Вчера, прямо от кладбища почти вся организованная советником юстиции Ягутяном оперативно-следственная группа выдвинулась в комплексное общежитие. С нами не поехали только городские менты и зеленые инспектора ИЛС. Они на «Рафике» городского УВД вместе с судмедэкспертом удалились даже не попрощавшись. Подъехав к комплексу, прямо у ступеней входа мы увидели черную «Волгу», городского прокурора, на которой сегодня с такой помпой гарцевал Гайк Радикович Ягутян. В машине никого не было. Даже водителя. Вспыхнувшая тревога заставила меня очень быстро рвануть вовнутрь. К дверям блока братьев Кулиевых мы с Вовой подскочили уже через пару минут, поднявшись на четвертый этаж без лифта. И вовремя.

В коридоре, у хлипкой оргалитовой двери кулиевского блока бесновался наш с Вовой басурманский недруг. Ягутян, не выбирая выражений, на чистейшем русском матерном требовал от стоявшей тут же Боровиковой выдать ему все запасные ключи от дверей блока. Советник юстиции, потеряв лицо и самообладание еще у пустой могилы Чирка, здесь также вел себя несолидно до безобразия. Он с восточным темпераментом размахивал руками, ругался и всячески пытался запугать директоршу комплекса Боровикову и еще двух женщин, которых я помнил по прошлому визиту. Не надо было долго думать, чтобы понять, что Ягутян, как наскипидаренный прилетел сюда зачищать всевозможные улики против своей шайки.

- Ломай! – брызжа слюной, почти визжал Гайк Радикович водителю персоналки. – Под мою ответственность! Ломай, говорю! – требовал он от нерешительного мужика в возрасте, держащего в руках монтажку.

- Не имеете права! – робко попискивали общежитские топ-менеджеры, не приближаясь близко к разъяренному прокурору.

Увидев нас с Вовой, Боровикова ожила и расправила плечи. Молодец баба! Не отдала ключи! Увидев реакцию на лицах женщин на наше с Вовой появление, Ягутян обернулся. А обернувшись и узрев нас, сбледнул и сник.

- Это ты чего здесь бурагозишь? – протиснулся я между ним и дверью, – А ну отошел! А вы, любезный, в тюрьму захотели? – обратился я к водиле, по-прежнему держащему в руках монтировку, – А ну, Вова, доставай-ка наручники, я вижу, тут на разбойное нападение умысел присутствует! – блефовал я уже по-черному, действуя по принципу «пан или пропал».

- Ты чего несешь, Корнеев! Какой разбой? Я прокурор по надзору! – взвизгнул товарищ Ягутян, а его извозчик в это время благоразумно шмыгнул в сторону лестницы.

- Это ненадолго, гражданин Ягутян! Не сегодня, так завтра тебя обязательно отстранят от должности, а там, может быть, и вовсе закроют! – громко, в расчете на присутствующих женщин пообещал я. – Уж ты не сомневайся, паскуда, я для тебя постараюсь!

В коридоре уже появились сопровождающие лица из числа милицейских и прокурорских Волжского района. Отдельным айсбергом приближался рослый Слон, он же майор Тарасов. Из-за его представительной фигуры с любопытством выглядывал капитан Щекаев.

Обескураженная, но сильно повеселевшая с нашим появлением Боровикова, быстро приблизилась к нам с Нагаевым. А вместе с ней, прижавшиеся к директрисе, как к наседке, придвинулись и две тетки, отчаянно державшие оборону против прокурорского ары. Три женщины, не веря до конца в избавление их общаги от прокурорско-басмаческого ига, смотрели на прибывающих ментов с опасливой надеждой.

- Сергей Егорович, а ведь у нас ключей нет, эти бандиты, они замки поменяли и нам комплекта ключей не дали! Я им говорила, что по инструкции ключ от общей двери в блок должен быть у коменданта, но им, как об стенку горох! – директриса комплекса, опасаясь пришлых, обращалась только ко мне.

- Вы, Людмила Васильевна, не беспокойтесь, эти абреки здесь больше жить не будут! – постарался я как-то успокоить женщину, – Троих уже задержали, скоро и остальных к ним в чулан отправим! Правильно я говорю, а, Гайк Радикович? – не удержался и подмигнул я еще недавно такому грозному советнику юстиции.

- Это мы еще посмотрим! – затравлено озираясь на присутствующих, которые с любопытством прислушивались к нашей перепалке, прошипел Ягутян и бочком начал продвигаться на выход.

Еще когда у лесной могилки ластали Кулиева, Гусейна и Вазгена, я под шумок обшманал карманы этих троих и забрал у них ключи, все которые только нашел. Теперь, достав отобранные три связки, мы с Вовой начали их примерять к замку. Долго мучиться не пришлось, все двери открылись без проблем.

Обыск проводили волжане, благо присутствовал сам товарищ Солодуха. Поскольку наркота была обнаружена на их территории, то и здесь, в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом, банковали они. Понятыми были присутствовавшие с самого начала спутницы Боровиковой. Ее я попросил уйти к себе и дождаться меня в кабинете. Тетка дисциплинированно кивнула и порысила в сторону лифта. Нравилось мне иметь дело с Людмилой Васильевной, деловая она женщина. Деловая и надежная. Пожалуй, что покрепче иных мужиков будет. Под Ягутяна, во всяком случае она не прогнулась и все мои инструкции, как себя с ним вести, она выполнила безупречно. Хотя я видел, как страшно ей было.

Кроме национальных книжек с следами выдранных страниц и пустых почтовых конвертов, в комнатах было много еще чего изъято. Целлофановый пакет с маковой соломкой, объемом литров на пять и три больших сумки с автозапчастями. Два с половиной десятка бутылок водки Солодуха, к величайшему разочарованию своих спутников, изымать запретил. Справедливо заявив, что водка не запчасти и умысел на спекуляцию ей доказать будет невозможно.

Майор Тарасов, удостоверившись, что нас Нагаевым ни за убийство, ни за что-либо менее предосудительное сегодня арестовывать не будут, отбыл, поспешая, на базу, унося эту благую весть начальнику Советского РОВД.

Убедившись, что все необходимое для закрепления доказательной базы по хранению наркотиков братьями Кулиевыми и их друзьями изъято, я пошел к Боровиковой. При всей уверенности в принципиальности и честолюбии прокурора Солодухи, я хотел подстраховаться. Не сегодня, так завтра, но дело из Волжской прокуратуры заберут в область. И мне очень уж не хотелось, чтобы у Гайка Радиковича оставались хоть какие-то шансы спрыгнуть со сковородки. Не добив его в этот раз, означало самому себе подсунуть под задницу гранату.

Долго убеждать Людмилу Васильевну не пришлось. Ее вообще не пришлось убеждать. Все мои доводы и предложения по окончательному изничтожению Ягутяна она приняла сразу и с энтузиазмом. Около часа я ей надиктовывал коллективный пасквиль от жителей комплексного общежития на шайку беспредельщиков и наркоторговцев Кулиевых. А также на их покровителя и по совместительству работника городской прокуратуры Ягутяна Г.Р.

- Людмила Васильевна, главное, чтобы было как можно больше подписей! Соберете десятка три? – задал я директрисе самый актуальный вопрос.

- Соберем! Больше соберем! Они тут всем хуже горькой редьки надоели! – убежденно заверила меня Боровикова. – Только вот не слишком ли круто копии еще и ЦК отправлять? Может, обкома и областной прокуратуры хватит? – боязливо поинтересовалась женщина.

- А не надо туда ничего отправлять, все равно сюда все спустят, – успокоил я ее, – Просто на обкомовской жалобе надо отдельной строчкой указать, что еще копия в ЦК КПСС отправлена. Для надежности, пусть знают, что и в ЦК все на контроле стоит. Уж вы поверьте, Людмила Васильевна, я дело вам говорю!

- Я вам, Сережа, верю! Господи, неужели и правда мы от этих оглоедов избавимся? – тут же нелогично усомнилась она в моих словах после того, как только что заявила о своей вере в мое коварство и защиту от абреков.

- Правда, дражайшая Людмила Васильевна. Вы только дайте команду своим комендантам, воспитателям и вахтерам, чтобы, как только остальные джигиты в комплексе появятся, пусть немедленно звонят в милицию!

Приняв от администрации комплексного общежития комплимент в виде бесплатного коррупционного обеда, мы с Вовой удалились наводить порядок на моей территории.