Старик сделал еще один отчаянный шаг, погрузив сапог в камень почти по щиколотку, и протянул мне ствол винтовки. Он похоже, трудностей с внешним давлением не испытывал, но я даже пальцами не шевелил! Я пытался оттолкнуть т себя магию и наоборот, позволить течь сквозь конечности, ничего не помогало. Кинк сунул ствол практически под правую ладонь и, я неведомым ранее титаническим усилием, сжал пальцы. Старик потянул винтовку, медленно вытягивая мою руку, но из-за отсутствия упора под ногами пошатнулся, и дернул резче, чем следовало. Рука соскользнула со ствола, голова невольно повернулась, нос полностью погрузился в камень, а правому глазу осталось только быстро темнеющее пятно света на горизонте.

Проклятье, надо было раньше к Эйли подкатывать! Господи, что за мысли!? Клан на пороге войны! Логан, Салли, кузены, племянники, дядья и тети, друзья… Надеюсь, хоть гостей моих не тронут. А зачем они врагу без меня? Вернуться в Фарнелл. Да и Гарри с одним учеником обходиться будет проще. Он бы в такую ситуацию не попал. Надо было лучше учиться!

Легкие начало жечь. В тщетной попытке вдохнуть я начал втягивать носом жидкий камень и уже практически попрощался с жизнью, собираясь присоединится к деду. Я скучал по старику.

Внезапно чья-то сильная рука схватила меня за воротник и вытащила из трясины. Я жадно глотнул воздуха ртом. Очевидно та же рука отвесила мне знатный подзатыльник, от которого выскочила каменная пробка из правой ноздри, а я растянулся на твердой каменной поверхности.

- Дункан, живой? – уточнил старик Кеттл.

- Да, - ответил я, - спасибо, что вытащили.

- Я бы рад, но, меня бы кто вытащил!

Я поднялся, проморгался и оглянулся. Дед Патрик стоял в двух шагах за моей спиной, наглухо замурованный в камень по половину щиколотки. Он никак не мог меня вытащить.

- Тогда кто? – спросил я, припоминая сколько раз получал такой же крепкий подзатыльник от деда.

- Тебя просто выплюнуло на поверхность, - сказал Кинк. – Поможешь?

- Конечно, - опомнился я. Заклинание размягчения камня было довольно просты, а здесь даже внешней подпитки не требовало. Я просто нацарапал простые схемы у ног старика и через несколько секунд он сам вытащил ноги из каменной трясины. А вот камень в моей левой ноздре застрял надежно и я не рисковал извлекать его самостоятельно. По ощущениям, он тянулся куда-то до самого мозга. Еще на коже появились серые пятна, в этих местах она стала твердой, словно от заклинания. Похоже, я таки схлопотал отравление магией. Надеюсь, повреждения только внешние, по крайней мере, я не чувствовал серьезных изменений внутри тела. Разве что дно у родника по-прежнему отсутствовало.

- Ты как себя чувствуешь? – спросил дед Патрик, освободившись из каменной ловушки.

Я сильно пожалел, что мы не перебрали накопители до того, как я занялся медитацией. Вот еще один пример того, как не стоит откладывать простые задания на потом. Серые, твердые пятна на руках стали разрастаться, на лбу выступила испарина, стало жарко. Минутное облегчение, что я получил, освободившись из каменного плена, быстро сменилось усталостью. Не скажу, что движения давались с трудом, но и легкости я не чувствовал.

- Плохо, - признался я, – через секунду после того, как жар в теле сменился ознобом. – Похоже, отравление «землей».

- Домой! – приказал старик.

Он подхватил сумку с накопителями, забросил ее на плечо, не став разбирать, что там зарядилось, а что нет. Тратить время на перебирание или раскладывание, Кинк не хотел, а оставлять ее на поляне, даже пускай слегка в стороне было чревато, тем, что место силы поглотит всю сумку. Столько лакомства в одном месте.

- Может я понесу, - предложил я старику. Все-таки, сумка, это только название, на деле же там было добрых полмешка полудрагоценных булыжников. Немалый вес для пожилого человека, пускай и перевертыша.

- Никто не понесет, – ответил старик. – Мы просто оттащим ее в сторону.

Он действительно оставил сумку, прислонив ее к стволу первой покрученной сосны, что была толще его лодыжки.

Дорога давалась неожиданно тяжело. Если по пути к месту силы я придерживал шаг, чтобы не нагружать старика, то сейчас едва поспевал переставлять окаменевшие ноги. Все время хотелось прилечь. Подушка из сухих сосновых иголок в данный момент казалась мне самой мягкой и желанной постелью. Пятна на левой руке разрослись и начали сливаться. Мизинец и безымянный посерели полностью, затвердели и почти перестали сгибаться. Правая рука держалась лучше, но и на ней пошли превращения. А ведь это только начало пути!

Каменная пробка в левой ноздре двигалась при каждом вдохе и выдохе, медленно натирая слизистую. Я вспотел, рубашка промокла насквозь, а во рту, наоборот, пересохло. Походную фляжку я осушил, не сделав и километра вниз по тропе. По крайней мере, мы покинули место силы, и каменная болезнь на моей коже утратила внешнюю подпитку, рост пятен значительно замедлился. Впрочем, я тоже особой скорости не проявлял, пришло время признаться, что дела мои плохи, если так пойдет и дальше, домой я не дотяну, поэтому без зазрения совести я бросил рюкзак и свалился на землю.

Старик с тревогой бросился на помощь.

- Вставай парень, не время…

Я кое-как поднял руку, отмахиваясь. – Время! Иначе не дотяну.

Кинк бросил свой рюкзак, схватил меня за руку и одним движением взвалил на плечо. Я запротестовал.

- Зклинание! Мне нужно использовать заклинание!

Старик не остановился, продолжив быстро семенить по тропе.

- Разрушение эфирных сущностей. Только с землей. Мне нужна минута.

Гарри называл разум главным оружием чародея. Но еще он приучил меня к осторожности в обращении с неизвестной магией и экспериментаторством, но сейчас я не видел другого выхода. Это либо сработает, либо нет.

- Ладно, - разрешил старик и аккуратно поставил меня на землю. Я тут же рухнул на задницу, а он достал сигнальный жезл.

- Нет! – сказал я. – Если не получится – они все равно не успеют, только клан перепугаем.

Старик только хмыкнул, поднял жезл в небо и выпустил вверх большую огненную стрелу, что пробила крону ближайшего дерева, срезав несколько тонких веток. В небе стрела издала свист и взорвалась россыпью красных искр.

Дело сделано, смысла спорить больше не было, я достал блокнот с заклинаниями. О, «крепкая воля»! Сейчас пригодиться. И «защита разума»! Пускай эти заклинания были подобраны мной для защиты от внушения и практически не использовались из-за той серебряной штуки, что Гарри поместил под кожу лба, но побочные эффекты заклинаний помогли мне собраться. Усталость не исчезла, но отступила на второй план, и я сумел рассмотреть ситуацию более трезво.

Рисовать знаки и фигуры в воздухе я так и не научился, значит, мне нужна поверхность. Руки трясутся, и изобразить удобоваримую форму в блокноте без потерь пропорций не выйдет. Рисовать нужно на земле. А еще лучше, если это сделаю не я!

- Дед Патрик, начертите на земле вот это, - попросил я старика, показав ему заклинание разрушения эфирных сущностей. – Только вместо вуньйо и алгиза, феу и беркана соответственно, - назвал я руны, которые следовало заменить, а в центре треугольника отал.

- Я не так силен в этом, парень, - сознался старик. – Никогда не интересовался ни ритуалистикой, ни амулетами.

- Руны знаете – этого хватит.

- Ладно, попробуем. Большой делать?

- С арбуз размером.

Благодаря отличному орлиному глазомеру и твердой руке, справился дед куда лучше меня. Рисовал ножом прямо на тропе, где земля была тверже и легче держала форму. Знаки вышли едва ли не математически точными. Мне осталось только коснуться крайней борозды, влить в нее магию земли. Вот уж в чем я сейчас не ощущал недостатка! Полный источник, да еще и по телу черт знает сколько гуляет.

Залил, стал на четвереньки и, не разрывая контакта руки с формой, склонился над ней так, чтобы центральная отал смотрела мне в живот, и активировал. Центральная руна была добавлена для дестабилизации заклинания, чтобы оно не било лучом, а рассеивалось сразу после активации. Не хотел бы я себе тонкое тело повредить. Серая, твердая магия двинула мне каменным кулаком в живот и теркой прошлась по коже. Я зарычал и свалился на землю, корчась от боли. Каждая частичка кожи, покрытая серым налетом магического отравления, горела раскаленным углем. И очень хорошо, что я не придумал для заклинания подпитки, едва оно рассеялось, боль отступила, превратившись в легкое жжение крапивы. С этим можно было жить.