Когда свет выключили, я расположилась в безопасности объятий Финна. Его сладкий запах и ровное биение сердце успокаивали.

— Ты вообще скучаешь по нашему старому приюту? — спросила я.

— Да, — прошептал он. — Но рано или поздно мы должны были выйти наружу и столкнуться с неизбежным.

— Знаю. Но я скучаю по той простоте. В той маленькой норке мы были закрыты от опасностей, и окружены теми, кого любили. На поверхности мы не защищены, и я пребываю в постоянном страхе. Мой самый большой страх... — у меня в горле встал ком, а глаза заволокло слезами.

— Какой твой самый большой страх? — спросил он, притянув меня ближе.

Я моргнула, слёзы потекли по лицу и упали ему на грудь.

— Потерять тебя, — выдохнула я. — Ты весь мой мир. Если с тобой что-то случится, я не смогу... Я не захочу жить.

При одной мысли об этом моё сердце обливалось кровью.

— Эби, — прошептал он.

Он обхватил пальцами мой подбородок и, нежно приподняв мою голову, посмотрел мне в глаза.

— Это правда, Финн. Когда я здесь, я сильная только потому, что ты со мной. Потому что я знаю, что когда мы выполним все задания, запланированные на этот день, ты будешь здесь, ты обнимешь и утешишь меня, и скажешь мне, что завтра у нас всё получится.

— Понимаю, — мягко выдохнул он, — потому что, мой самый большой страх... потерять тебя.

Я нежно его поцеловала, а он ещё крепче обнял меня. Тогда я прижалась ухом к его груди и стала слушать мягкий стук его сердца.

— Я люблю тебя, — пошептал он.

— Всегда и навечно, — ответила я. 

На следующее утро нам всем представился шанс выспаться. Я всё ещё находилась в объятиях Финна и не хотела двигаться.

— Эй, красавица, — прошептал он и попытался открыть глаза.

Я почувствовала, как мои щёки вспыхнули.

— Эй, красавец, — выдохнула я, запустив пальцы в его густые тёмные волосы.

— Знаешь, после нашего вчерашнего разговора... Я много думал, — мягко сказал он.

— Звучит немного страшновато, — подразнила его я.

Он улыбнулся, но затем поджал губы и прищурил глаза. Это было его серьёзное лицо.

— Я тут думал о нашей жизни в прошлом правительственном бункере. Я едва видел тебя, и когда это случалось, это длилось всего лишь мгновение. Наши тренировки проходили отдельно, свободное время отдельно, и спали мы тоже отдельно, — он на секунду приподнял брови и вздохнул. — Они даже отправили меня на задание, не дав возможности сообщить об этом кому бы то ни было. Я даже не смог попрощаться с тобой. Просто когда нас разделяют, случаются нехорошие вещи. И теперь мы направляемся в еще больший правительственный бункер, где живут тысячи жителей. Думаешь, им не будет плевать на нас и наши отношения? Думаешь, их будет волновать, что мы хотим быть вместе?

— О чем ты говоришь, Финн? — спросила я.

— Я не уверен. Но я точно знаю, что не хочу быть далеко от тебя. Я не хочу тебя потерять. Я хочу видеть тебя, касаться тебя всякий раз, когда у меня будет такое настроение.

Он повернулся на бок и теперь лежал лицом ко мне.

— Я тоже не хочу тебя потерять, — выдохнула я.

— А что если нам остаться здесь? Что если нам помочь Ретту и его людям отстроить этот город? Мы могли бы начать жизнь самостоятельно. У тебя мог бы быть свой сад, я бы построил нам дом, но самое главное... мы были бы вместе.

Меня начали переполнять эмоции, а мой пульс ускорился.

— А что насчет наших родителей, моих дедушки и бабушки, и остальных членов нашей семьи из приюта? — спросила я.

— Мы могли бы помочь остальным добраться до места сбора. Доктор Бэнкс мог бы передать нашим родителям, что мы живы, и рассказать им о том, что мы строим город и хотим, чтобы они добрались сюда и жили с нами.

— Когда мы очистим это место от Арви, тут можно будет жить. Просто подумай об этом. Твои родители, моя мама, доктор Бэнкс, дядя Фрэнк и его семья... в итоге мы могли бы построить здесь свою жизнь. Свободную жизнь. А не застрять за стенами бункера и быть чьими-то рабами. Что ты думаешь об этом?

Он действительно рассматривал такой вариант, но мои внутренности переворачивались. Я не хотела разбивать его надежды.

— Я не знаю, — прошептала я.

При мысли о том, что я буду далеко от своих родителей в этих тяжелых условиях, мой желудок перевернулся. И хотя я едва ли видела их в последнем бункере, мне помогала мысль о том, что они были под одной крышей со мной.

— Просто подумай об этом. Я пойду за тобой, куда бы ты ни пошла, но я хотел бы, чтобы у тебя был выбор. Ретт уже сказал мне, что они будут нам рады.

— Ты разговаривал с ним? — спросила я.

— Да, — он улыбнулся. — Но пусть это на тебя не давит. Просто поступай так, как говорит тебе твоё сердце.

— Сейчас оно разрывается. Я безумно хочу начать новую жизнь здесь, с тобой, но я не хочу никого бросать. Мы всё ещё нужны им, Финн. Твоя мама... ты единственное, что у неё есть.

— Знаю, — он вздохнул. — В конце концов, это будет одно из самых непростых решений, которое нам когда-либо придется принять.

Я кивнула. Я уже чувствовала давление. Теперь эти мысли будут крутиться у меня в голове весь день. Это был не простой ответ на вопрос: "да" или "нет". Это решение изменило бы нашу жизнь. Да, мы с Финном могли бы начать жить здесь для себя, но тем временем, наши семьи ждали бы нас в другом бункере. Всё было бы совсем по-другому, если бы они были здесь. В этом случае, я бы решила остаться здесь, даже не сомневаясь. Но все, кого мы любили, должны были быть в том бункере, и мы не знали, какие там были правила касательно того, чтобы покинуть его. Наше отсутствие сломило бы наши семьи. Кто знает, смогли бы мы увидеть или поговорить с ними снова.

— Эй, — сказал он, убрав за ухо прядь моих волос. Он перекатился на спину и похлопал себя по груди. — Иди сюда.

Я положила голову ему на грудь, и он крепко обнял меня руками.

— Думаешь, мы доберёмся до места сбора во время? — прошептала я.

Это больше всего беспокоило меня. В бункере оставалось крайне мало топлива, чтобы летать и искать нескольких выживших. Топливо было очень ценным товаром в наши дни.

— Я не знаю, — ответил он.

— Что будет, если мы доберёмся до места сбора, а они не прилетят. Думаешь, мы выживем?

— Я не знаю, — повторил он.

Финн никогда ничего не приукрашивал. Если он не знал, он, в самом деле, не знал.

— А ты по-прежнему будешь любить меня, когда я стану старой и морщинистой? — спросила я, пытаясь подловить его.

Он повернул ко мне голову, сощурил глаза и с совершенно серьёзным выражением лица ответил:

— Я не знаю.

Моя челюсть упала на пол, а он разразился смехом.

— Финн.

— Эби, если мы сможем так долго прожить, я буду любить тебя со всеми твоими морщинками и всем остальным... кроме разве только вот этой морщинки между глаз.

— Что? Тебе не нравится, когда я хмурюсь?

— Неа. Этой малышке не помешает укол ботокса, чтобы расправить её.

Он всегда знал, как заставить меня улыбнуться.

— Готова к сегодняшнему дню? — спросил он.

— Пока ты здесь, а я далеко от мозговых волн Арви, и у меня есть оружие и патроны, я готова.

— Вот это моя крутая девушка, — сказал он, после чего мягко приобнял меня за шею и слегка щёлкнул по лбу пальцами.

— Щелбан? Серьёзно? — я взвизгнула.

— Эй, ты же сама сказала, что только потому, что мы целуемся, не значит, что всё должно измениться, — он ухмыльнулся.

— Хорошо. Просто знай, что когда ты меньше всего этого ожидаешь...

— Да-да... Я всегда к этому готов, — он подмигнул.

— Ну-ну, — я засмеялась, поцеловала его и отправилась в ванную комнату.

После завтрака все, кто участвовали в миссии, встретились наверху в храме. Там уже были приготовлены двадцать банок, заполненных порохом, и десять трехлитровых ёмкостей с маслом.