмурилась, примостилась рядом. У воды было даже почти не жарко, но пить не хотелось. Возможно, Бездонная Чаша напоила их обоих… Как это — не знать, что женился на одной, а живешь с другой? Хотя в этом безумном мире все возможно…

Фер протянул руку и тронул амулет на шее. Алиса ясно услышала, как бьется сердце мужа. Через кожу, через палец, через грудь… Божечки, это еще что такое? А Фер дернулся и тихо спросил:

— Откуда у тебя зуб пещерного волка?

— Мне подарила его Лива. Помнишь? Твоя какая-то там сводная сестра.

— Помню. Я нашел его в траве, на лужайке у дворца…

— Я, наверное, потеряла его, когда… Эта черноглазая, Лин твоя страшная, пшикнула на меня духами!

— Духами, да… Они еще пахли фиалками…

— Такой противный запах, — поморщилась Алиса.

— И лаванда… Ненавижу, — пробормотал Фер.

Они встретились взглядами и замерли. Да, это было, это случилось. Они как раз сошли со ступенек беседки, где жрец в алых одеждах соединил руки двух влюбленных… Валь с сестрами приблизился, чтобы поздравить их… Лис, рыжий Атас, требовал снять с него заколдованный ошейник… Зуб… Лин…

— Я вспомнил все, — тихо сказал Фер. — Как я мог забыть?

— Да, как ты мог? — проворчала Алиса. — Разве такое забывается?

— Она травила меня. Я уверен, что в каждой тарелке, в каждой кружке меня ждал наркотик. И не только меня. Весь дворец был уверен, что я женился на Линнель. Даже Леви, даже моя сестра…

— А меня как-то отправила в Старый мир, — задумчиво кивнула Алиса. — Наверняка люди, которые привезли меня в больницу — ее сообщники.

— Прости меня, малыш.

Он нерешительно притянул Алису к себе, обнял за талию, уткнулся носом в плечо. Обнимашки… Посреди пустыни, в полной жопе! А почему бы и нет! Только как верить ему?

— Верь мне, — глухо попросил Фер в плечо. — Ты спросила, что я тут делаю. Она хотела меня убить. Сбросила на лету из экипажа.

Алиса сидела, боясь пошевелиться, и слушала, как вместе с этим признанием в ее голову лезут его мысли — виноватые «прости», растерянные «как же так?», робкие «не отталкивай» … Божечки-кошечки, что это? Она теперь еще и мысли читает? Зачем, кто просил? Но все равно прижалась к Феру, словно благодаря за откровенность, повернула голову, коснулась губами виска. Ощущение счастья снова затопило ее с ног до головы. Пусть даже они не выберутся из этой пустыни. Все равно хорошо… Он рядом. Он все-таки любит ее. Но в лоб получит однозначно, когда ногу подлечит! Ибо нефиг с посторонними ведьмами спать!

— Мы выберемся, — он запустил пальцы в ее волосы. — Даже не сомневайся, малыш! Мы что-нибудь придумаем. Отец сказал, что я сильный, упрямый, значит, выберусь!