Молодой человек тряхнул головой и прикрепил к поясу меч.

— Лучше, вероятно, воссоединиться с армией, и… если эта армия собирается сражаться, как тогда под Престоном, им потребуется каждый человек. Я еду с тобой, — твердо заявил он.

Джейми кивнул, медленная улыбка озарила его лицо.

— Ну, тогда спасибо, Саймон. Ты будешь очень полезен.

Саймон кивнул:

— Ладно. Было бы полезно попросить Дугала Макензи замолвить за тебя словечко. Он сейчас как раз в Эдинбурге.

— Дугала Макензи? — Джейми вопросительно вскинул брови. — Конечно, это не повредило бы, но…

— Не повредило? Нет, вы только послушайте его… Да этот Макензи — ближайший друг Принца Чарли. — Саймон развалился в кресле, насмешливо глядя на своего единокровного племянника.

— Почему? Что, скажите на милость, он сделал? — удивилась я. — Дугал привел Стюарту двести пятьдесят вооруженных людей, но вклад других предводителей кланов не меньше.

— Десять тысяч фунтов, — произнес Саймон, смакуя каждое слово. — Десять тысяч фунтов в прекрасных полновесных стерлингах положил Дугал Макензи к ногам своего сюзерена. И это, конечно, не осталось незамеченным, — сухо добавил он; от его ленивой позы не осталось и следа. — Камерон только что говорил мне: те деньги, что Карл получил от испанцев, уже кончились, а от английских сторонников, на которых он рассчитывал, поступает чертовски мало. Так что десять тысяч Дугала помогут в течение по меньшей мере нескольких недель снабжать армию продовольствием и оружием. А там, глядишь, подоспеет помощь из Франции.

Поняв наконец, что действия его безрассудного кузена являются прекрасным отвлекающим маневром, удобным для него, Луи с неохотой согласился выделить Карлу кое-какие деньги. Однако с тех пор прошло уже немало времени.

Я с удивлением взглянула на Джейми, на его лице отразилось такое же удивление. Где, скажите на милость, Дугал Макензи мог достать эти десять тысяч? И вдруг я вспомнила, где я раньше слышала эту цифру — в яме для воров в Крэйнсмуире, где я провела три бесконечных дня и три ночи в ожидании приговора по обвинению в колдовстве.

— Джейлис Дункан! — Я вся похолодела при воспоминании о той беседе в непроглядной тьме грязной ямы, когда моим собеседником был только голос. В гостиной было тепло, но я потуже запахнула на себе плащ.

«Я выпотрошила его на десять тысяч фунтов, — говорила Джейлис, похваляясь кражей, которую она совершила, подделав подпись своего мужа. Артур Дункан, которого она отравила, был налоговым инспектором края. — Десять тысяч фунтов для якобитов. Когда начнется восстание, я буду знать, что помогла им».

— Она украла их, — сказала я, чувствуя, как задрожали мои руки при мысли о Джейлис Дункан, обвиненной в колдовстве и принявшей мучительную смерть под ветками рябинового дерева. Джейлис Дункан, которая перед смертью успела родить ребенка своему возлюбленному — Дугалу Макензи.

— Значит, она украла их и отдала Дугалу или он сам забрал их у нее, не говоря, куда они пойдут. — Взволнованная, я поднялась с места и зашагала взад-вперед перед огнем. — Ублюдок. Так вот чем он занимался в Париже два года назад!

— Чем? — Джейми, нахмурившись, смотрел на меня, Саймон сидел открыв рот.

— Устанавливал связь с Карлом Стюартом. Он навещал его, чтобы выведать, действительно ли тот планирует восстание. Возможно, он уже тогда пообещал ему деньги, поэтому-то Карл и рискнул отправиться в Шотландию — на деньги Джейлис Дункан. Но пока Колам был жив, Дугал не мог открыто передать деньги Карлу — Колам начал бы задавать вопросы. Он был слишком честным человеком, чтобы пользоваться ворованными деньгами, неважно, кто и когда их украл.

— Понятно, — проговорил Джейми, в задумчивости опустив глаза. — Но сейчас Колам мертв, а Дугал Макензи — фаворит принца.

— Говорю же тебе, для тебя это очень выгодно, — заключил Саймон, раздраженный разговорами о неизвестных ему людях и делах, из которых он половины не понял. — Разыщи его, в это время, он, вероятно, в «Волд Энде».

— Ты думаешь, он захочет говорить о тебе с принцем? — встревоженно спросила я Джейми. Какое-то время Дугал был приемным отцом Джейми, но с тех пор их отношения, конечно, изменились. Он мог не захотеть рисковать своим авторитетом у принца, выступая в защиту кучки трусов и дезертиров.

Но Молодой Лис явно унаследовал хитрость и сообразительность своего отца.

— Макензи не хотят терять Лаллиброх, верно? И если он подумает, что отец и я пытаемся наложить лапу на эти земли, он уж постарается помочь тебе вернуть твоих людей. Когда война окончится, ему будет куда дороже бороться с нами за эти земли, чем помочь тебе сейчас. — Покусывая верхнюю губу, он, довольный, кивал, раздумывая о дальнейшем развитии событий. — Я войду перед тобой и помашу у него перед носом копией отцовского списка. Затем появишься ты и скажешь, что скорее согласишься увидеть меня в аду, чем отдашь мне своих людей, и потом мы все вместе отправимся в Стирлинг.

— Я всегда считала, что неслучайно Scot[8] рифмуется с plot.

— Что? — Мужчины с удивлением посмотрели на меня.

— Ничего, — покачала я головой. — Просто голос крови.

Я осталась в Эдинбурге, а Джейми и его дядя-соперник отправились к принцу утрясать свои дела. Я могла бы остановиться в Холируде, но нашла себе жилище в одном из переулков над Канонгейтом. Это была тесная, сырая комнатенка, но я проводила в ней немного времени.

Узники Толбута не могли оттуда выйти, но ничто не мешало посетителям навещать их. Фергюс и я приходили в тюрьму каждый день и за небольшую взятку передавали людям из Лаллиброха пищу и лекарства. Теоретически разговаривать с заключенными один на один не разрешалось, но, смазав соответствующим образом тюремный механизм, мне удалось два или три раза поговорить с кузнецом Россом наедине.

— Это моя вина, леди, — сразу сказал он, едва увидев меня. — Нужно было уходить маленькими группами, по три, четыре человека, а не вместе, как это сделали мы. Но я боялся растерять людей — ведь большинство из них никогда не удалялось от своей деревни более чем на пять миль.

— Не вините себя, — успокаивала я его. — Из того, что мне известно, это чистая случайность, вам просто не повезло. Не волнуйтесь, Джейми отправился в Стирлинг к принцу. Скоро он освободит вас.

Кузнец кивнул и усталым движением руки пригладил волосы. Ничто в этом грязном, нечесаном человеке не напоминало того крепкого, уверенного в себе мастерового, каким он был несколько месяцев назад. И все же он улыбнулся мне и поблагодарил за еду.

— Если бы не вы, — признался он, — нам бы худо пришлось. Здесь дают немного помоев, и все. Как вы думаете, миледи… — Он замялся. — Вы не смогли бы достать несколько одеял? Я бы не просил, но у четырех наших лихорадка, и…

— Постараюсь, — ответила я.

Я вышла из тюрьмы, размышляя, как же мне это сделать. Основная армия ушла на юг — завоевывать Англию, но Эдинбург все еще оставался оккупированным городом. Солдаты, лорды, прихлебатели всех мастей постоянно приезжали и уезжали из города, и потому товаров было мало, и они были дороги. Одеяла и теплую одежду найти можно, но стоили они кучу денег, а в моем кошельке оставалось ровно десять шиллингов.

Был в Эдинбурге один банкир, мистер Уотерфорд, который в прошлом вел кое-какие дела с Лаллиброхом, но несколько месяцев назад Джейми, боясь, что банковские вклады могут быть захвачены королем, изъял их из банка. Деньги были обращены в золото, часть его переправили Джареду во Францию на хранение, часть спрятали в доме. И то и другое было сейчас одинаково недосягаемо.

Я остановилась на булыжной мостовой, чтобы подумать. Меня толкали со всех сторон, а я стояла и размышляла. Денег у меня нет, но есть несколько ценных вещей. Горный хрусталь, который Раймонд дал мне в Париже. Сам камень большой ценности не имел, другое дело — оправа и цепочка. Мои обручальные кольца… Нет, с ними я расставаться не хочу, даже на время. Но вот жемчуг… Я сунула руку в карман и нащупала изнутри жемчужное ожерелье, которое я зашила в шов юбки, — его подарил мне Джейми в день свадьбы.