— Эта? Бывшая твоего мужа?
Подколол и рад? Алиса взглянула на него с прищуром, сильнее сжав руку Фера, чтобы тот не отозвался:
— Та, которая узурпировала мое место.
Дима хмыкнул, но вроде все понял. Выдохнул шумно:
— Ну… Прилетели они на пегасах, начали плакать, мол, ариго, мой муж, мой зять, ой, беда, беда, огорчение! Выпал из экипажа, упал в пустыне, кони заартачились, понесли, никто ничего не смог сделать.
— Вот драконье дерьмо! — прошипел Фер.
— Но дело было в том, что все уже были в курсе, что ты, дорогой правитель незнакомого мне государства, — ехидство в голосе Димы плавило пол экипажа, — живешь с левой бабой, которая тебя чем-то опаивает. Поэтому к ней сразу стражники, а она, зараза такая, достает из кармана своих юбок безразмерных какую-то склянку и бац об землю!
— Божечки!
— Оказалось, приворотное зелье. Так сказала Лива.
Имя сероглазой сестры Валя и Фера Дима произносил с неким неслышанным ранее уважением и потаенной нежностью. Алиса сначала нахмурилась удивленно, а потом улыбнулась про себя. Похоже, ее друг определился в выборе. И Лива стала для него тем, кем была раньше она, Алиса.
— И кто же пострадал? — с улыбкой спросила она.
— Так конунг. В смысле, этот, Валь.
— Мой брат теперь в воле Линнель? — воскликнул Фер. — Да что за драконье дерьмо!
— Не волнуйся так.
Голос Димы звучал еще язвительно, но в нем скользило уважение к Валю.
— Эта девица под охраной, ее сестра тоже, а конунг под присмотром шаманки.
Дима легонько наклонился к Алисе и тихо сказал ей:
— Этот мир — просто какое-то чудо. Понимаешь? Я думал, что попал в сказку… Они такие… Чистые, честные, правильные!
Бросив взгляд на Фера, добавил с ехидцей:
— Не все, конечно, но большинство.
— Перестань, Дима! — строго сказала Алиса. — Он мой муж. Ты мне дорог, но всегда был только другом!
— Всегда? — в его карих, с золотистыми искрами, глазах блеснуло странное выражение, и она твердо ответила:
— Всегда.
Пусть это неправда, пусть даже Фер чувствует ее ложь, пусть. Главное, чтобы не осталось никаких недомолвок.
Дима вдруг подался к ней и обнял крепко. Как друг. И сказал громко, чтобы и Фер слышал:
— Спасибо!
А потом отстранился и добавил:
— Не хочу, чтобы что-то стояло между мной и Ливой.
— Ты и Лива? — не поверила своим ушам Алиса. — Ты всерьез?
Дима кивнул, пряча глаза. И такое смущение было в его позе, что Алиса тут же поняла: всерьез и очень надолго. И, чтобы скрыть улыбку, озабоченно сказала:
— Нельзя ее оставлять наедине с охранниками. Кто знает, что у нее еще спрятано в карманах…
— Викинги позаботились обо всем! — засмеялся Дима, а потом хмыкнул: — Только, похоже, у нее будет выкидыш.
— В смысле?
— Какой еще выкидыш?
Алиса с Фером сказали это одновременно, и Дима озабоченно пояснил:
— Я видел кровь. Кровила она. Мало ли…
Фер покрутил головой:
— Драконье дерьмо, она говорила что-то про наследника, но я сразу не понял…
Алиса машинально приложила руку к животу. Ощутила спокойное тепло, исходящее от артефакта, от собственного чрева, вздохнула. Ох, не дай бог никому потерять ребенка! Обернулась вполоборота к окошку, отделявшему кабину экипажа от козел, и постучала. Лицо Ливы показалось за мутным стеклом, и Алиса громко крикнула:
— Гони скорее!
В столицу Северных земель прибыли довольно-таки быстро. Пегасы опустили экипаж посреди круглой площади, вымощенной камнями, с одной стороны которой высился прочный добротный дом из деревянных досок, шпаклеванных мхом, с крышей, на которой росла трава, а с другой — гудел и шумел рынок. У дверей дома стояли вооруженные мечами и ножами головорезы, напомнившие Алисе первую встречу с Валем: такие же бритые, татуированные и с обветренными лицами. Остальные дома вокруг площади были меньше и стояли ужимистее, открывая в нескольких местах проходы на узкие улочки.
Когда Лива полностью остановила экипаж, Алиса первой выскочила на площадь и затеребила девушку за рукав рубахи:
— Где держат Линнель?
— А зачем тебе? — подозрительно покосилась на нее северянка. — Она под охраной, не убежит, будет ждать справедливого суда.
— У нее угроза выкидыша, — мотнула головой Алиса.
— Шаманка давала ей отвар, — строгим голосом ответила Лива. — А выкинет плод — значит, духи так решили. После того, что она сделала с обоими моими братьями… Один из которых, между прочим, твой муж!
Алиса встала напротив северянки, глядя прямо в глаза, и спросила тихо:
— А если бы это была я? Мой ребенок?
— Поверь, мы бы сделали, что смогли, — Лива мягко коснулась рукой ее плеча, но Алиса дернулась:
— Дали бы отвар? Так нельзя! Веди меня к ней!
Лива прищурилась, почти полностью пряча серые глаза за белесыми ресницами, и Алиса нетерпеливо топнула ногой:
— Да веди же! Что вы все, как ненормальные! В моем мире беременным не перечат!
Северянка сдалась и со вздохом сказала:
— Пойдем, отведу. Но наедине вас не оставят.
— Больно надо, — буркнула Алиса, следуя вслед за ней к невысокому каменному строению вблизи главного дома.
Линнель держали в подвале. Не прикованной и не на гнилой соломе, это уже плюс. Но каморка была тесной, почти без света, и девушка с растрепанными темными волосами выглядела жалко. Впрочем, Алиса знала зачем идет сюда. Не ради Лин. Ради ребенка.
Узурпаторша узнала Алису мгновенно. Выпрямилась, насколько смогла, на деревянной лавке, вздернула подбородок, сузила черные, как сам ад, глаза:
— Ты-ы-ы?!
Видимо, боли в животе все еще мучили ее, потому что Лин побледнела и съежилась, как будто хотела уйти в себя. Алиса протянула к ней руку:
— Дай мне попробовать.
— Нет! Уберите ее от меня! — замахала руками Лин. — Не трожь! Не смей!
— Успокойся, — процедила сквозь зубы Алиса, пытаясь поймать ее запястья, но не выдержала и крикнула: — Идиотка! Я помочь хочу!
— Знаю я такую помощь! Убьешь меня!
— Как ты бы меня убила? Не бойся, я не такая, — с издевкой сказала Алиса, пока Лива молча схватила Лин за руки и буквально распяла по каменной стене. Ладонь приблизилась к животу, прикрытому тугим поясом. Эх, через одежду несподручно, да ладно. Алиса почувствовала, как греет палец кольцо: не щиплет, не колет, а просто греет — ласковым теплом. И еще раз уверилась в том, что все делает правильно, что бы ни говорили северяне, Фер или Дима.
Ее личное УЗИ-три-дэ высветило зелеными контурами внутренние органы Линнель. Девушка была вполне здорова, только в рогатой матке красным полыхали стенки. И крохотный плод, младенчик, пульсировал оранжевым. Еще жив, еще борется, но уже на последнем издыхании… Держись, маленький, держись!
— Не смей прикасаться ко мне! Не трожь наследника аригоната! — шипела Лин в отчаянье. — Его отец погиб, теперь мой ребенок главный в Ностра-Дамнии!
Алиса провела ладонью по красным всполохам, с нажимом, убирая источник боли. Наверное, отслоение плаценты, она читала о таком. Сейчас все будет хорошо. Сейчас она приклеит плаценту к матке, даст ребенку возможность дышать и питаться… Плевать на эту дуру. Ее здесь нет, есть только маленькое беспомощное существо, которому надо помочь…
Лин замолчала наконец и только тяжело и часто дышала, ожидая, вероятно, смерти. Конечно, она же не может видеть то, что творится в ее животе. Алиса гладила и гладила контуры матки, постепенно превращая их из красных в оранжевые, а личинка тоже утихомиривалась, бледнея, становясь зеленой и постепенно совсем замирая. Вот так, маленький. С тобой все будет хорошо. Чего не скажешь о твоей матери. Этой дуре необходим полный покой и тотальный контроль, чтобы не выкинула еще какой-нибудь глупости. Но этим уже займутся Фер с Валем. Работа Алисы закончена.
Она выпрямилась, потряхивая кистью. Артефакт все еще грел, пульсируя, и она машинально потерла его о подол платья. Лин смотрела взглядом загнанного зверя, будто хотела кинуться и перегрызть глотку. Лива спросила:
