— Ты — мой герой, Тристан Силье, и даже если бы тебе не удалось пресечь четвертую, пятую или сотую попытку, всё равно им бы для меня и остался. Подожди, — сказала я и начала судорожно шарить по своим карманам, заглянула в сумочку, потом еще раз тщательно проверила карманы, выворачивая их и складывая находки, выуженные из них в подставленные ладони, сложенные сдвоенной лодочкой, любимого. Платок, две шпильки, коробочка с мятными пастилками, баночка со смягчающим блеском, билетик в библиотеку, сломанная булавка, сухая веточка вереска, — все это оказалось в руках у маркиза. Не выдержав третьей попытки моих поисков, он взмолился:

— Душа моя, что ты так остервенело ищешь в конце концов.

— Как что, — улыбнулась я, — конечно же медаль, за заслуги перед Отечеством третьей степени. Но вынуждена тебя разочаровать, я оставила ее в другом платье или в другой сумочке…

Под громогласный хохот Тристана мы направились в дом, переодеваться к ужину.

Основная часть гостей прибывала завтра утром, непосредственно к дневной церемонии, но несмотря на это малая столовая была заполнена людьми. Новая мода для несси, что с легкой руки Вероник вошла в обиход, дарила возможность беременным подругам одеваться согласно принятой тенденции и пока скрывать своё интересное положение. Более того новый фасон не предполагал наличие корсета и поэтому многие дамы действительно ели, а не ковырялись в тарелках хрустя одинокими листочками салата или соцветиями брокколи.

Сегодня я решила воспользоваться подходящим случаем и выгулять последнее из великолепных творений талантливого кутюрье. Завтра одеть его будет дурным тоном, ведь все оттенки пастели запрещены в день церемонии всем, кроме невесты и ее свиты. По сколько платье было бледно пурпурно-розовое, я вместо опостылевшего корсета, с огромным удовольствием одела новую грацию, подходящую по цвету, так же введённую в моду Вероник. Она была практически белая, модного в этом сезоне оттенка морской раковины, безупречно прекрасная и невероятно смелая. Удлиненная, из шантильского тюля, украшена цветочной вышивкой, которая создавала эффект рисунка на обнаженном теле, с плотной шелковой чашкой и продольными косточками, что соблазнительно подчеркивали фигуру, но не пленяли талию. Гладкие шелковые лямки и небольшой бант между чашками делали белье игривым, а подходящие по цвету чулочки и пояс, декорированный петельной отрочкой по краю из роскошного кружева дополняли мой образ.

Сам же наряд был многослойным и сложносочинённым. Десяток практически прозрачных слоев накладывались друг на друга и делали платье рискованным и сексуальным, при этом закрывая все что нужно спрятать, и выгодно подчеркивая то, что нужно показать. Платье было усыпано розовым жемчугом, стразами и мелкими цветами из той же ткани, и словно драгоценность не требовало к себе никакого ювелирного дополнения. Волосы Каро убрала назад, а над ушами заплела две затейливые тонкие косицы, сотворив подобие цветка на затылке. Приколов жемчужную заколку и оценив законченный образ, она благоговея произнесла:

— Несси, вы словно Анадиомена** из легенд.

— Спасибо, Каро, — зарделась я от непритворного восхищения, — надеюсь Тристану понравится.

— Ооо, я в этом просто уверена, — подавая меховую шаль, пробурчала служанка, — возьмите, несси, вдруг вам захочется прогуляться после ужина. — Мы не планировали, но возможно и правда появится желание, решила я, и накинула на плечи мягкий белый мех.

Как обычно, слегка опаздывая, я спускалась по лестнице, зная наверняка, что маркиз меня уже ждет. Поймав его восхищенную улыбку, я приосанилась и немного ускорилась, спотыкаясь на предпоследней ступени и падая в его крепкие, своевременные объятия.

— Душа моя, — сказал любимый, — более эффектно ты не могла появиться. Люблю тебя, моя фея.

— И я тебя, — ответила я, восхищенно взирая на потрясающий камзол идеально подходящего к сапфировым глазам мужчины и бледно голубую бабочку на белоснежной сорочке.

За приятной беседой и интересной компанией, а мне посчастливилось сесть между двумя учеными, принимавшими участие в создании дирижабля, ужин пролетел незаметно. Нори так и не оправившись от тошноты, выпила настойку и спала в своих покоях, Рэйдж оставил супругу лишь для того, чтобы соблюсти приличия, и не дождавшись десерта покинул нас. Теана с трудом боролась с зевотой и обуявшим ее аппетитом, пару раз я заметила добрые ухмылки гостей, когда она, как ей казалось совершенно незаметно, забирала у Себастьяна приглянувшиеся ей кусочки из его тарелки. Думаю, о интересном положении Цессы станет вскоре известно.

*Avis — (лат. Авиш) — птица.

**Афродита Анадиомена — рожденная из морской пены богиня любви.

Горячий вайн и цукаты, засахаренные орехи и восточная пахлава, поданные как десерт, венчали прекрасный ужин. Разогретая напитком со специями, я сама предложила Тристану прогуляться немного перед сном. Он с энтузиазмом воспринял мою идею, и мы вышли на свежий, морозный воздух. Вдоль мощеных дорожек стояли закрытые стеклянные колбы, наполненные светящимися камнями. В причудливых формах фигур угадывались различные пернатые. Великолепные работы стеклодувов из разноцветного стекла бросали яркие блики на окружающие их предметы, казалось ночью пляшет лунная радуга. Тристан взял меня за руку и повел по направлению к причальной мачте.

— У меня для тебя сюрприз, — сказал мне мужчина, — я договорился с Алексом и капитаном Савором, чтобы тебе разрешили подняться в гондолу, ты не боишься?

Я захлопала в ладоши и буквально потащила его еще быстрее.

— Ну что ты, я даже в самых смелых мечтах не предполагала когда-нибудь посетить салон или рубку дирижабля. Ведь кроме того, что это первая разработка, он пока еще не предназначен для путешествий. Когда еще к ним начнут допускать простых пассажиров, а не военный экипаж? Так что я тебе невероятно благодарна за этот потрясающий сюрприз.

Сложная лифтовая конструкция, которую обычно использовали в крупных отелях или домах для подачи еды, или сбора посуды была усовершенствована и могла поднимать не только пару тарелок или тюк с постелью, но и несколько человек за раз, прочный пол, поручни и прозрачная кабина давали насладиться красотой открывающегося вида с высоты птичьего полета. Лифт был встроен внутри причальной мачты, был полностью механизирован и работал на тех же кристаллах, что и сам аэростатический агрегат. Я никогда не боялась высоты и сейчас с восхищением прильнула к стеклу вглядываясь во все уменьшающиеся фигурки домов, беседок, деревьев и лавочек. Казалось, я снова маленькая девочка и с предвкушением будущей игры рассматриваю новый кукольный домик, подаренный мне братом. Яркие огни дома сияли, дорожки, освещенные яркими светильниками, выглядели желтыми змейками, ползущими по своим вечерним делам, а немногочисленные гости, собравшиеся у парадного входа дома и отдающие дань табаку (это я поняла по крошечным красным светлякам у их голов), выглядели игрушками. Их присутствие вне дома говорило о том, что о будущем пополнении правящей семьи уже известно, и дабы не раздражать дымом Цессу они единодушно вышли на улицу, хотя в дом есть прекрасная курительная комната. Наконец кабина с жужжащим звуком встала в парковочные пазы и замерла.

Двери синхронно распахнулись, и мы по устойчивому трапу прошли внутрь. По-военному простая обстановка, никакого красного дерева или шелковых ковров. Стекло, металл, кожа. Все, что прослужит долго. Я с благоговением рассматривала внутреннее наполнение гондолы, салон представлял собой ряд сидений, расположенных по четыре друг на против друга, небольшие раскладные столики, круглые светильники из толстого стекла были зажжены на минимум, что придавало обстановке легкую таинственность. Неспеша, дав мне всё пощупать, потрогать и покрутить, мы прошли в капитанскую рубку. На мостике нас поприветствовал не дежурный офицер, как я вначале подумала, а сам капитан Савор. Я сделала легкий реверанс и протянула руку желая поприветствовать его, как изумленно замерла.