Я приблизился к экранам, и те засветились, разделённые на сегменты. Везде вроде бы царили покой и тьма, кроме того сегмента, который Сестра вывела на монитор в полном размере. Картинка с камеры, направленной на главный вход в офис. Возле двери крутились две чёрные фигуры — что они делали, было не разобрать.

— Есть ещё камеры рядом? — спросил я у компьютера.

Ответа не последовало, но соседний дисплей заполнила картинка, показывающая происходящее у двери сверху и сбоку. В руках одного субъекта находился продолговатый предмет длиной с метр, второй держал у двери какой-то инструмент. Вдруг ярко вспыхнул свет, и ближняя камера «ослепла», а дальняя мерцала, не в силах обработать высокочастотные световые колебания.

— Внимание! — снова заговорила Сестра. — Попытка проникновения внутрь охраняемого объекта. Сергей Романов, срочно примите меры по недопущению проникновения в помещение вестибюля на первом этаже.

Я бросился вниз, крепко сжимая в ладони рукоятку «Глока». Оружие придавало уверенности, но я старался держать под контролем это опасное чувство: больше всего сейчас нужны были осторожность и ясный ум.

Когда я аккуратно выглянул из коридора в вестибюль, там было уже тихо. Немного пахло горелым, и в витраже, обрамлявшем входную дверь, зияло отверстие диаметром сантиметров пять, оплавленные края которого светились в полумраке. Паскаль говорил, что за декоративным остеклением скрывается ещё полметра бронестекла и что проще вынести сейфовую дверь, для того чтобы зайти через главный вход. Но взломщики, похоже, не собирались проникать внутрь сами: в гробовой тишине послышался шорох — и в отверстие просунулась труба. На её конце щёлкнула — и откинулась вверх круглая крышка.

Я ожидал чего угодно: гранаты, отравляющего газа, но не того, что я увидел. Из трубы на пол потекла полупрозрачная тягучая субстанция, образовывая лужу правильной овальной формы. Я стоял и наблюдал за происходящим как заворожённый, не в силах отвести взгляд и двинуться с места. Последние сгустки шлёпнулись вниз, в вязкий студень, и всё затихло, только внутри него, казалось, что-то переливалось.

— Внимание! — прорезал тишину надсадный голос из динамиков под потолком. — Проникновение на охраняемый объект! Срочно покиньте помещение вестибюля на первом этаже!

Я дёрнулся, но не покинул помещения; сгусток на полу тоже дёрнулся и стал принимать форму продолговатого слизня. Ещё мгновение — и он быстро двинулся в мою сторону. Не разворачиваясь, я влетел обратно в коридор и захлопнул дверь. Щёлкнул электронный замок, а с обратной стороны на прочный массив двери налегло нечто тяжёлое, да так, что дерево захрустело.

— Сергей, покиньте коридор и заблокируйте дверь на лестницу, — снова заговорила Сестра.

Я без промедления последовал совету и сразу поднялся на второй этаж: там, на столике в лаборатории Паскаля, разрывался мой коммуникатор.

— Что там у вас случилось, Сергей?! — послышался в трубке нервный голос профессора Лаврова.

— Паскаль уехал, я один здесь. Что-то проникло в офис, и это не человек, — попробовал я описать происходящее. — Я заблокировал его на первом этаже.

— Тебе нужно срочно уходить оттуда, — уже спокойнее проговорил Лавров. — На лестнице чисто?

— Да.

— Спускайся вниз, — начал вести меня профессор. — На площадке, напротив коридора, есть ещё одна дверь. Выйди в неё — и снова вниз, в широкий освещённый переход.

Я сбежал по ступеням, толкнул дверь и, миновав ещё один пролёт, оказался в большом вытянутом помещении, залитом ярким голубоватым светом. Судя по всему, совсем недавно здесь что-то хранилось. Прозрачные стеллажи были пусты, а на полу валялись обрывки картона и какой-то мелкий мусор.

— Я внизу.

— Хорошо, ступай дальше, — продолжил Лавров. — Выйдешь в лестничный колодец, увидишь дверь напротив — шагай туда.

Миновав хранилище, лестничную площадку и захлопнув за собой скрипучую железную дверь, я остановился в узком технологическом тоннеле, стены которого были оплетены проводами и трубами, а под потолком горели редкие тусклые светильники. В лицо пахнуло сыростью с примесью чего-то неприятного.

— Я в каком-то техтоннеле, — произнёс я в трубку, но та ответила прерывистыми гудками: связь пропала.

Пути назад не было — только вперёд. И я шагнул в вязкий, гнилостный полумрак. Шаг, ещё шаг. Под подошвами скрипели влажные куски штукатурки. Что-то будто бы слабо стукнулось в оставленную позади металлическую дверь. А может, это в трубах? Впереди замаячила серая стена. Тупик? Я нервно оглянулся. Опять приглушённые звуки. Ещё несколько шагов, и стало понятно, что тоннель поворачивал под прямым углом. Снова длинный пролёт — и снова поворот. Дзинь, дзинь — послышались сухие металлические удары, как будто снова сзади. Я ускорился. Глаза разобрали ступени, ведущие наверх. Взлетев по ним, я упёрся в закрытую дверь. Только внизу, через проволочную сеточку, сочился свет. Я подёргал ручку, налёг плечом — бесполезно. Стал прикладывать ID-карту к разным местам двери и вокруг неё и в какой-то момент услышал долгожданный щелчок электронного замка.

— Ты в «Астории», — объявил профессор, после того как мы вновь созвонились. — Не суетись. Попроси администратора вызвать такси и убирайся подальше от города, сам знаешь куда. В свою квартиру не заезжай. А теперь главное. Благодаря вам я выиграл три бесценных дня и сделал то, что должен был. Ты обязательно узнаешь, насколько всё это было важно. Но отныне, в свете последних событий, нам нельзя возвращаться в город. Паскаль и я отбываем вместе с грузом. Здесь наша миссия окончена.

— Я не понял, а как же обещанная эвакуация? — спросил я, убедившись, что никто поблизости не слушает разговор.

— Таких предписаний, насколько мне известно, пока не поступало, — ответил Лавров, — и в этом есть некая загадка. Некоторым сотрудникам по всему миру так же ничего не пришло, и объединены вы больше по территориальному признаку. Но не только. Маловероятно, что имеет место сбой системы, скорее, я допускаю существование убежищ, о которых неизвестно даже руководителям моего уровня. В любом случае, по приезде на место я проясню данный вопрос, и мы примем решение. Не волнуйся, никого из вас я не брошу, а лично тебе, Сергей, рекомендую просто отдохнуть. Что касается Виктории, то ничто не мешает вашей встрече. Она проходит стажировку, но сам понимаешь, я могу снять её в любое время. Езжай к ней или приглашай её вернуться — тут уж решать вам. Как договоритесь, сообщи Даше, она всё устроит. Да и по другим вопросам — тоже к ней. Неизвестно, что у нас будет со связью в пути.

— Скажите, — прикрыл я рукой трубку, — правильно я понял из вышесказанного, что ядерный Апокалипсис либо нечто подобное тому, что я видел в Африке, у нас не ожидается?

— Звучит чудовищно, — хрипло выговорил Лавров, — но когда всё начнётся, погибнет большинство людей. Уцелевшие случайно — долго не продержатся. Однако это будет контролируемый процесс, с минимально возможным ущербом для ресурсов планеты. Так предполагается. Хотя вполне допустимо, что земли за пределами убежищ превратятся в ад... Предотвратить катастрофу, скорее всего, уже не удастся. На это способен лишь один человек — Верховный Наставник Прехистората. Думаю, он не станет даже пытаться, так как придерживается политики невмешательства в мирские дела. Конечно, и сами люди могли бы остановить коллапс, но… В общем, мы у черты. Поэтому держитесь вместе и ждите сообщения от системы либо от меня лично.

— Лев Борисович, — заторопился я, буквально чувствуя, как истончается ниточка канала, связывающего нас с собеседником, — вы получили от Паскаля часть моего отчёта, касающуюся ночного происшествия? Что это было?

Лавров замолчал. Надолго. Настолько, что я уже решил, что связь всё-таки прервалась.

— Лев Борисович? — бросил я в тишину эфира.

— Да, да, Сергей. Я здесь, — спохватился профессор. — Знаешь… понимание того происшествия лежит за пределами обычного порядка вещей и уж тем более за пределами традиционной науки. Подобные явления — предмет моих исследований, начатых задолго до вступления в Прехисторат. Скажем так, мир сейчас находится на пороге больших потрясений — это чувствуют не только обитатели планеты, но и сущности другого уровня бытия. Они наблюдают, им стало интересно. Что привлекло их внимание тогда (ты или сама обстановка), не могу сказать. Это отдельная тема, требующая вдумчивого анализа. Только не сейчас. Сейчас нам нужно сберечь себя и близких. А теперь извини, но я должен отключиться. Прощай. Ещё раз — спасибо. Да поможет нам всем Господь Бог.