Я вновь отрицательно покачала головой. Он склонился надо мной, покрывая поцелуями мои губы, щеки, шею и нежно покусывая мочку уха. Я попыталась отвернуться, но он взял меня за подбородок и вновь жадно поцеловал. На мгновение я поддалась ему, отвечая на его ласки, впустив его язык себе в рот, посасывая и покусывая его. Он всунул колено мне между ног, и я выгнулась, так что он почувствовал, как я прильнула к нему всем телом, и груди мои едва не выпрыгнули из тесной клетки корсета. А потом я оттолкнула его.

— Нет.

Он уронил голову мне на плечо.

— Пожалуйста, Шарлотта-Роза. Еще одна партия.

— Ну хорошо, — согласилась я. — Последняя. Если выиграю я, то забираю духи, которые заставят мужчин безумно любить меня. А потом я воспользуюсь ими, чтобы найти человека, который будет любить меня, заботиться обо мне, и женится на мне. Понимаете?

Он кивнул. Свечи оплыли и погасли, так что лицо его освещал лишь слабый свет китайских фонариков, покачивающихся на ветках дерева. Я не могла сказать, о чем он думает, но его частое дыхание внушало мне надежду, что я основательно зацепила его.

— Очень хорошо. Вот что ставите вы. Если я выиграю, я увижу вашу грудь. Я должен увидеть вас и потрогать.

Он провел пальцем вниз по моей обнаженной коже, направляясь к ложбинке между грудей. Тело мое вздрогнуло от его прикосновения, как скаковая лошадь от удара хлыстом. Я едва сумела протолкнуть глоток воздуха в легкие.

Но все-таки я отрицательно покачала головой.

— Ставки слишком высоки. Я не верю в эти ваши духи.

— Поверьте мне, они работают. На меня они, во всяком случае, подействовали.

— Правда?

Он кивнул.

— Обещаю, что не сделаю ничего, о чем бы вы пожалели. Я… не стану брать вас силой. Я просто хочу взглянуть… и потрогать… и, может быть… попробовать на вкус.

Тело мое горело и таяло, как свечной воск. Если бы он захотел, то мог бы взять меня прямо здесь и сейчас, и я раскрылась бы для него, словно цветок перед голодной пчелой.

— Если вы выиграете, то сможете посмотреть, — хрипло прошептала я. — Но никаких прикосновений… и никаких… — Я не могла заставить себя выговорить это слово.

Маркиз улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать меня, будучи уверенным в том, что я отвечу. Он не ошибся. Голова моя откинулась на подушки, и он принялся нежно посасывать мой язык.

— Вы очень вкусная, — пробормотал он. — Сладкая как мед. Мне хочется испробовать вас всю, узнать, какая вы на вкус везде.

— Об этом… мы не договаривались, — выдавила я.

Каким-то непостижимым образом ситуация вышла из-под контроля, словно экипаж, увлекаемый лошадьми, которые понесли и уже не слушаются кнута.

Он улыбнулся.

— Значит, в следующий раз, — быстро произнес он, вставая. — Я сниму колоду? Нужен ли нам свет? Думаю, что нужен. Позвольте, я зажгу еще несколько свечей. Когда я выиграю, я хочу быть уверенным, что увижу… все.

Я проиграла и эту партию, что было неудивительно, поскольку я опьянела от шампанского, бренди и любовных игр. Маркиз заставил меня раздеться, сняв сначала мою украшенную лентами подвязку, затем — шелковые чулки, потом — верхнюю юбку, потом… очень медленно и робко… Я расстегнула корсаж и позволила ему упасть к моим ногам, оставшись в одном корсете и сорочке. Он испустил долгий прерывистый вздох.

— Вам придется расстегнуть мне корсет. Я не могу развязать его сама.

— С превеликим удовольствием, — отозвался он.

Он заставил меня присесть на краешек дивана, спиной к нему, между его расставленных ног. Я настолько остро ощущала его присутствие, что, казалось, воздух между нами искрил и дымился. Он убрал в сторону тяжелую гриву моих волос, чтобы она не мешала ему, поцеловав по очереди все позвонки у меня на спине. Затем маркиз медленно принялся расшнуровывать мой корсет, целуя обнаженную кожу и опускаясь все ниже. А потом он просунул руки вперед и накрыл мои груди ладонями, прижав меня к себе с такой силой, что я моментально ощутила, как в ягодицы мне впилась твердая выпуклость у него между ног.

— Пожалуй, самое время остановиться, — задумчиво протянул маркиз. — Просто позвольте мне… — Он медленно провел языком по моему плечу, а потом внезапно — настолько неожиданно, что я ахнула — повернул меня к себе и опрокинул на руку, и его губы нашли мою грудь. Он ласкал и покусывал ее, а я стонала и извивалась в его объятиях, будучи не в силах справиться с собой. Рука его задрала подол моей сорочки и безошибочно отыскала самое сокровенное местечко. Он погрузил в него палец и запрокинул голову, хватая воздух широко раскрытым ртом. Я застонала и попыталась отстраниться, прижимая расстегнутый корсет к груди.

— Простите меня. Я не мог удержаться. Просто вы такая… Шарлотта-Роза, пожалуйста. Я должен…

— Нет. — Я подняла с земли свою одежду и попыталась завязать шнурки.

— Я… пожалуйста…

— Нет.

Он обхватил меня за талию и упал передо мной на колени.

— Кажется, я схожу с ума. Я должен получить вас. Есть ли у меня надежда, если я пообещаю жениться на вас?

Я взглянула на него сверху вниз.

— Прошу вас… Я не лгу.

— Вы говорите серьезно? Вы женитесь на мне?

— Да… Если только вы позволите мне…

Он обнажил мое плечо и стал ласкать его. Одной рукой он нашел мои ягодицы, а второй стал осторожно опускать на диван, прижавшись ко мне всем телом. Я легла на подушки и почувствовала, как он раздвигает мне бедра. Это было совсем нетрудно — откинуться и позволить ему вонзиться между моих ног, чтобы испытать освобождение.

Но я оттолкнула его и покачала головой.

— Сначала мы должны пожениться.

Он застонал.

— Но на это уйдут недели… Вы нужны мне сейчас.

Я сдвинула колени.

— Только когда мы поженимся.

Он уронил голову на руки и запустил пальцы в свою коротко стриженную шевелюру.

— Шарлотта-Роза, вы меня убиваете.

— Значит, женитесь на мне поскорее, — сказала я и, подавшись вперед, укусила его за голое плечо.

Он застонал и приподнял мне подбородок, чтобы поцеловать.

— Мы всегда можем сделать новую ставку. Особенно теперь, когда дьявольская удача на моей стороне.

Версаль, Франция — июнь 1678 года

Известие о нашей помолвке произвело настоящий фурор при дворе.

Улыбаясь, я вручила прошение об отказе от места герцогине де Гиз и осталась в Версале после того, как она, злая и оскорбленная, удалилась обратно в Нормандию. Атенаис была приятно удивлена и сообщила королю, что я всегда ей нравилась, и Его Величество одобрил наш союз. Мне было позволено сохранить за собой свою крошечную, душную комнатку размером со стенной шкаф, хотя теперь она выглядела еще меньше прежнего. Я не могла дождаться, когда же выйду замуж и обзаведусь собственным дворцом в Париже, поместьем в провинции и экипажем, запряженным шестеркой лошадей. Это будут чалые кобылы, решила я.

Семейство же маркиза буквально взбеленилось от ярости.

— Гугенотка! Бесприданница! Скандал! Позор! Это следует прекратить немедленно!

Но маркиз де Несль влюбился без памяти.

«Je t'aime, je t'adore, tu es mon amante, — шептал он, зарывшись лицом в мои в волосы. — Mia belle, mia douce, mon seul amour».[159]

От таких слов у меня кружилась голова. Я начала думать, что и сама полюбила его. Я бежала ему навстречу, когда он тайком пробирался ко мне в комнату поздно ночью, и счастливо смеялась, когда он подхватывал меня на руки. Я позволяла ему целовать свои груди и покусывать меня за мочку уха, а однажды даже разрешила взять стеклянную пробку от флакона с его дорогими духами и провести ею по ложбинке между моих грудей, разведя в стороны сорочку, так что взору его предстали мои набухшие соски, и он смог умастить их ароматом розы и жасмина. Он наклонился и обхватил сосок губами, а мне оставалось лишь запустить руки ему в волосы и постараться не стонать слишком громко.