На миг показалось, словно Темпи хотел возразить. А потом вместо этого он улыбнулся впервые за все время, что я был с ним знаком, слегка кивнул и пожал плечами.

— Да. Я дерусь как баба.

Дедан остановился в нерешительности, потом расхохотался и крепко хлопнул Темпи по плечу. Я думал было, что Темпи увернется, но нет — адем хлопнул его в ответ и даже стиснул плечо Дедана и шутливо встряхнул его.

Все это показалось мне странным после того, как Темпи в течение нескольких дней вел себя так сдержанно и замкнуто, но я решил, что дареному коню в зубы не смотрят. Все, что угодно, лучше, чем это дерганое молчание адема.

Более того, я теперь имел представление о боевых качествах Темпи. Признал это Дедан или нет, а Темпи явно взял над ним верх. Я подумал, что репутация адемов, пожалуй, все же не совсем дутая.

Мартен проводил взглядом Темпи, вернувшегося на свое место.

— Все-таки эта одежда опасна, — сказал следопыт, как будто ничего не произошло, глядя на кроваво-красную рубаху и штаны Темпи. — Расхаживать в этом по лесу — все равно что ходить со знаменем.

— Я с ним поговорю об этом, — сказал я остальным. Если Темпи стесняется своего атуранского, пожалуй, разговор пойдет легче без свидетелей. — И заодно выясню, что он собирается делать, если наткнется на них. Ну а вы трое устраивайтесь на ночлег и готовьте обед.

Они тут же разбежались подыскивать себе наиболее удобное место для спальника. Темпи проводил их взглядом и снова обернулся ко мне. Он опустил глаза и сделал маленький шаркающий шажок в сторону.

— Темпи!

Он склонил голову набок и взглянул в мою сторону.

— Нам надо поговорить о твоей одежде.

Ну вот, опять то же самое, стоило мне только заговорить. Его внимание мало-помалу ускользало, взгляд уходил в сторону. Как будто он не хотел меня слушать. Словно капризный ребенок.

Думаю, вам не нужно объяснять, как неприятно разговаривать с человеком, который упорно не смотрит в глаза. Однако я не мог позволить себе роскоши взять и обидеться или отложить этот разговор на потом. Я и так слишком долго это оттягивал.

— Темпи!

Я с трудом сдержал желание щелкнуть пальцами у него перед носом, чтобы вернуть его внимание.

— На тебе красная одежда, — сказал я, пытаясь сформулировать проблему как можно проще. — Ее хорошо видно. Опасно.

Он долго ничего не отвечал. Потом его светлые глаза метнулись в мою сторону, и он кивнул: просто поднял и опустил голову.

У меня возникло ужасное подозрение: а вдруг он вообще не понимает, что мы делаем тут, в Эльде?

— Темпи, ты понимаешь, что мы делаем здесь, в лесу?

Темпи посмотрел на мой грубый чертеж на земле, потом на меня. Пожал плечами и сделал неопределенный жест обеими руками.

— Что такое много, но не все?

Сначала я подумал было, что это какой-то странный философский вопрос, но потом сообразил, что он просто не знает нужного слова. Я поднял руку и взял два из своих пальцев.

— Несколько?

Потом взял три:

— Большая часть?

Темпи пристально вгляделся в мои руки и кивнул.

— Большая часть, — сказал он и опять задергался. — Я понимаю большая часть. Говорят быстро.

— Мы ищем людей.

Как только я заговорил, его взгляд опять уплыл в сторону, и я с трудом сдержал раздраженный вздох.

— Мы пытаемся найти людей.

Кивок.

— Да. Охотимся на людей.

Он сделал ударение на слове «охотимся».

— Охотимся на висанта.

По крайней мере, он понимает, зачем мы здесь.

— Красное? — я протянул руку и коснулся красного кожаного ремня, который прижимал ткань рубахи к телу. Ремень оказался на удивление мягким на ощупь. — Для охоты? У тебя есть другая одежда? Не красная?

Темпи опустил глаза, посмотрел на свою одежду, подергался. Потом кивнул, отошел к своим вещам и достал из мешка простую серую домотканую рубаху. Он показал ее мне.

— Для охоты. Не для боя.

Я не был уверен, что означает это различие, однако решил пока не вдаваться в подробности.

— Что ты будешь делать, если висанта найдут тебя в лесу? — спросил я. — Говорить или драться?

Он как будто поразмыслил немного.

— Я плохо говорить, — признался он. — Висанта? Драться.

Я кивнул.

— Один разбойник — драться. Два — говорить.

Он пожал плечами.

— Я могу драться два.

— Драться и победить?

Он снова небрежно пожал плечами и указал в сторону Дедана, который деловито выдергивал прутики из земли.

— Как он? Три или четыре.

Он протянул мне руку ладонью вверх, словно предлагал что-то.

— Если три разбойник, я драться. Если четыре — я лучше говорить. Я ждать третий ночь. Тогда… — он сделал странный, замысловатый жест обеими руками. — Огонь в палатки.

Я расслабился: значит, он все же слушал наш разговор!

— Да. Хорошо. Спасибо.

Мы впятером спокойно поужинали похлебкой, хлебом и довольно безвкусным липким сыром, который купили в Кроссоне. Дедан с Геспе по-дружески подкалывали друг друга, а мы с Мартеном рассуждали о том, какая погода нас ждет в ближайшие несколько дней.

Об остальном мы почти не разговаривали. Двое из нас уже успели подраться. От Северена нас отделяло полторы согни километров, и все мы понимали, какая нелегкая работа нас ждет.

— Погоди-ка! — сказал Мартен. — А что, если они схватят тебя?

Он посмотрел на меня.

— У нас у всех есть план на случай, если нас поймают разбойники. Мы отправимся с ними в их лагерь, а на третий день ты нас выследишь.

Я кивнул.

— И не забывайте про отвлекающий маневр!

Мартен выглядел встревоженным.

— Но что, если поймают тебя? Я лично магией не владею. И не могу гарантировать, что сумею выследить их к третьей ночи. Может, конечно, и сумею. Но ремесло следопыта — дело ненадежное…

— А я просто безобидный музыкант, — успокоил его я. — У меня неприятности из-за племянницы баронета Бэнбрайда, и я решил, что мне лучше будет ненадолго удрать в лес.

Я ухмыльнулся.

— Конечно, они могут меня ограбить, но, поскольку взять с меня особо нечего, скорее всего, меня просто отпустят. Язык у меня хорошо подвешен, я сумею отболтаться, а особо опасным я не выгляжу.

Дедан пробормотал что-то себе под нос — по счастью, я не расслышал, что именно.

— Но все-таки что, если нет? — не отступала Геспе. — Мартен прав. Что, если они уведут тебя к себе?

Этого я пока не придумал, но мне не хотелось заканчивать вечер на такой минорной ноте, и потому я улыбнулся своей самой уверенной улыбкой.

— Ну, если они уведут меня в лагерь, я сумею их перебить в одиночку без особых хлопот!

Я пожал плечами с наигранной беспечностью.

— Так что встретимся в лагере после того, как дело будет сделано!

Я хлопнул ладонью по земле и улыбнулся.

Я, собственно, думал пошутить, рассчитывая, что как минимум Мартен посмеется над моим легкомысленным бахвальством. Однако я недоучел глубины винтийских суеверий. Ответом мне было лишь тревожное молчание.

После этого разговор сошел на нет. Мы вытянули жребий, кто за кем дежурит, потушили костер и один за другим уснули.

После завтрака Мартен принялся учить нас с Темпи искать следы разбойников.

Лоскут порванной рубахи, свисающий с ветки, или отпечаток ноги в грязи может углядеть всякий, но в жизни такого никогда не бывает. Такое встречается в пьесах для развития сюжета, но скажите, часто ли вам доводится так сильно порвать одежду, чтобы ее клок остался висеть на суку?

Да никогда. Люди, за которыми мы охотились, были умны и опытны, и нам не приходилось рассчитывать, что они станут совершать настолько очевидные ошибки. Это означало, что Мартен был единственным из нас, кто имел представление, что именно мы ищем.

— Любые обломанные прутики, — говорил он. — Ищите прежде всего там, где густой подлесок со спутанными ветвями, на уровне пояса или колена.

Он жестами продемонстрировал, как человек продирается через кусты, отпихивая ветки ногами и раздвигая их руками.