Тимур лишь кивнул.

В голове его лихорадочно метались мысли о том, на чём именно его зацепили и не является ли всё происходящее ошибкой…

Его вывели на улицу, где уже ждал бусик, в который его и затолкали.

Только вот, как видно из малого зарешеченного окошка, везли его не в ближайшую опорку, а куда-то в другое место. У него сразу же мелькнула мысль о продажных копах из голливудских фильмов…

А потом он вспомнил, как курил соль в туалете этой забегаловки. Возможно, там стоит скрытая камера — от Ашота такого можно было ожидать…

Беседы с ним никто не вёл, в контакт не вступал, а сам Кузьмин никому не навязывался.

Они доехали до кремового цвета здания, от которого сильно отдавало совдепом. Тимура выгрузили и потащили к главным дверям.

Сначала его сунули в какую-то пустую камеру, где он сел на нары и ждал.

Внешне он мог выглядеть спокойным, но внутри его бушевала первородная паника.

Он не понимал, что это значит, за что именно его приняли и что будет дальше — информации слишком мало, поэтому ему ничего не оставалось, как просто сидеть и ждать.

Ждать пришлось долго — не меньше трёх часов. По истечению этого времени за Кузьминым пришли конвоиры, которые доставили его в допросную.

В ней уже сидел следователь, который с интересом читал содержимое какой-то белой папки.

— Тимур Григорьевич Кузьмин, шестнадцатого февраля девяносто седьмого года рождения, — произнёс следователь. — Ты осознаёшь, как сильно ты попал, Тимур Григорьевич?

— Наверное, нет, — пожал плечами Кузьмин.

— Организация преступной группировки по торговле запрещёнными веществами, с привлечением несовершеннолетних лиц — это, я тебя уверяю, очень большой срок, — произнёс следователь.

— Какая преступная группировка? — Тимур сделал вид, что удивился. — Вы меня с кем-то перепутали.

— Думаешь? — усмехнулся следователь.

— А вы вообще кто? — нахмурил брови Тимур.

— Капитан юстиции Пётр Иванович Севостьянов, старший следователь, Федеральная Служба Безопасности, — представился ФСБшник.

— А-а-а… — издал Тимур.

Дело приняло очень серьёзный оборот, но есть шанс, что у них нет на него ничего и его сейчас просто прессуют. Он счёл, что лучшей тактикой будет всё отрицать.

— Вы время зря потратили — взяли не того, — произнёс Кузьмин.

— А мне кажется, что того самого, — усмехнулся капитан юстиции Севостьянов. — Твой телефон мы уже вскрыли — подтверждено не просто участие в преступной группировке, а даже её организация. Всех участников уже задержали, а психоактивные вещества изъяли. 528 грамм веществ отправлены на экспертизу. Как думаешь, там мука или глюкоза?

— Я не знаю о чём вы, — пожал плечами Тимур.

— Чистосердечное признание облегчает не только душу, но ещё и сокращает срок, — произнёс старший следователь, подняв указательный палец. — Будешь упираться — срок точно увеличится.

— Да о каком сроке вы говорите? — начал терять контроль Кузьмин. — Я не при делах!

— При делах, — покачал головой ФСБшник. — Твоя вина уже доказана, за очевидностью улик. Учитывая, что в деле замешаны несовершеннолетние, от 11 до 17 лет, тебе грозит от 20 лет до пожизненного. Но я бы, на твоём месте, готовился к последнему.

— Мне кажется, вы мне гоните, — усмехнулся Тимур.

— На, почитай, — подвинул папку старший следователь.

Кузьмину не хотелось прикасаться к этому делу, потому что возник иррациональный страх перед тем, что он там увидит. Пересилив себя, он открыл папку и первое, что он увидел — скриншоты из его чатов. Тут их десятки — они показывали взаимодействие с каждым актуальным «сотрудником» его небольшой «компании». А некоторые скрины показывали, что большая часть дебилов, с которыми он работал, не удаляла старые чаты, поэтому там есть информация о предыдущих сотрудниках, ушедших по тем или иным причинам.

— Теперь всё понятно? — уточнил Севостьянов.

Тимур не отвечал. Холодок в груди, преследовавший его с самого момента захвата «маски-шоу», превратился в ледяную глыбу в груди — он оцепенел от страха.

Несмотря на то, что он довольно-таки легко относился к своей жизни, он всегда помнил, что грозит ему, если его поймают. Сейчас ему вспомнились слова Павла о том, что с малолетками лучше дел не иметь…

— Не слышу ответа, — надавил на него старший следователь.

— Да… — пискнул Тимур фальцетом.

— Это приятно, что понятно, — добродушно улыбнулся капитан юстиции. — Теперь рассказывай всё по порядку, с самого начала. Как закончишь — предложу тебе одну опцию, которая может сократить твой срок. Начинай.

И Кузьмин начал.

Он понимал, что чем больше информации сольёт, тем больше шанс на смягчение приговора, поэтому выкладывал вообще всё, что помнил — как они с Павлом начали, как Павел отвалился и так далее…

Следователь не перебивал его.

— … и теперь я здесь, — закончил Тимур. — А что за опция?

— Опция простая — расскажи мне всё, что знаешь о Павле Бродском, твоём давнем друге, — произнёс капитан юстиции Севостьянов. — Мы давно наблюдаем за ним и он нам очень интересен. От объёма сообщённых тобою данных напрямую зависит степень смягчения приговора.

— Я всё, что знаю, уже рассказал, — начал Кузьмин. — Сейчас он не в теме, насколько мне известно. Цветами занимается, вроде бы.

— Вы же были друзьями не разлей вода — почему сейчас не общаетесь? — уточнил Севостьянов.

— Ну… — замялся Тимур. — Да мы с ним поругались из-за наркотиков — он сказал, что мне надо завязывать, мне это не понравилось…

— М-хм… — хмыкнул старший следователь. — Этого слишком мало, Тимур. Рассказывай всё, что знаешь.

— Ну, если честно, когда мы встречались в последний раз, я ему не поверил, — заговорил Кузьмин. — Он приехал на Мерсе и начал чесать, что цветами занимается — так не бывает…

— Верно, — ободряюще улыбнулся ему ФСБшник. — Подробно опиши мне ваш последний разговор.

Тимур рассказал всё, что сумел вспомнить, но, судя по лицу следователя, это была малоинтересная и малополезная ему информация.

— Пароль от его телефона знаешь? — спросил Севостьянов.

— Откуда бы? — нахмурился Кузьмин.

— У вас же был общий сейф, — напомнил ему старший следователь. — Кто ставил пароль?

— Пашка… — вспомнил Тимур. — И там комбинация была «1532».

— Ещё какие-нибудь пароли или коды? — спросил ФСБшник.

— А-а-а! — вдруг озарило Тимура. — Он на телек поставил свой аккаунт — можно с неё на личную почту его выйти!

— Это интересно, — кивнул следователь. — Ещё что-то?

*6 декабря 2019 года, г. Санкт-Петербург, Литейный проспект, дом 4*

— Нет, рано его брать, — покачал головой капитан юстиции Севостьянов. — Мы ещё даже не знаем, чем именно он занимается. Что за шоп, какой масштаб — нужно аккуратно наблюдать и ждать.

Тимур Кузьмин выложил всё, что помнил, а помнил он много, но это всё слишком несерьёзно. Да, можно было бы привлечь Бродского за участие в организации преступной группировки, но капитана не покидало ощущение, что тут есть нечто большее.

— Год кончается, вообще-то, — не согласился с ним майор юстиции Штыгашев. — Под премии было бы красиво сделать крупняк…

Конечно же, хотелось бы отчитаться в этом году за двоих крупных наркоторгашей, но даже один Кузьмин — это уже неплохо и вполне достаточно для удовлетворения руководства.

Бедолага, судя по всему, уезжает навсегда. Прокуратура требует пожизненное, а суд, похоже, не имеет ничего против. Дело резонансное — крупная банда наркоторговцев из несовершеннолетних и единственный среди них, кого можно отдубасить по максимуму — Тимур Кузьмин. И его чистосердечное признание, а также сотрудничество со следствием — это маловолнующие подробности.

— Да какой это, блядь, крупняк, если мы не знаем, чем это тело занимается? — поморщился Севостьянов. — В тачку его нужна прослушка, в лифт тоже. Камеру над дверью ещё.

Первое, что они должны сделать — понять масштаб деятельности Бродского. Судя по тому, как он живёт и какие обороты у его компании, зарабатывает он на незаконной деятельности очень прилично.