— Ого! — ахнул Эврих. — Да где же всего этого добра насобирать? Проще уж коровьим маслом ожоги смазать, и пусть себе тихонько подживают.

— Из-за мелких ожогов, конечно, никто возиться с такой мазью не станет, а ну как человек целиком руку или ногу обварил? А представь, и руку, и ногу, и на лицо попало, тогда как? От таких ожогов помереть ничего не стоит! Вот тут-то мазь становится поистине незаменимой. Заметь, кстати, что пропись рецептурную я тебе назвал самую простенькую, а есть и такие, что включают шесть, а то и семь десятков составляющих.

Юноша выкатил глаза от притворного ужаса, и тогда Хрис поведал ему о растении, называемом хуб-кубава — Глазе Дракона, которое обладает такими чудесными свойствами, что может заменить многие и многие хитрым способом приготовленные лечебные снадобья. О том, что уже лет десять он, поставляя различные лекарственные составы и необходимые для их изготовления ингредиенты едва ли не во все города Верхней Аррантиады, пытался заполучить семена Глаза Дракона, чтобы прорастить их и научиться сажать и выращивать хуб-кубаву там, где она нужна, не платя за нее бешеные деньги перекупщикам и посредникам, доставлявшим Глаз Дракона с материка черных людей, расположенного в Нижнем мире.

— Убить человека легко и просто. Это можно сделать как угодно и чем угодно: гвоздем, пальцем, скверной пищей, не говоря уже о мечах, копьях или ядах. Убить, как ты сам убедился, способен любой и без большого труда, а вот вылечить может далеко не всякий лекарь. Да и то при условии, что все необходимое окажется у него под рукой…

Сначала рассказ Хриса не особенно заинтересовал Эвриха — подумаешь, какая-то травка, и из-за нее на край света тащиться? Но чем дольше он слушал не на шутку разошедшегося Странника, тем больше понимал, что за сила заставляет его скитаться по градам и весям, снова и снова спускаться в Нижний мир, обнажать оружие и не останавливаться перед убийством вставших на пути выродков. Понимал он также, почему Врата в Верхний мир всегда будут настежь распахнуты перед Хрисом, понимал и смертельно завидовал этому невзрачному на вид мужику, который умирал от жажды в песках Мономатанских пустынь, тонул в болотах Озерного края, рыл носом землю четырех континентов в обоих мирах, чтобы где то в Верхней Аррантиаде не умер грудной ребенок, встала со смертного одра молодица, не лишился руки или ноги пахарь-кормилец, а какой-нибудь старик вроде Павилия задержался еще на этом свете на годик-другой, а то и третий…

Разговор затянулся до глубокой ночи и кончился тем, что Эврих с дрожью в голосе попросил Странника взять его с собой в Аскул. Он тоже хотел разыскать Глаз Дракона. Он хотел не просто толкаться по лавкам или скитаться из города в город с купеческими обозами, а делать что-то такое, что заставило бы людей поминать его добрым словом, а Врата в Верхний мир растворяться перед ним снова и снова.

— Рад буду доброму товарищу. Я надеялся, что цель этого похода покажется тебе достойной тех усилий, которые нам придется затратить для ее достижения, — ответствовал Хрис. — Дело за немногим. Тебе остается вспомнить наш разговор, произошедший сразу после драки. Ты правильно догадался тогда, что напавшие на нас громилы стремились завладеть не моей сумкой. Пославшие их люди как-то прознали, что мне известно место, где растет хуб-кубава, и понимали, что вряд ли я ношу карту с собой. Им не удалось заполучить меня в этот раз, но они, без сомнения, попытаются вновь. Помимо того что Глаз Дракона используется лекарями, из него можно изготовлять сильнейший яд и кое-какие иные, еще более дорогостоящие снадобья. Потому-то путешествие наше, как ты понимаешь, не будет увеселительной прогулкой. Если ты решишь принять в нем участие, тебе придется разделить все опасности, которые будут подстерегать нас на пути. Подумай как следует, не лучше ли тебе вернуться в наш мир? Тогда я завтра же провожу тебя к храму Богов Небесной Горы, ибо, оставаясь здесь, ты рискуешь жизнью. Люди, стремившиеся меня похитить, едва ли станут с тобой церемониться.

Всего этого Странник мог бы не говорить, ответ был написан на лице юноши задолго до конца проникновенной речи, но, желая быть до конца честным, Хрис сказал то, что считал обязанным сказать. И Эврих подтвердил все, что так красноречиво выражало его лицо, умолчав лишь о готовности и раньше идти за Хрисом в огонь и воду, а теперь — и дальше, если только это возможно.

Ни огня, ни воды, однако, ему проходить пока не пришлось. Улицы Аланиола, по которым они с Хрисом шагали изо дня в день, выглядели весьма мирно и не преподнесли им никаких неприятных сюрпризов. Никто не пытался на них напасть, и двое новых телохранителей, приставленных к ним Верцелом, давно перестали хвататься за мечи при каждом подозрительном движении прохожих. Не будучи посвящены в историю с Глазом Дракона, они склонны были объяснять нападение на Странника и гибель своих товарищей несчастным стечением обстоятельств, и друзья не пытались их разубеждать. В конце концов даже Эврих перестал ожидать удара в спину, и подозрительность его несколько поутихла — у обитателей Аланиола, равно как и у приезжих, явно хватало собственных забот, и все чаще он начинал подумывать, что Хрис изрядно преувеличил грозящую им опасность.

На этот раз, впрочем, юноша держал ухо востро: решив посетить предпортовые трущобы, Странник плутал по таким смрадным, запущенным и загаженным закоулкам и навстречу попадались такие разбойные хари, что обладателям их, казалось, не надобно ни причины, ни повода, чтобы пустить в дело нож, кастет или кистень. Однако вид мечей, которыми были вооружены приятели, и внушительная внешность следовавших за ними по пятам телохранителей действовали на обитателей этого загнивающего уголка города отрезвляюще. Постепенно юноша успокоился и стал с любопытством поглядывать на окружавшие их, выстроенные изо всякой дряни хибары и халупы, ничем не напоминавшие дома зажиточных районов Аланиола.

Увидев этот город впервые, Эврих был восхищен — роскошных зданий, скульптур и садов не было не только в его родном городке, но и в других городах Верхней Аррантиады. Попав в район порта, он был возмущен увиденным, но, во всяком случае, наличие этих трущоб объясняло, откуда взялись средства на строительство столь порадовавших его взоры особняков, дворцов и храмов. По-видимому, различия в характере и мировоззрении обитателей Нижнего и Верхнего Аланиола каким-то образом сказались и на том, как в этих городах распределяются блага. Мысль эта показалась юноше любопытной, и он невольно замедлил шаг.

— А, ты уже учуял ароматы Красильной площади? — Хрис остановился и, покопавшись в сумке, протянул Эвриху несколько жухлых травинок. — Помни в пальцах, скатай в шарик и вставь в ноздри. Место, к которому мы приближаемся, источает такое амбре, что от него непривычный человек может расстаться с завтраком, а то и сознание потерять.

Юноша пока ничего особенного не заметил, но почел за лучшее последовать совету старшего товарища и, глядя на Хриса, в точности повторил его действия. Острый горьковатый запах растертых травинок показался ему довольно приятным, хотя и чересчур резким, однако, видя, что телохранители без возражений заряжают свои носы духовитыми катышами, не стал жаловаться.

— Аланиол, да будет тебе известно, славится своими искусными ремесленниками, и грех не захватить кое-какие здешние товары в Мономатану. Окрашенные местными мастерами кожи пользуются спросом по всему свету, и сейчас у тебя будет возможность посмотреть, как они изготовляются, — посулил Хрис, сворачивая в очередной переулок.

Лекарственные снадобья и необходимые для их приготовления составляющие являлись целью путешествий Странника, а средства к существованию ему давала торговля самыми разнообразными предметами, не имевшими подчас никакого отношения к врачеванию больных. Так, готовясь к поездке в Аскул, он закупал ножи, оружие, гвозди, топоры и пилы, соль, мед, воск и многое многое другое. Одни товары он приобретал на рынке, другие у знакомых купцов и ремесленников, которых в Аланиоле у него оказалось великое множество, так что юноша не переставал дивиться, как удается Страннику имена-то их в памяти удерживать…