В то время как обстановка внутри СССР стабилизировалась, что было особенно заметно на фоне голодных лет, международная напряженность росла. В начале 1948 г. силовое устранение от власти либерально-демократического правительства в Чехословакии завершило формирование блока европейских коммунистических стран. Однако коммунизация этих государств была только шагом, хотя и важным, на пути их сталинизации. Последняя предполагала принятие на вооружение сталинской модели для внутреннего развития, согласие со статусом лояльных сателлитов СССР и безусловное подчинение Сталину как верховному вождю коммунистического блока. На пути сталинизации стоял ряд существенных препятствий. Несмотря на репрессии, присутствие советской армии, подавление буржуазии и экспансию государственной экономики, в новообращенных коммунистических странах некоторое время сохранялось относительное социально-экономическое и культурно-политическое многообразие, а значительная часть населения была настроена оппозиционно к коммунистам. В самих коммунистических партиях происходила борьба за лидерство, что препятствовало появлению единовластных диктаторов, необходимых для строительства сталинского социализма. Более того, ряд руководителей восточноевропейских стран проявляли недопустимые колебания и «либерализм», предпочитали советским образцам более гибкие модели национального социализма[821].

Дурной пример колеблющимся коммунистам подал вождь Югославии И. Броз Тито. Весной 1948 г. он вступил в конфликт с СССР, который очень быстро накалился. Сталин встретил достойного соперника. Тито обладал диктаторским характером, получил власть не просто из рук Москвы, как другие коммунистические лидеры, а завоевал ее в борьбе с нацизмом. В Югославии не располагались советские войска. Тито претендовал на политическую самостоятельность и роль одного из лидеров коммунистического блока. Все это воплощалось в соответствующих практических действиях. В общем, Тито игнорировал по крайней мере один из важнейших принципов сталинизации – полное подчинение своей страны Москве и Сталину.

Надежды Сталина расколоть югославское руководство при помощи резких публичных политических обвинений, вызвать бунт на югославском корабле не оправдались. Тито расправился с клиентурой Кремля и упрочил свою власть. Поражение в противоборстве с Тито было для Сталина ощутимым ударом. Впервые за многие годы, со времен борьбы с Троцким, в коммунистическом движении появился яркий лидер, противостоящий Сталину. Причем в отличие от Троцкого он обладал реальной властью и силой, способной остановить ледорубы сталинских профессиональных убийц. Это был не просто удар по сталинскому самолюбию, но опасный прецедент неподчинения, подрыва монолитности советского блока, пример, которому вполне могли последовать другие.

Потенциальную опасность титоизма усиливал рост конфронтации с Западом. В том же 1948 г. произошло первое силовое противостояние между СССР и его бывшими союзниками в Германии. Советская блокада западных секторов Берлина встретила упорное и решительное противодействие. Силами американской и британской авиации была налажена система воздушного снабжения осажденного города. Она не только продемонстрировала эффективность Западного блока, но способствовала его консолидации. В апреле 1949 г. был подписан договор о создании НАТО. В следующем месяце Сталин был вынужден снять блокаду. На таком фоне осенью 1949 г. был окончательно оформлен раскол Германии.

Внешнеполитическая нестабильность и «югославский синдром» разжигали подозрения и неуверенность Сталина, подстегивали его к тому, чтобы форсировать сталинизацию европейского коммунистического блока. Москва стала открыто и прямолинейно вмешиваться во внутренние дела своих сателлитов. При помощи традиционных чисток и сфабрикованных политических дел Сталин инициировал и направлял кампании против «врагов» в руководстве социалистических стран. В конце 1948 г. Сталин избавился от строптивого лидера Польши В. Гомулки. При помощи советников из Москвы готовилось дело о разветвленной «шпионской организации» под руководством бывшего министра внутренних дел Венгрии Л. Райка. В сентябре 1949 г. он был осужден к смертной казни. В декабре 1949 г. на основании обвинений, вновь сфабрикованных при помощи советников МГБ СССР, был казнен бывший секретарь ЦК компартии Болгарии Т. Костов. Сталин внимательно следил за этими делами и фактически санкционировал как их подготовку, так и смертные приговоры. Судебные процессы над Костовым и Райком стали сигналом к новым арестам в других коммунистических странах[822]. Репрессии в государствах Восточного блока привели к концентрации власти в руках диктаторов, всецело зависимых от Сталина и готовых проводить угодный ему курс. Сталинские диктаторы сохраняли свои позиции до начала «десталинизации», сигнал о которой поступил также из Москвы после смерти Сталина.

Подавая пример сателлитам, Сталин инициировал очередную волну политических чисток в СССР. Ее направления и конкретные жертвы определялись достаточно случайными обстоятельствами. К их числу можно отнести, например, смерть одного из ближайших сталинских соратников А. А. Жданова в августе 1948 г. Место Жданова, который фактически был заместителем Сталина по партии и руководил аппаратом ЦК ВКП(б), занял Г. М. Маленков. Эти перестановки нарушили баланс сил, сложившийся в окружении Сталина в предыдущие годы. Группа так называемых «ленинградцев», видными представителями которой были председатель Госплана СССР Н. А. Вознесенский и секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецов, потеряв своего патрона Жданова, была ослаблена. Соперничавшие с «ленинградцами» Л. П. Берия и Г. М. Маленков, напротив, упрочили свои позиции. Это вызвало новый виток подковерной борьбы вокруг Сталина. Из смеси этих интриг, международной напряженности, сталинских реакций и политических расчетов выросла последняя чистка высших эшелонов власти в СССР, завершившаяся кровопролитием. В истории она осталась под названием «ленинградского дела»[823].

Стараниями Маленкова и Берии, которые боролись против «ленинградцев», вряд ли до конца осознавая возможные последствия этой борьбы, Сталин получил компрометирующие материалы, которыми распорядился по своему усмотрению. По сути, речь шла о сравнительно незначительных нарушениях административных правил. Без должного согласования было принято решение о проведении в Ленинграде крупной ярмарки. В Госплане, которым руководил Вознесенский, допускались ошибки при согласовании планов, а также обнаружилась утрата каких-то документов – явления вполне обычные в крайне бюрократизированной советской системе. Ряд региональных руководителей, прежде всего ленинградских, пытались найти в Вознесенском и Кузнецове своих покровителей, что также было лишь частным случаем распространенной практики патрон-клиентских отношений в аппарате. В общем, на подобные вполне типичные «нарушения» можно было либо закрыть глаза, либо использовать их как повод для политической кампании. Сталин, что уже не раз случалось в прошлом и повторится в будущем, выбрал второй вариант действий.

В феврале 1949 г. на заседании Политбюро с участием Сталина Кузнецов, Вознесенский и некоторые близкие к ним функционеры были обвинены в попытках противопоставить ленинградскую партийную организацию центральным органам власти. В принятом постановлении особенно зловещим выглядело напоминание о том, что к подобным методам действий прибегал в 1920-е годы Зиновьев, «когда он пытался превратить ленинградскую организацию в опору своей антиленинской фракции»[824]. В последующие месяцы обвинения против поверженных «ленинградцев» нарастали словно снежный ком. Они были обвинены во вражеской деятельности и даже в шпионаже. После многомесячных допросов и пыток в сентябре 1950 г. Вознесенского, Кузнецова и ряд других руководителей на закрытом суде в Ленинграде приговорили к расстрелу. Всего по «ленинградскому делу» были осуждены к расстрелам, различным срокам заключения и ссылке еще несколько сотен человек. Помимо Ленинграда чистки затронули также другие регионы страны, руководители которых были выходцами из Ленинграда или искали поддержку у высокопоставленных «ленинградцев» в Москве.