Само собой, лучший вариант сейчас попытаться спустить дело на тормозах. А вопросы можно задать и капитану Игнатьеву — тот хотя бы в курсе начала всей истории с этой чертовой аварией. Мне бы только увидеть его. Да только боюсь, я даже встать не смогу.

— Не знаю… — тихо отозвался я, изобразив растерянность и недоумение. — Наверное, приснилось. Что-то голова кружится.

— Вот и я так думаю! Еще бы, и не такое привидится! — он поднялся со стула, взял граненый стакан, алюминиевый чайник. Налил в него воды. — На вот, воды выпей. А я пока врача поищу.

Карев ушел и скрылся за дверью, а я остался в одиночестве. Быстро осмотрелся.

Это был небольшой полевой госпиталь. Но не палаточный, а расположенный в небольшом здании, с низким потолком. Видно было, что перед тем, как делать тут госпиталь, здание попытались привести в должный вид. Стены и потолки побелили, повесили лампы, но в целом, внутреннее состояние было не очень.

Справа и слева от меня койки, большая часть из них занята. Всего я насчитал двадцать пять кроватей, из которых пятнадцать были заняты лежачими больными. Никто из них практически не шевелился.

На занятых кроватях белое постельное белье, а на свободных только свернутые в рулон, прохудившиеся ватные матрасы желтоватого цвета. Пахло мылом и раствором для дезинфекции. Обратил внимание, что на некоторых кроватях есть сложенные синие одеяла. Их, кажется, делали с добавлением верблюжьей шерсти, вследствие чего, сами одеяла получились очень теплыми, но при этом колючими и не самыми приятными.

Подушки небольшие, но очень жесткие. Совсем не перина из овечьей шерсти.

Я лежал на кровати, укрытый простыней. Приподнял левую руку — туго забинтована. Свежий чистый бинт, без пятен крови, без грязи. Простреленная чуть повыше колена нога не болела. Хирурги свое дело знают, подлатали меня. Скорее всего, еще и крови чьей-то перелили.

Я тяжко вздохнул.

С одной стороны, это хорошо. Заслуженный отдых, здесь тихо, спокойно. Даже относительно мягко. Лежи себе, сил набирайся. Витамины, медсестры. Что я, первый раз в госпитале⁈ Да после того, как мы почти трое суток скакали по афганским и пакистанским горам, практически в постоянном контакте с противником… Без приемов пищи, без сна и хоть какого-то отдыха. Работали наобум, без предварительной информации, все на ходу, все в процессе… Бегом-бегом, и хорошо, что все получилось как я рассчитывал. Мой план мог посыпаться на любом этапе.

С другой же стороны, дело я не сделал. Вернее, одно сделал, второе нет. Да, чертов «Закат» и его оператора-шифровальщика мы все-таки доставили обратно. Теперь-то этим шифр дискам найдут применение… Вот только другой вопрос остался нерешенным.

Показался врач — седовласый коротко стриженый мужик, в круглых очках.

За ним шел Карев.

— Ну что, сынок! — издалека начал он. — Как себя чувствуешь?

— Пойдет. Только голова болит, даже немного кружится.

— Ну а как ты хотел? — возразил врач. — У тебя кровопотеря большая была, организм только начинает восстанавливаться. Ты не просто так почти четверо суток спал. Сейчас тебе клизму… Ой, капельницу поставим и будет лучше. Ниночка!

Ниночкой оказалась молоденькая медсестра, лет двадцати пяти не больше. Симпатичная, с виду скромная и стеснительная. Она появилась откуда-то сбоку, из бокового прохода.

— Да, Андрей Семенович?

— Громову капельницу, четверку. И наблюдать. Вечером перевязка.

— Хорошо, сейчас все сделаем! — она пробежалась по мне быстрым взглядом, затем тут же упорхнула туда, откуда появилась.

А врач пошел к другим пациентам.

Карев подошел ближе.

— Ну что, выздоравливай Громов! А я, наверное, пойду.

— Товарищ майор, как остальная команда?

— Ерунда, жить будут! — ответил тот, произвольно махнув рукой. — Только Хорева отправили Ташкент, в окружной госпиталь. У него два ранения в плечо, была задета кость. В общем, медик ваш на полгодика из строя выбыл. Ничего, его починят и вернут обратно. Наши врачи что угодно вылечат.

Это верно, тут я был с ним полностью согласен. Сколько чудесных историй ходило о том, что советские врачи порой совершают невозможное.

— А где Игнатьев?

— Он в штабе. Операция «Фарватер» прошла успешно, но кое-какие последствия все же были. Пакистанцы попытались возмутиться, но в Москве им быстро рты закрыли. Нахождение советских военнопленных на территории Пакистана, это весьма серьезно. Причем подобное происходит уже не первый раз. Надавили на них. Но в ответ тявкнула Америка, мол, СССР провел несанкционированную военную операцию на территории нейтрального государства. Доказательств у них, конечно же, нет. А вы молодцы — следы своего пребывания оперативно скрыли, не докопаться. Конечно, все предусмотреть невозможно, время покажет.

— «Закат», который мы доставили, он что, и впрямь такой важный?

— Да. И это не нам решать. В министерстве есть отдельное управление, которому такая потеря вышла бы боком. А соответственно и всей армии тоже. Кстати, официально, вы вытаскивали пленных оттуда, никакой секретной аппаратуры там не было. Начальник центра уже подал подробный рапорт о поощрении личного состава, задействованного в этой операции. Да, я слышал, что сегодня госпиталь посетят репортеры — они сюда из Москвы прилетели, хотят собрать крупный материал ко дню победы. К тебе тоже могут зайти. Ну, все, отдыхай.

— Товарищ майор, а где моя форма? Ну та, в которой меня привезли сюда!

— Насколько я знаю, ты был в форме американской армии? — скривился Карев. — Зачем она тебе? Вся грязная, рваная. В крови.

— Там в кармане был важный документ. Мне бы его вернуть.

— Хорошо, я узнаю по этому вопросу. Но это маловероятно, обычно от такого сразу же избавляются.

С этими словами майор ушел, а я остался ждать Ниночку, которая должна была поставить мне клизму. Ой, то есть, капельницу. Просто капельницу!

Агент ЦРУ Джон Вильямс оперативно прибыл под Пешавар.

Сюда его вызвали его не просто так. У здешнего командира разведки имелось твердое основание полагать, что на территории Пакистана действовал советский спецназ. А поскольку у Вильямса была чуть ли не безупречная репутация и опыт работы в таких вопросах, командование определилось быстро.

В целом, после случившегося шумиху поднимать не стали — это было не выгодно. В СМИ событие не попало, поскольку ответ со стороны СССР уже был очевиден — военные вертолеты забирали советских военнопленных, которых в Пакистане быть попросту не должно. Однако на деле, это была серьезная проблема. Мало того, что сорвалась инициированная американцами операция «Штиль», которая, на минуточку, планировалась аж несколько недель, так еще и последствия оказались печальны.

Во-первых, погиб лидер здешней оппозиции — достаточно известная личность, сам Теймураз Костолом, а с ним более половины его людей. Было разрушено два лагеря, истрачено много боеприпасов, которые предназначались совсем для других целей. Во-вторых, было нарушено положение дел во всей провинции, со всеми вытекающими. Сбежало много пленников. В третьих, советская секретная аппаратура, которую удалось выкрасть из колонны советской военной техники, была уничтожена, а вместе с ней и часть оружейного склада. Вильямса отправили, чтобы тот разобрался и оценил последствия.

Сначала он не хотел ехать, потому это была почти самая граница Афганистана с Пакистаном. Эта зона ответственности его не интересовала, особенно в свете последних событий. Однако его коллега, Том Морган, по отдельному каналу связи сообщил ему очень интересную информацию.

И вот сейчас, спустя четверо суток, после того, как погиб лидер оппозиции, прятавшийся за границей, Вильямс прибыл в нужное место. Это было небольшое поселение, к юго-западу от Пешавара. Именно сюда доставили тех, кого удалось захватить в плен.

Джон подошел к прочной деревянной двери. Рядом стоял капрал американской армии, с винтовкой в руках. Джона проинструктировали, что находящийся внутри человек может быть советским офицером, возможно даже разведчиком, который был пойман во время третьей попытки к бегству. Он и другие советские военнопленные, которые размещались в лагере на территории Пакистана незаконно, совершили дерзкий побег, но были зажаты в угол и практически все перебиты. Этот и еще один тяжелораненый солдат, повторно попали в плен, а спустя несколько дней, были тайно доставлены сюда. В процессе допросов, раненый умер. Само собой, не было никаких сведений о том, куда подевались эти самые пленные русские. Были и нету их.