Это кажется совершенно неправдоподобным. Здесь мы видим существо с функционирующими рациональными механизмами и реально обладающее сознанием, но абсолютно неверно трактующее свои собственные сознательные переживания. Быть может, если говорить о предельном случае, когда все темно внутри, предположение о том, что подобная система могла бы столь ошибаться в своих заявлениях и суждениях, и могло бы оказаться небезосновательным — в конце концов, в известном смысле в этой системе вообще не было бы того, кто мог бы ошибаться. Но в промежуточном случае это гораздо менее правдоподобно. Во всех известных нам случаях сознательные существа, как правило, способны формировать точные суждения о своих переживаниях, когда их ничего не отвлекает и если они разумны. Если здравое, разумное существо, лишенное какой-либо функциональной патологии, до такой степени систематически оторвано от своих переживаний, то это означает, что сознание очень слабо связано с познанием. У нас нет серьезных оснований полагать, что сознание — настолько аномальный феномен, и есть весомое основание считать иначе.
Конечно, блекнущие квалиа логически возможны. В описании системы, настолько ошибающейся относительно своих переживаний, нет противоречия[161]. Но логическая возможность и естественная возможность — разные вещи. У нас нет оснований считать, что подобный случай можно встретить на практике, и самые серьезные основания считать иначе. Одним из наиболее бросающихся в глаза фактов о сознании кажется тот факт, что когда сознательное существо с надлежащей детализацией его понятий переживает что-то, оно способно сформировать суждения о своих переживаниях. Не исключено, что в некоторых необычных случаях рациональные процессы системы оказываются существенно нарушены, и это приводит к сбоям в механизмах суждения, но это не тот случай. Процессы протекают у Джо так же, как и у меня — согласно предположению, он является моим функциональным изоморфом. Дело лишь в том, что, как оказывается, он совершенно неверно трактует собственные переживания.
Разумеется, в повседневной жизни можно отыскать немало различных примеров блекнущих квалиа. Подумаем, к примеру, о том, что происходит, когда кто-то погружается в сон; или представим как мы смещаемся назад по эволюционной цепи от людей к трилобитам. В каждом из таких случаев по мере продвижения вдоль спектра сознательный опыт постепенно блекнет. Но в каждом из этих случаев этот феномен сопровождается соответствующими функциональными изменениями. Когда я впадаю в сонное состояние, я не верю в то, что я абсолютно не хочу спать и что-то ярко переживаю (если только я не заснул — и тогда я вполне вероятно что-то ярко переживаю). Бедность цветового опыта собаки сопряжена с соответствующим дефектом ее различающих визуальных механизмов. Эти случаи очень непохожи на тот, который мы рассматриваем, так как в последнем переживания блекнут, а функционирование остается неизменным. Механизмы Джо по-прежнему могут отмечать тонкие различия длины световых волн, и он, конечно, утверждает, что подобные различения отражаются в его опыте, но мы должны верить, что это совершенно не так.
Серл (Searle 1992) обсуждает сходный мысленный эксперимент и рассматривает возможность следующего развития событий:
По мере того, как кремний постепенно имплантируется в ваш ухудшающийся мозг, вы находите, что область вашего сознательного опыта сужается, но это не оказывает действие на ваше внешнее поведение. И вы находите, к своему полнейшему изумлению, что вы и в самом деле теряете контроль над своим внешним поведением. Вы, к примеру, обнаруживаете, что когда доктора проверяют ваше зрение, вы слышите, как они говорят: «Мы показываем красный объект напротив вас; скажите нам, пожалуйста, что вы видите». Вам хочется закричать: «Я же ничего не вижу. Я совершенно ослеп». Однако вы слышите, как ваш голос говорит так, будто он совершенно не поддается вашему контролю: «Перед собой я вижу красный объект». И если мы до предела доведем этот эксперимент, то получим еще более удручающий результат, чем в прошлый раз. Мы воображаем, что ваш сознательный опыт медленно сужается до ничего, в то время как внешне наблюдаемое поведение остается тем же самым (с. 66–67; пер. А. Ф. Грязнова).
Здесь Серл признает возможность блекнущих квалиа, но допускает, что подобная система может и не ошибаться относительно ее убеждений по поводу ее опыта. Система могла бы обладать истинными убеждениями о своем опыте; дело лишь в том, что они не могли бы влиять на ее поведение.
Думаю, однако, что такую возможность можно исключить. В данной системе попросту нет места для формирования каких-либо новых убеждений. Если не брать очень сильный дуализм, то подобное различие убеждений должно отражаться в функционировании системы — может, и не в поведении, но хотя бы в каком-то процессе. Но эта система идентична изначальной системе (мне) на надлежащем уровне детализации. В ней просто нет места для таких новых убеждений, как «я ничего не вижу», новых желаний вроде желания закричать и других новых когнитивных состояний, таких как изумление. Ничто в этой физической системе не может соответствовать этому изумлению. Для него нет места в нейронах, которые, в конце концов, идентичны группе нейронов, фундирующей обычные убеждения; и Серл уж точно не хочет сказать, что кремниевый суррогат сам по себе фундирует новые убеждения! Если только между нейронами и кремнием нет какого-то поразительного, магического взаимодействия — которое к тому же не проявляется в других процессах, так как организация в целом остается неизменной — такие новые убеждения не возникнут.
Не меняющий организацию переход от нейронов к кремнию попросту не производит изменений, достаточных для того, чтобы вызвать столь заметную трансформацию в содержании и структуре когнитивных состояний. Переключение с опыта красного на опыт синего — это одно, но совсем другого порядка был бы переход от убеждения «Замечательный баскетбольный матч» к убеждению «О нет! Меня, кажется, занесло на дурацкий фильм ужасов». Если бы столь сильное изменение когнитивных данных не отражалось в изменениях функциональной организации, познание было бы совершенно оторвано от выполнения внутренних функций подобно бестелесному картезианскому духу. Если содержательные аспекты когнитивных состояний вообще были бы супервентными на физических состояниях, они могли бы оказываться таковыми только в силу самых что ни на есть произвольных и капризных правил (если это сделано из нейронов, то «Приятные цвета!», если из кремния, то «Увы!»).
Таким образом, возможность блекнущих квалиа предполагает либо причудливое отношение между содержанием убеждений и физическими состояниями, либо возможность существ, колоссально заблуждающихся по поводу своих собственных сознательных переживаний, несмотря на то, что они являются в полной мере разумными. Обе эти гипотезы гораздо менее правдоподобны, чем гипотеза о том, что разумные сознательные существа, как правило, точны в своих суждениях о собственных переживаниях. Гораздо более правдоподобной поэтому представляется та гипотеза, согласно которой при замене нейронов квалиа вообще не блекнут. Переживания системы, подобной Джо, на практике будут не беднее, чем у меня. И, если так, то наше изначальное допущение было неверным, и наш исходный изоморф, Робот, наделен сознательными переживаниями.
Этот аргумент можно напрямую перенести и на других функциональных изоморфов. Если говорить о ситуации, когда население страны реализует мою организацию, то мы можем сконструировать сходный спектр промежуточных случаев между моим кремниевым изоморфом и этим населением. Вначале мы можем постепенно раздвинуть кремниевую систему до размеров нескольких квадратных миль. Мы также замедлим ее, чтобы можно было справиться с частотой получающих сигналы чипов. После этого мы сделаем так, что люди по одному будут занимать место чипов, и убеждаться, что они выдают надлежащие сигналы в ответ на поступающие данные. В итоге мы получим ситуацию, в которой все население будет организовано так же, как были организованы мои нейроны; не исключено, что оно даже будет контролировать радиоуправляемое тело. На каждом этапе система будет функционально изоморфна моей, и к ней будет применим в точности такой же аргумент. Либо сознательный опыт будет сохранен, либо он поблекнет, либо внезапно исчезнет. Две последние возможности столь же неправдоподобны, как и раньше. Мы можем заключить, что система, созданная населением, будет фундировать сознательные переживания в точно такой же степени, как и мозг.
