Я присела на кровати, разминая ноющие суставы. Нескольких часов сна не хватило, чтобы чувствовать себя нормально. Голова болела, а глаза слипались. Внизу уже ждал завтрак. Каждая утренняя встреча с господином и конкурентками была для меня пыткой.

Придя в себя, я заметила на тумбочке записку.

«Дорогая Виктория, мне пришлось уйти до пробуждения остальных, чтобы не подвергать тебя опасности. Не беспокойся и веди себя как обычно. Я рядом и не дам тебя в обиду. Мы увидимся за завтраком, но после него мне придётся уехать в издательство. Прошу, будь осторожна. Я положил под матрас фамильный клинок. Он маленький, но острый. Спрячь его под одеждой и носи с собой на всякий случай. Вернусь так скоро, как смогу. Твой Вильгельм».

От написанного по коже прошёлся холодок. Вильгельм понимал, что мне может грозить опасность в доме его брата.

Я подняла угол матраса и обнаружила там тот самый клинок с золотой рукояткой и гравировкой Д. Д. В… Совсем не хотелось приводить его в действие, но порой выхода нет. Пришлось долго искать место, где оружие не будет выпирать и просвечивать сквозь ткань. Я аккуратно закрепила его чуть левее груди возле выреза платья. Так мне удастся быстро достать его в нужный момент.

Всё это напоминало лёгкую паранойю. Воспоминания о Пенелопе наводили на меня страх и тревогу. Нос будто снова заполнял запах крови и влажной земли. Вчерашний день был самым сумасшедшим в моей жизни. Мне пришлось сделать несколько вдохов, чтобы успокоиться и решиться выйти из комнаты.

Спустившись в сад, я сказала дежурное «доброе утро» и принялась за трапезу. Светские разговоры проносились мимо, пока я поглощала горячий омлет с белыми грибами. Учуяв запах вкусной еды, мой желудок наконец-то напомнил мне, что тело необходимо питать. Иначе оно погибнет не от рук свирепых девушек, а от истощения.

Фергус как ни в чём не бывало спрашивал девушек о предпочтениях в напитках, болтал о своих планах на день и крепком ночном сне. Его брат смотрел по сторонам, нервно стуча пальцами по кружке с кофе.

Всё опять выглядело каким-то искусственным и неправильным. Мы разыгрывали дешёвый спектакль. Господин и мои конкурентки делали вид, что всё идёт своим чередом. Мы же с Вильгельмом притворялись, будто между нами не было той бурной ночи.

От тошнотворных мыслей меня отвлёк Фергус:

— Мисс Моран, как жаль, что вчера Вы не вышли к ужину. Запечённые перепёлки в вине были просто восхитительны.

От неожиданности я чуть не поперхнулась. Надеюсь, к ужину подавали исключительно перепёлок без дополнительных сюрпризов. Меня замутило от слишком реалистичных картин, вырисовывающихся в голове.

— Я была не голодна. Мне требовалось отдохнуть.

Мой голос звучал измученно и сдавленно. Только сейчас я поняла, как сильно устала морально и физически.

— Мисс Джонсон, а Вы вчера где пропадали? — поинтересовался господин Де Вилье.

Тереза растерянно шмыгнула носом и коротко ответила:

— Мне нездоровилось.

Фергус удовлетворённо кивнул и принялся за прежние безобидные разговоры.

Вильгельм изучал всех девиц, сидящих за прямоугольным столом. Мужчина был сосредоточен и задумчив. Тёмные круги под глазами выдавали напряжение и усталость. Его проницательный взгляд скользил по каждой девушке.

Я последовала примеру мужчины. Ни одна из конкуренток не выдавала себя. Жизель и Элиза беседовали с Фергусом о садовых розах. Аннабель сдержанно молчала, но внимательно следила за разговором и кивала головой, когда речь шла об удобрениях. Марианна, сидевшая рядом со мной, была занята поеданием мясной нарезки. Только Тереза, покончив с завтраком, без лишних слов покинула стол и ушла к себе в комнату. Она действительно выглядела болезненно бледной.

Взгляд Вильгельма дошёл и до меня. Мужчина тяжело вздохнул и продолжил всматриваться в моё лицо. Совладать с собой было тяжело. Кожа моментально стала гореть и покрылась мурашками.

В глазах Вильгельма помимо привычного интереса читалось нечто незнакомое мне ранее. Настороженность? Неужели младший Де Вилье подозревал и меня тоже? От этой мысли неприятный ком подступил к горлу.

Я быстро поблагодарила всех за завтрак и рванула к себе. В ванной комнате меня стошнило несколько раз в раковину. Из глаз предательски брызнули слёзы, обжигая щёки. Мне было неясно, почему я всё ещё нахожусь здесь. Причина таилась не в желании завоевать сердце неприступного Фергуса. Так ли сильно я хотела финансовой поддержки от него? Или от бегства меня останавливает Вильгельм, который, как оказалось, не доверяет мне так, как я ему?

Я добрела до кровати и, рухнув на неё, провалилась в забытье. Меня терзали беспокойные сны: плачущий отец, безжизненное лицо Пенелопы, равнодушный взгляд господина, жилистые руки Вильгельма на моём теле.

Так я проспала до самого вечера. Находиться наедине со своими мыслями оказалось невыносимо. Было решено отправиться в библиотеку на поиски новых книг. Я сполоснула лицо холодной водой, переоделась в чистое платье и вышла из убежища.

Тусклый свет в коридоре от небольшого количества свеч навевал тревогу. Я нащупала под тканью клинок, который не забыла прихватить с собой. Массивная рукоятка холодила кожу, а выдавленные узоры неприятно натирали.

Я пыталась миновать тёмное пространство как можно быстрее. Лампады отбрасывали тени на тёмно-красный ковёр, под которым противно скрипел пол. Странно, что по вечерам так тихо. Не думаю, что все в доме уже отошли ко сну.

Не сбавляя темп, я повернула за угол и неожиданно врезалась в кого-то. Человек вскрикнул и в ужасе отшатнулся, задев плечом высокую деревянную тумбу, на которой стоял букет свежесрезанных цветов. Мне удалось ловко подхватить вазу, пока та не упал.

В тусклом свете я распознала рыжую макушку Терезы. Она пыталась найти что-то на полу, судорожно перебирая тонкими пальцами.

— Ты напугала меня, Тереза, — облегчённо проговорила я.

Девушка беззвучно задвигала губами. Её тело дрожало, а руки всё ещё скользили по ковру. Я сняла лампаду с кронштейна и опустилась с ней на колени. Наши с Терезой лица сравнялись. Её глаза впали, скулы стали острее.

Я опустила взгляд вниз. На ковре валялся сломанный квадратный кулон, с которым не расставалась Тереза. Под ним можно было рассмотреть россыпь белого порошка, часть которого взялась пятнами на коротком ворсе. Девушка продолжала соскребать нечто ногтями.

— Тереза, так ты правда…

— Иди, куда шла, Моран, — огрызнулась она, подбирая части кулона и пряча их в декольте.

— Тебе нужна помощь, — вырвалось у меня дрожащим голосом.

Тереза поднялась и растёрла остатки порошка ногой. Стеклянные глаза наполнились слезами.

— Мне уже не помочь.

Ещё несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а потом разошлись, словно и не встречались вовсе. Я шла в библиотеку, размышляя о бедняжке Терезе. Мне приходилось многое слышать о порочных зависимостях аристократии, но встречаться — никогда.

Шквал негативных событий повлиял на Терезу не меньше, чем на меня. Сейчас я чётко видела её угасающий образ. Эта девушка нуждалась в помощи. Только она и никто другой. Возможно, я могла бы сделать что-то для неё. Решение поговорить с ней утром было весьма неплохим. Так и сделаю.

В этот раз поиски библиотеки не вызвали проблем. Я быстро отыскала массивную двустворчатую дверь. Она плохо поддавалась моим силам, но спустя несколько секунд всё же открылась. Запах старых страниц ударил в нос. Я прошла к полкам с книгами, которые тянулись вглубь комнаты. Помещение оказалось намного больше, чем я представляла. Круглый стол и рабочий уголок составляли лишь четверть библиотеки.

Свет здесь был чуть ярче, однако и его было недостаточно для внимательного изучения литературы. Я еле могла различить названия книг на корешках. Пространства между высокими полками было мало, стены давили, но обилие произведений восхищало.