Пока я медленно выходил из состояния шока, мне объяснили: нахождение вблизи умирающего или только что умершего существа сравнимо с пребыванием в зоне работы атомного реактора. В подтверждение этих странных слов меня подвели к приоткрытой двери и предложили издали взглянуть на стаканы с индикационной жидкостью.

Содержимое многих посудин на глазах розовело, еще несколько минут спустя краснело. Когда же через двадцать минут после смерти кролика мы подошли к столу (опасность, по мнению моих «Вергилиев», уже миновала), в некоторых стаканах жидкость окрасилась в густо-бордовый цвет.

В зависимости от местоположения стаканов менялась интенсивность окраски. Бордовые до черноты располагались на продолжении линии позвоночника кролика перед отрубленной головой и за копчиком. Чуть левей и правей, возле лобных долей, окраска жидкости была менее интенсивной — просто красной. Возле щек — нежно-малиновой, близ передних лап — бледно-розовой, а сбоку от туловища так и осталась прозрачно-желтой.

Ученые пояснили: степень покраснения индикатора показывает количество протонов, пронзивших стаканы.

Выходит, самые мощные пучки ядерных частиц умершее тело излучает из середины лба и копчика.

Это была далеко не первая жертва во имя науки.

По многократным замерам, угасание ядерно-энергетической активности кроличьего мозга продолжается двадцать минут, более мелкие существа облучают окружающее пространство несколько меньше времени.

Значит, смерть — протяженный во времени процесс, а умирающий мозг подобен ядерному реактору направленного действия.

Исследователи признались, что в некоторых опытах не убивали зверьков, а «всего лишь» перебивали им спинной мозг. Сильнейший стресс, переживаемый животным, тоже проявлялся в излучении протонов, но не столь интенсивном и длительном.

Это означает, во-первых, что между гибелью и стрессом принципиально нет качественного различия, во-вторых, тяжелейшие испытания, связанные с болью, наверняка приближают смерть: запас протонов в конечном по массе мозгу тоже конечен. Наконец, еще один немаловажный вывод: не бывает легкой смерти.

Кролик, тихо уснувший от высокой дозы люминала, точно так же обагрял стаканы с индикатором, как гильотинированный.

Как видно, эмпирический фольклорный опыт разных народов включал в себя знания, добытые в научной лаборатории. В обычаях жителей различных стран — не стоять у изголовья умирающего, а то и вовсе уйти подальше от тела, переставшего подавать признаки жизни.

В тщательно разработанном у мусульман ритуале принесения в жертву теленка на празднике курбан-байрам обязателен резкий, точный удар ножом в артерию и непременный прыжок в сторону. Зачем? Как видно, совершивший жертвоприношение не должен оставаться перед лобными долями расстающегося с жизнью животного, чтобы не облучиться.

По неоднократно высказанной гипотезе, одежда первосвященника иерусалимского Храма (а именно первосвященник совершал заклание на алтаре жертвенного животного) отличалась непомерной тяжестью, — вероятно, включала в себя свинцовый комбинезон наподобие фартуков, какими врачи-рентгенологи защищаются от облучения.

Можно вспомнить многочисленные истории гибели или тяжелых заболеваний тех, кто оказывался в тесном контакте с древнеегипетскими мумиями. Правда, пока непонятно, как может сохраняться радиоактивность на протяжении веков. Но из переведенных текстов «Книги пирамид» известно, что в погребальном ритуале эпохи Древнего царства соблюдалось правило: почившего фараона дозволялось сопровождать, только находясь по бокам саркофага, — ни сзади, ни спереди никого не должно быть.

Сегодня, как известно, медики не располагают единым бесспорным критерием смерти: ни остановка дыхания, ни прекращение сердцебиений, ни остекленение зрачков, ни даже затухание колебаний электроэнцефалограммы еще не гарантируют того, что пациент не впал в кому или летаргический сон.

Разграничение жизни и смерти весьма условно, а с развитием медицинских технологий становится еще более зыбким. В печати сообщалось о смерти американского солдата, раненного во Вьетнаме. Через четыре часа после констатации смерти он очнулся в морге. Можно вообразить, сколь приятным было соседство с окоченевшими трупами.

Не зря сегодня разделяют клиническую смерть, когда прекращаются жизненные функции, и абсолютную, когда выполняющие эти функции клетки погибают.

Вероятно, индикатор радиоактивности способен стать объективным и достоверным регистратором конца земного пути и избавить врача от тяжелых сомнений.

В свете полученной информации несколько изменяется взгляд на опасность некоторых профессий. Ясно, что хирурги, их ассистенты, медсестры, сиделки возле тяжелых больных могут подвергаться облучению в высоких дозах.

Один из членов научной группы проводил обследование работников скотобоен. Выяснилось, что практически все они злоупотребляют спиртным. Водка, как известно, частично помогает выводить радионуклиды из организма.

Срок жизни представителей этой профессии отнюдь не велик, частая причина смерти — рак крови.

Я задал ученым дилетантский вопрос: если взять колонию железосодержащих бактерий (имеются ведь такие), сориентировать их в магнитном поле, потом уничтожить всех разом (допустим, каким-то ядом), излучения от погибших микроорганизмов, сложенные вместе, окажутся страшным оружием?

Медики взволнованно переглянулись. Потом один из них заметил: «Только давайте договоримся, это вы сказали, а не мы». Я понял, что, кажется, попал в точку.

Разумеется, цензура, обязательная в то время для всех газетных материалов, затормозила мой репортаж.

Что изменилось за четверть века в этом научном направлении, не знаю. Больше о подобных экспериментах мне слышать не доводилось.

Но с того давнего дня я для себя уяснил: легкой «пересадки» из одного мира в другой ждать не приходится.

Ядерный реактор, спрятанный под черепной коробкой каждого живущего на Земле, перед уходом должен разрядиться.

С давних времен среди обычных людей то и дело встречались уникумы, способные видеть невидимое, угадывать мысли других людей, предвидеть события, которые только еще должны произойти. В середине прошлого столетия за такими феноменальными личностями закрепилось название «экстрасенс». При всей условности этого термина остановимся все же на нем. С развитием позитивистской науки возможность отдельных людей воспринимать информацию сверхчувственным образом стала вызывать удивление, хотя прежде такие способности наверняка были массовыми и воспринимались как естественные. И сегодня у многих так называемых нецивилизованных народов вождь племени, шаман, колдун, целитель столь же привычен, как для нас, допустим, врач, учитель или бухгалтер. Поэтому всякий очередной экстрасенс увлекает нас одновременно как в будущее (если человек эволюционирует, то скорей всего в направлении развития именно таких феноменов), так и в прошлое.

Владимир Иванович Сафонов — один из старейших отечественных экстрасенсов. Инженер-строитель по профессии, он всегда уверял, что материалист. Тем интересней, по-моему, его уникальный опыт.

В послевоенные годы судьба свела Сафонова с Вольфом Мессингом. Глядя на «фокусы», которые проделывал мэтр, инженер-строитель всерьез задумался над невероятными возможностями человека. И вскоре обнаружил их у себя. В отличие от своего старшего друга, Владимир Иванович не пошел на эстраду, зато принялся исследовать самого себя. И как человек строго организованного мышления старался организовывать эксперименты максимально корректно.

Вот один из них. Сафонов заметил, что фотография человека, а также любой его портрет — карандашный, живописный или даже беглый набросок — дает полную информацию о состоянии его здоровья. Особенно эффектные результаты получаются, когда человека уже нет в живых, а Сафонов, едва взглянув на его изображение, определяет причину ухода из жизни того, на чье лицо он смотрит. Откуда берется эта информация? Он оценивал ее получение не как «Божий дар», но как неизвестный науке феномен, изучить который есть надежда, только если ставить эксперименты, способствующие разгадке.