Претензии Сталина стали полной неожиданностью для Молотова. Принятие решений опросом было обычной и широко распространенной практикой. Сам Сталин еще только в январе 1941 г. осуждал руководителей СНК за «парламентаризм», т. е. за проведение многочисленных заседаний. Соратники Сталина, несомненно, обратили внимание на то, что для обоснования своей критики Сталин привел именно этот пример «неправильного» голосования опросом. Почему вопрос о строительстве нефтепровода на Сахалине нуждался в детальном обсуждении на заседании Бюро СНК, было непонятно. В общем, нападки на Молотова в сталинской записке от 28 апреля не выглядели серьезными. Молотов и другие члены Политбюро, скорее всего, понимали, что истинные намерения Сталина заключались в чем-то ином. Так и оказалось. В результате обсуждения записки Сталина было принято решение Политбюро от 4 мая 1941 г., в котором, в частности, говорилось:

Документы или воспоминания, раскрывающие детали обсуждения этого решения, не сохранились. Однако кое-какие предположения позволяет сделать сам текст постановления. Перестановки в высших эшелонах власти преподносились как возвращение к революционной ленинской модели руководства. Лидер партии и страны должен был возглавлять правительство, особенно в условиях усиления военной угрозы. Следуя этой логике, Сталину предстоял следующий шаг – отказ от поста секретаря ЦК партии, поскольку Ленин был создателем и вождем партии, но не занимал секретарских должностей в партийном аппарате. Однако вождизм Ленина существенно отличался от диктатуры Сталина. Сталин соединил в своих руках высшие партийный и правительственный посты.

В результате властная иерархия приобрела законченную форму. На вершине пирамиды стоял Сталин, облеченный не только фактическими, но и формальными полномочиями. Совещательным органом при вожде выступала отобранная им руководящая группа Политбюро. На следующем уровне действовали две руководящие инстанции – Секретариат ЦК партии, который возглавил Жданов, и Бюро СНК под руководством Вознесенского. Они играли роль своеобразных комиссий при диктаторе. С одной стороны, они принимали решения по оперативным, сравнительно мелким вопросам. С другой – готовили и выносили на утверждение Сталина более существенные постановления.

Оптимизация аппарата диктатуры вряд ли была единственным мотивом действий Сталина. Решение о назначении вождя партии председателем правительства знаменовало перед страной и миром консолидацию руководства в угрожающих внешнеполитических условиях. Не стоит недооценивать личные качества Сталина, его стремление к обладанию не только реальной властью, но и всеми внешними ее атрибутами, подозрительное отношение к соратникам и т. п. Вряд ли случайным элементом предвоенной перестройки было выдвижение на руководящие роли молодых сотрудников Сталина. Жданов и Маленков руководили аппаратом ЦК. Вознесенский, а не Молотов, вопреки ожиданиям, был назначен первым заместителем Сталина как председателя правительства. Берия курировал сеть карательных органов, ключевой элемент в системе диктатуры. Старых соратников Сталина если и не вовсе отстранили от высшей власти, то существенно потеснили.

Перераспределяя влияние соратников, Сталин сделал примерной жертвой своего недовольства Молотова. Сталин не только лишил своего самого старого и заслуженного соратника поста председателя СНК, но даже не назначил его своим первым заместителем в правительстве. При каждом удобном случае Сталин демонстрировал недовольство и пренебрежение Молотовым. Одно из последних известных столкновений накануне войны произошло в мае 1941 г. На заседании Бюро СНК нового состава Сталин обрушился на Молотова с критикой. Протоколировавший заседание руководитель технического аппарата правительства вспоминал:

Что стояло за этой грубостью по отношению к ближайшим коллегам? Возможно, Сталин был действительно недоволен Молотовым и срывал на нем злость за то, что международные дела шли не так, как хотелось бы. Возможно, в преддверии войны Сталин третировал старого соратника, чтобы боялись остальные. Результатом таких действий в любом случае было усиление сверхцентрализации власти, безмолвие высших руководителей и единоличное решение Сталиным ключевых проблем войны и мира. От расчетов и просчетов советского вождя зависели судьбы миллионов.

На следующий день после назначения председателем правительства, 5 мая 1941 г., Сталин отправился на встречу с советскими военными. Это был традиционный прием в Кремле в честь выпускников военных академий. Шестью годами ранее, 4 мая 1935 г., на аналогичном собрании военных Сталин провозгласил свой лозунг «Кадры решают все!». Главный лозунг выступления вождя в 1941 г., однако, не упоминался в печати, а остался информацией «для служебного пользования». В мае 1941 г., за полтора месяца до начала войны с Германией, он призвал перейти от обороны к наступлению, опираясь на сильную Красную армию[472].

Хотя майская речь 1941 г. привлекает особое внимание исследователей, важно отметить, что с аналогичными заявлениями Сталин выступал и ранее. В октябре 1938 г. на одном из совещаний Сталин разъяснял:

Выступая на военном совете по итогам советско-финской войны в апреле 1940 г., Сталин продолжил эту тему. Он долго объяснял военным, что «армия, которая воспитана не для наступления, а для пассивной обороны» не может быть названа современной[474].