— Я по закону обязана держать свой комплект снаряжения доступным даже тогда, когда путешествую по личным делам. — Я повернулась к Элу, стоявшему рядом со мной. — Я думала, ты все прояснил до того, как мы придем сюда.

— Я так и сделал.

— Тогда до этих ребят сообщение не дошло, — сказала я.

— Послушай, — вздохнул Эл. — Ты действительно полагаешь, что если бы я не доверял мистеру Грейсону перекинуться и помочь нам, то привел бы его сюда? Он наш лучший шанс отыскать сегодня Кроуфордов, и не знаю как ты, но я хочу узнать, что утащило Генри и Малыша Генри.

— Спроси об этом мистера Грейсона, — выкрикнул один из копов.

— Кто это сказал? — крикнула я в ответ.

Среди темной толпы мужчин произошло какое-то перестроение и один из них вышел вперед. Он был высокий, может метр девяносто пять или девяносто восемь.

— Я. — В его голосе сквозила заносчивость, присущая большинству очень крупных мужчин, потому что всю жизнь оказываются крупнее всех в округе.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Трэверс, — ответил он.

— Отлично, Трэверс, ты действительно полагаешь, что мой парень к этому как-то причастен?

Он что-то пробормотал.

— Ты уж прости, но как кого-то необоснованно обвинять, так ты достаточно громкий. Если хочешь признать что был неправ, то и признание должно быть достаточно громким. — Ага, именно о таком отношении я и говорила.

Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы знать, что он уставился на меня. Здоровяк вытянулся во весь рост и зыркнул на меня таким взглядом, что вполне соответствовал его глубокому, нерадостному голосу:

— Я сказал: нет.

— У нас уже двое пропавших, возможно раненых если хуже. Так, может, хватит уже тянуть время бестолковым трепом.

Натаниэль дотронулся до моей спины легким касанием, подбадривающе и вероятно в попытке меня успокоить. Обычно мне не нравилось, когда меня трогали, если я начинала злиться. Мне пришлось подавить желание отодвинуться от его руки. И осознав, что ищу любую причину, чтобы отстраниться от Натаниэля, поняла, что мне и правда не помешало бы малость подуспокоиться. По очень многим причинам я не могла себе позволить потерять контроль.

— Мы с Малышом Генри давние знакомые. Я хочу найти его и его отца.

— Тогда помоги нам их отыскать, — сказала я уже спокойным голосом, чтобы не подначивать остальных.

Из группы вышел сержант Майкл Хортон, патрульный, с которым мы познакомились в больнице, и сказал:

— Если бы вы привели сюда Майка Каллахана, то он был бы сыном шерифа Каллахана и главой коалиции. Все мы видели его по телевизору и знаем, что он контролирует… животное внутри себя, но мистера Грейсона здесь никто не знает. Я доверяю вашей репутации, и если вы доверяете ему в этом деле, то я не против, но кое-кому нужно немного больше уверенности перед тем, как он превратиться во что-то большое и хищное. Он не один из нас. И даже не бывший военный, как мистер Арэс. — Очевидно, Хортон подумал, что я представила своих охранников по фамилиям. — Прическа у мистера Никки не по уставу, но он тоже свой парень.

— Так вы против Натаниэля, потому что он недостаточно мужественен или из-за его сексуальной ориентации? — спросила я, не пытаясь скрыть недоверия в голосе.

— Нет, я не это имел в виду, — возразил Хортон, выставив перед собой свои широкие ладони, словно пытаясь оградиться от лекции на щекотливую тему, которую ему обязательно прочитают, если он не откажется от своих слов достаточно быстро.

— Хортон, — снова выступил вперед, Эл. — Просто перестань объясняться, о’кей? Если ты сейчас остановишься, возможно, мы сможем прикинуться, что ты ничего не говорил.

Трэверс сказал:

— Хортон может не так выразился, но почему мы должны доверять мистеру Грейсону? Он оборотень, он не коп, никогда не служил в армии. С чего нам верить, что он контролирует зверя внутри себя?

— Скажите им, кем он работает, — предложил Никки.

Арэс тихо ответил:

— Скажешь кем он работает и они окончательно перестанут ему доверять.

— У тебя есть предложения получше?

Арэс, казалось, задумался на минуту, а затем покачал головой.

— Нет, извини.

— Мне просто нужно, чтобы они позволили мне измениться и начать поиск, — заговорил Натаниэль. — Им не обязательно любить или уважать меня, как мужика.

Благодаря то и дело мелькавшим фонарикам и свету автомобильных фар, я увидела как Арэс нахмурился:

— Стриптизом занимаются телки, а не мужики.

— Телки? — ухмыльнулась я.

Арэс на секунду смутился, но затем, тут же ухмыльнулся в ответ:

— Хей, тебе уже давно известно, что я женоненавистник и та еще заноза в заднице.

— Женоненавистник, — повторил Никки. — Не думал, что ты знаешь шестисложные слова.

Арэс показал ему средний палец, опустив его на уровень бедра, чтобы не увидели другие. Никки в ответ рассмеялся глубоким, признательным смехом.

Я повысила голос, обратившись к собравшимся мужчинам:

— Насколько могу судить, контроль Натаниэля близок к идеальному. — Про себя я добавила «близок к Микиному». — Он танцует на сцене и перекидывается всего в нескольких метрах, а иногда и в нескольких сантиметрах от публики. Если бы он не мог контролировать своего зверя сразу после превращения, то ему бы пришлось поменять работу.

— Танцует на сцене? Что это значит? — спросил Трэверс.

Кто-то скрытый неподалеку позади толпы, крикнул:

— Да стриптизер он.

— Ох, Боже мой, он работает в «Запретном плоде», — воскликнула женщина, Беккер.

— Откуда ты это знаешь, Беккер? — поинтересовался один из рейнджеров.

Она выглядела смущенной, даже в темноте.

Раздалось еще несколько выкриков:

— Откуда такие познания, Беккер? У тебя была веселенькая поездка?.. Ты видела его без одежды?

Я повысила голос, чтобы меня услышали за всем этим гамом:

— Да, он танцует в «Запретном плоде».

— Почему он сам за себя ничего не говорит? — спросил один из офицеров Боулдера.

Другой офицер ответил:

— Я слышал, что некоторые оборотни теряют способность говорить как человек.

— Если бы это было правдой, то Аните только и пришлось бы постоянно говорить за всех нас, — сказал Никки.

— Супер, — вздохнул Арэс. — Теперь они ненавидят всех нас.

— Это то, кто мы есть, — продолжил Никки. — Я этого не стыжусь, а ты?

Арэс очень серьезно посмотрел на него:

— Нет.

— Тогда кончай ныть.

Двое здоровяков принялись сверлить друг друга глазами и тут я вспомнила, что они не часто работали вместе. И вообще не могла припомнить, чтобы они работали в команде. Однажды в драке Никки сломал Арэсу руку. Но Арэс не затаил на него злобы, потому что Ашер использовал свою способность контролировать гиен, чтобы заставить охранника напасть на Никки. Это была одна из причин побудивших Жан-Клода изгнать Ашера.

Натаниэль сказал:

— Никогда не слышал слухов, будто мы теряем способность к речи. Это не так. — Он встал чуть впереди меня, но оглянулся, желая убедиться, что я не против. Я была против. — Если бы я собирался после превращения кого-нибудь съесть, то в моем меню никого из вас не было бы. На работе я каждую ночь вижу красивых и сексуальных женщин. Там есть на что облизнуться. А вы, ребятки, совсем не в моем вкусе. — Они засмеялись, некоторые слегка нервозно, но все же смеялись.

Кто-то сзади крикнул:

— Нам оскорбиться?

Натаниэль ослепительно улыбнулся той улыбкой, что приберегал для очаровывания мужчин, которые привели своих женщин в клуб:

— Да. — Раздалось еще больше смеха. — Я никогда не смогу выполнять вашу работу, но я могу выследить Кроуфордов. Анита поведет меня на поводке, как обычную поисковую собаку.

— Зачем тогда сажать тебя на цепь, если ты не опасен? — спросил Трэверс.

— Потому что я буду выглядеть как огромный черный леопард и не хочу, чтобы какой-нибудь охотник меня подстрелил. Если же меня на поводке будет вести красивая женщина, никто не станет стрелять. Они могут подумать, что у них галлюцинации, но хотя бы будет меньше шансов, что меня подстрелят случайно.