Удачливый купец, а не скотопромышленник, он, в отличие от Муртага, умел улыбаться; у того на лице, казалось, навеки застыло настороженное и суровое выражение, Джаред же, едва завидя нас, расцвел в широкой приветливой улыбке.

— Дорогая! — воскликнул он и, подхватив меня под руку, оттащил в сторону: на нас надвигались два гиганта грузчика, катившие перед собой огромную бочку. — Счастлив наконец познакомиться с вами! — Бочка с грохотом вкатилась на деревянный настил, и я расслышала, как булькает внутри ее содержимое. — С ромом можно так обращаться, — заметил Джаред, следя за ее перемещением. — С ромом — да, но только не с портвейном. Им я всегда занимаюсь сам, как и винами, разлитыми в бутылки. Кстати, я как раз собирался пойти взглянуть на партию, прибывшую из Бель Руж. Не желаете ли сопровождать меня?

Я взглянула на Джейми, тот кивнул, и мы тут же последовали за Джаредом, уворачиваясь от катившихся бочек, тележек и тачек, а также мужчин и мальчишек самой живописной наружности, тащивших на спине рулоны тканей, ящики с зерном и продуктами, свернутые в трубку рулоны меди, мешки с. мукой и прочий товар, который обычно перевозится морем.

Гавр являлся в ту пору важным торговым портом, а сердцем города были доки. Вдоль гавани более чем на четверть мили тянулся причал с выступающими из него пирсами, возле которых стояли на якоре трехмачтовые барки и бригантины, рыбацкие плоскодонки и небольшие галеры — все виды судов, снабжавшие Францию провиантом и другого рода товарами.

Джейми крепко держал меня под локоть, чтобы уберечь от столкновения с ручными тележками, катящимися бочками и крикливыми торговцами и матросами, которые, похоже, вовсе не глядели, куда идут, а просто толклись на причале повсюду.

Джаред шел с другой стороны и кричал мне в ухо, указывая на заслуживающие интереса предметы, мимо которых мы проходили, и бодрым и несвязным стакатто давая пояснения о каждом корабле и его владельце. Оказывается, «Арианна», которую мы вскоре должны были увидеть, принадлежала Джареду. Вообще суда здесь принадлежали или частному владельцу, или же в большинстве своем — группе торговцев, являясь коллективной их собственностью. А иногда — капитану, который нанимал команду и сдавал корабль в аренду купцам. Увидев, что в личном владении находится куда меньше кораблей, чем в коллективном, я поняла, что Джаред — действительно состоятельный человек.

«Арианна» оказалась где-то в середине ряда стоявших на якоре кораблей, прямо напротив большого склада с выведенными на двускатной крыше мелом крупными буквами: «Фрэзер». Увидев это имя здесь, я ощутила легкое волнение и гордость за то, что ношу его; оно давало чувство принадлежности к роду, уверенности в себе.

«Арианна» была трехмачтовым судном примерно шестидесяти футов в длину, с широким носом, у борта, обращенного к берегу, виднелись две пушки — наверное, на случай встречи в море с пиратами-грабителями, подумала я. По палубе сновали люди — насколько я понимала, не бесцельно, хотя с виду все это походило на разворошенный муравейник.

Все паруса были спущены и закреплены, но начавшийся прилив слегка раскачивал судно, оно словно кивало нам бушпритом. Нос украшал вырезанный из дерева бюст дамы с довольно мрачным выражением лица, огромные обнаженные груди и спутанные локоны были покрыты солью, дама смотрела так, словно ей вовсе не нравится море.

— Красотка, правда? — спросил Джаред, махнув рукой. Я поняла, что он имеет в виду «Арианну», а вовсе не деревянное изваяние дамы.

— Да, хороша, — вежливо откликнулся Джейми. Я заметила, как он с тревогой взглянул на ватерлинию, туда, где маленькие волны лизали темно-серый корпус корабля. Очевидно, он опасался, что нам придется подниматься на борт. Храбрейший воин, отчаянный и напористый на поле брани, Джейми Фрэзер был по натуре человеком сугубо сухопутным.

Он вовсе не принадлежал к распространенному в Шотландии племени заядлых морских волков, охотившихся на китов у Тарвати или совершающих кругосветные плавания в поисках богатства. На воде он страдал от морской болезни, причем в такой острой форме, что едва не погиб в декабре, когда мы переправлялись через пролив. Правда, тогда он был ослаблен тюремным заточением и пытками. К тому же последствия вчерашней оргии с Джаредом тоже не слишком располагали к морским прогулкам. Я заметила, как лицо его омрачили воспоминания, а кузен тем временем превозносил прочность и скорость «Арианны», тогда я, придвинувшись к Джейми поближе, шепнула ему на ухо:

— Ну не полезем же мы на палубу, раз она на якоре.

— Не знаю, Саксоночка, — ответил он, и во взгляде его на корабль читались одновременно отвращение и решимость. — Скоро выясним. — Джаред уже дошел до половины трапа, громкими криками приветствуя команду. — Если вдруг увидишь, что я позеленел, притворись, что падаешь в обморок, или еще что-нибудь придумай. Иначе меня стошнит прямо на башмаки родственнику, а такие выходки, знаешь ли, производят дурное впечатление.

Я похлопала его по руке:

— Не волнуйся. Я в тебя верю.

— Да при чем тут я, — ответил он, бросая последний тоскливый взгляд на твердую землю. — Это мой желудок…

Палуба тихонько покачивалась под ногами, но Джейми и его желудок держались молодцом — возможно, тут сыграло свою роль бренди, которым щедро угощал нас капитан.

— Славная штука, — сказал Джейми, поднеся стаканчик к носу, и, прикрыв глаза, одобрительно вдохнул густой аромат. — Португальский, верно?

Джаред одобрительно рассмеялся и подтолкнул капитана локтем:

— Видал, Портис? Я же говорил тебе: у него нюх на спиртное! А ведь он пробовал такой только раз!

Я прикусила губу и избегала смотреть Джейми в глаза. Капитан, огромного роста неряшливый мужчина, выглядел утомленным, однако скроил приветливую гримасу и улыбнулся Джейми, обнажив три золотых зуба. Этот человек явно вознамерился держать свое богатство при себе.

— Угу, — буркнул он. — Так это тот парень, которого ты хотел нанять осушать твои трюмы?

Джаред на секунду смутился, на обветренном лице вспыхнул румянец. Я заметила, что одно ухо у него проколото для серьги. Интересно, на чем же он начал сколачивать свое состояние?

— А-а, ладно, — протянул он, и впервые в его речи был отчетливо различим шотландский акцент. — Там видно будет. Но сдается мне, — тут он бросил взгляд в сторону порта, где по-прежнему кипела жизнь, потом скосил глаза на стакан, поданный капитаном, и осушил его в три глотка. — Вот что, Портис, ты не позволишь ненадолго занять твою каюту? Хочу спокойно поболтать с племянником и его женой, а там у вас на корме, похоже, какая-то заваруха, шум да гвалт. — Этого замечания оказалось достаточно, чтоб капитан Портис вылетел из каюты, словно разъяренный вепрь, и вскоре с кормы донесся его хриплый голос. Орал он на смеси испанского с французским, — к счастью, я не понимала почти ни слова.

Джаред подошел к двери и плотно притворил ее, отчего крики капитана почти заглохли. Потом возвратился к маленькому столику и церемонно наполнил наши стаканы. Взглянул на Джейми, потом на меня и снова смущенно улыбнулся.

— Я действительно собирался кое-что предложить тебе, — начал он, — но мой старый добрый капитан перехватил инициативу. Дело в том, — тут он приподнял свой стакан, и в портвейне засияли солнечные лучи, отбрасывая блики по каюте, — дело в том, что мне и вправду нужен человек, — он поднес стакан к губам и начал пить, — хороший человек, — добавил он и опустил стакан. — Видите ли, дорогая, — обратился он уже ко мне, — у меня появилась редкая возможность вложить деньги в новый винный заводе в Мозеле. Ни одному из подчиненных доверить организацию этого дела я не могу, мне нужно видеть и пощупать все самому. Чтобы наладить там производство, понадобится несколько месяцев.

Он задумчиво смотрел в стакан, слегка взбалтывая ароматную коричневую жидкость, пока запах этот, казалось, не проник в каждую щелку каюты. Я отпила из своего стакана всего несколько капель, но вдруг почувствовала, что голова у меня кружится. Скорее от возбуждения, чем ои спиртного.