— Откуда ты это знаешь?

— Знаю. На одном из занятий Нейор из Кумира долго возмущался и грозился рассказать жрицам, чему нас тут учат. Ну, магистр и просветил его, а заодно всех нас о положении дел, оказалось, что Жрицы очень даже в курсе.

— Что ты ему сказал? — спросила я, чувствуя одновременно облегчение и неловкость. Облегчение, что всему нашлось объяснение, и неловкость от собственного поведения, оттого что убрала руку, оттого, что отступила.

— Кажется, я спросил, сношалась ли его мать с собаками? Но за чистоту произношения не ручаюсь.

— Крис! — я, смешавшись, отвернулась.

— Все, что запомнил, — развел руками Оуэн, — Да и интересно было, что он ответит. Почти так же интересно, как смотреть на твое смущение. Кого ты стыдишься, Ивидель? Меня говорящего это или себя, продолжающую слушать?

— Не знаю.

— Что ж это честно. Все еще хочешь убежать от меня без оглядки?

— Нет, — ответила я, снова прислушиваясь к смеху и выкрикам уличных торговцев.

— Жаль, — Оуэн подал мне руку. И я ее приняла.

С разных сторон от городской ратуши на восток уходили две параллельные улицы — Бульвар Цветов и Лунная улица, сейчас тоже заполненные людьми. Чуть южнее построили вышку дирижаблей, где наверняка шла подготовка к золотому дождю.

Вихрастый мальчишка бросился под ноги и, растолкав двух матрон в чепцах, юркнул в толпу. Тут же раздались крики, и дородный мужчина, охлопывая себя в поисках кошелька, низко закричал и бросился следом. Уличные фонарики, которыми украсили площадь, чуть колыхались от ветра. Двое циркачей на ходулях жонглировали яблоками…

Чужой взгляд я почувствовала, словно прикосновение. Не тот, что бывает, когда мазанешь взглядом по толпе, машинально отмечая пушистый воротник торговки, или высокую прическу женщины в алом пальто. Нет, этот был пристальным, предназначенным только тебе, чувствительным и колючим.

Я подняла голову, рядом с палаткой сладостей стоял железнорукий. И едва успокоившееся сердце снова пустилось вскачь. Спустя мгновение, рука Криса напряглась, он тоже заметил белобрысого, тот, как и мы предпочел прийти пораньше и теперь разглядывал нас со смесью любопытства и брезгливости, между пальцев мелькал цилиндрик. Если он бросит его в толпу… Девы!

Крис неторопливо вытащил руку из кармана и продемонстрировал белобрысому инструментариум. Взгляд мужчины сосредоточился на иньекторе, правая рука была обмотана тряпками, словно культя, цилиндрик исчез из левой, и вместо него в подвижных пальцах тоже появилась коробочка. Точно такая же. Или почти такая же, только вот цвет жидкости, не коричневый, а зеленоватый. А возможно, это просто зимнее солнце играет со мной злые шутки.

Интересно, кто додумался смастерить из инструментариума средство для заражения людей? С другой стороны, бегай тот же белобрысый со шприцем наперевес и втыкая в людей, вызвал бы нездоровый ажиотаж, и наверняка закончил свои дни в канаве у рынка. Но вряд ли я теперь смогу без дрожи взять в руки подобную коробочку. Никаких компактных устройств, только пояса с инструментами, отдельными и громоздкими, среди которых не так-то просто спрятать яд. Или противоядие.

Мужчины стояли друг напротив друга целую минуту, держа в руках одинаковые коробочки. На Криса налетела смеющаяся девочка с двумя торчащими из-под капюшона косичками и полными варежками снега. Она рассмеялась и, даже не взглянув на «препятствие», побежала дальше, за ней с гиканьем неслись мальчишки со снежками наперевес.

Оуэн выпустил мою руку и сделал шаг к палатке со сладостями. На несколько минут белобрысого заслонило многочисленное семейство, мужчина в меховой шапке раздавал отпрыскам леденцы на палочке..

— Крис, — позвала я.

— Стой на месте, — не оборачиваясь, приказал Оуэн.

— А если…

— Стой там! — еще резче повторил рыцарь.

Я знала этот тон, слышала. Именно так отец разговаривал с управляющим, после того, как тот продал пегую кобылу трехлетку соседу по двойной цене. Половина как раз и осела не в тех карманах. По-моему, именно этот факт возмущал графа Астера сильнее всего. Это был их последний разговор, после этого управляющий нас покинул с узелком в руках, возмущением в душе, но на своих двоих, и как сказал папенька, должен был радоваться хотя бы этому.

Шумное семейство, распределив сладости, отошло к палатке с кренделями, мальчишки засмотрелись на жонглеров на ходулях, те, словно великаны из сказки гордо вышагивали около купальни.

Крис сделал еще шаг, белобрысый все еще смотрел на коробочку в его руках.

Я заставила себя оставаться на месте. Все выглядело просто. Сейчас Оуэн подойдет, они снова постоят друг напротив друга, скаля зубы, как два дворовых пса, а потом протянут руки, в древнем как Эра жесте рукопожатия… А может, барон положит коробочку на край каменной клумбы, где летом наверняка растут цветы, железнорукий поступит так же…

Я перебирала варианты и никак не могла остановиться на одном, они казались мне нереально фальшивыми. Пусть уже это случится, пусть милость богинь коснется плеча рыцаря или минует его. Ожидание хуже.

А что потом? Мужчины обменяются ругательствами и разойдутся? Что-то я сомневаюсь. Единственное, что их сдерживает — это коробочки в руках, но после того как каждый получит желаемое… Что будет потом? Железнорукий бросит цилиндрик в толпу, а Линок выстрелит? Я коснулась лежащей в кармане сферы. Пока пустой. Я так и не смогла ничего придумать. Что можно применить в такой толпе? Магических зарядов сотни, а из того десятка, что я могу попробовать воспроизвести, одни либо слишком травмирующие, другие — бесполезны, вроде запаха роз или подвижных жемчужин.

Я завертела головой, но меня по-прежнему окружали незнакомые лица, кто-то кричал, кто-то зазывал народ в свою палатку.

Белобрысый оглядывал толпу вместе со мной, в его глазах я видела отражение своей тревоги. Сжимая иньектор, Крис почти поравнялся с палаткой…

И вдруг что-то изменилось. Железнорукий замер, а потом вдруг мотнул головой, будто бойцовый петух, увидевший противника. Я стояла слишком далеко, чтобы быть уверенной, но то, как он дернул уголком рта, как подался назад, словно… да, словно испугавшись чего-то, а в следующий миг он развернулся и бросился бежать.

— Демоны Разлома! — рявкнул Крис и сорвался следом.

А я за ним. Не раздумывая и не рассуждая. Рыцарь первым поравнялся с палаткой и первым нырнул за нее. Торговец бубликами решил, что именно к нему я спешу со всех ног, и шагнул со своим лотком навстречу. Я отмахнулась, но потеряла несколько секунд и когда обогнула недовольного продавца, оказавшись за палаткой, там уже никого не было. Вернее, не было ни Оуэна, ни белобрысого, только женщина в пуховом платке ожесточенно спорила с мужчиной в тулупе, ребенок между ними смотрел на мир круглыми от удивления глазами.

Я миновала сладкие ряды, снова огляделась, цветные ленты и стяги покачивались на ветру, беспокойство нарастало, как и горящий внутри огонь. Лысый мужчина без шапки распевал хмельную песню, не забывая подливать топлива из расставленных прямо напротив банка бочках. Подарок мэра горожанам в честь праздника. Завизжали трубы и где-то за купальней уличные музыканты нестройно заиграли веселенький марш.

Раздались испуганные крики, какая-то женщина тоненько запричитала на одной ноте. Я бросилась обратно, расталкивая людей руками и получая ответные тычки в спину. Старая бабка зашипела, когда я задела ее шпагой, и обругала меня, так в ее время приличные девушки не носили ножей у пояса.

Куда делся железнорукий? Что могло напугать его так, что заставило бежать? Того, кто даже пребывая в остроге не испытывал страха?

Купальня осталась в стороне, впереди замаячила сцена балагана, а рядом…

Испуганные крики сменились смехом, я остановилась тяжело дыша. Уличный канатоходец, едва не сорвавшись, в последний момент успел ухватиться за веревку и, изящно прокрутившись, спрыгнул на землю. Толпа подалась вперед, люди стали аплодировать, почти оглушая.