Я послушно сделала глоток под негромкое воркование утешителя:

— Не волнуйтесь! Ничто в мире не происходит напрасно, поверьте мне. Да, вам пришлось добираться длинным путем, но ведь короткий для вас был закрыт, так какой смысл убиваться о том, что вы по нему не последовали? Как вы могли это сделать, даже не подозревая, что он есть? — он меня совсем заговорил, а может, это чай виноват или стресс… Но глаза вдруг закрылись сами собой, и я едва не уронила печенье, прямо на мягкий бежевый ковер, но меня вовремя подхватили, выпечку отобрали, кружку отставили подальше, а потом я почувствовала, как по воздуху переношусь прямо на что-то нежное и шелковистое. Кровать…

— Поспи, деточка. Все наладится со временем, вот увидите, госпожа Адиль.

Проснувшись, я несколько секунд не могла понять, где нахожусь, и что сейчас — утро или вечер. И почему на душе так… гадко.

Потом вспомнила и малодушно вздохнула — лучше бы и не просыпалась. Но долго малодушничать я себе не позволила. Что случилось, то случилось. Теперь надо думать, как быть дальше.

Первым делом я умылась, сполоснула рот, но пить воду из под крана не рискнула, — жизнь в мегаполисе быстро отучила от таких привычек. Это дома, в элитном районе, вода была артезианская, а в университетском городке… лучше не знать, какая именно.

Кувшин на столе тоже вызвал у меня подозрения — этот их чаек валит с ног вернее, чем слоновий заряд транквилизатора. Не спорю, мне это было нужно… днем. Но не спать же теперь все время!

Я причесалась, переоделась — вот что значит качественная фирменная вещь, её даже во сне помять не удалось, но все равно незачем и дальше щеголять в деловом стиле. Убедившись, что нормально выгляжу, я вышла из комнаты и обнаружила у себя на пороге почетный караул. Белобрысый, голубоглазый и с планшетом наперевес. Чуть не споткнулась об него — мальчишка устроился прямо на полу, и я на него почти налетела.

— Ой! Извини, я тебя не увидела.

Вот чего, спрашивается, я такого сказала? Зачем было подпрыгивать из положения сидя, причем на лету, как трансформер в мультике, перестраиваться, и приземляться обратно в этой уже набившей оскомину позе — на колени, голова опущена… и планшет за спину спрятал.

— Простите, госпожа! Я заигрался. Лейхио приказал мне вас развлекать, если вы проснетесь! Все остальные уже спят, а взрослых уже того… разобрали, как бы.

Голос у него оказался неожиданно низкий, совсем не мальчишеский — приятный, с легкой хрипотцой. Присмотревшись, я поняла, что он не такой уж мелкий, как мне сначала показалось. Лет семнадцать-восемнадцать точно есть. Просто на фоне местных долговязых и довольно широких в плечах обитателей он выглядел миниатюрным… как Вилайди. Угу, только Вилу я со своим лилипутским ростом подбородок макушкой задевала, а этому до носа допрыгну.

— Не надо меня развлекать! — испуганно отказалась я.

Мало ли что они имеют в виду? Особенно после предложения заценить эротическую пытку при помощи чужого мужа. Парнишка симпатичный, конечно, причем радует то, что у него вполне живая мордочка, с большими глазами и гордо вздернутым кверху острым носиком. В общем, нет той смазливости, которая меня почему-то настораживала. Но все равно — к шайтану такие развлечения!

— А вот поужинать я бы не отказалась.

— Вам сюда подать или в столовую спуститесь? Там выбор больше, — мальчишка так и продолжал общаться со мной снизу вверх, не поднимаясь с колен.

— В столовую, — решила я. Не хочу сидеть в комнате и думать, думать… всякие нерадостные мысли. Лучше отвлечься.

Выделенный мне провожатый встряхнул аккуратно расчесанной гривой — кстати, подстриженной до плеч, а не до задницы, как у них тут принято, и одарил меня заинтересованным взглядом из-под челки:

— А вы меня уже простили, и я могу встать, или вы сами в столовую, без меня, пойдете?

Я пару секунд соображала, о чем он, вообще, потом дошло:

— А… А! Ага, простила, вставай.

— Точно простили? А то Эйнри предупреждал, что вы строгая и вас лучше не злить! — тут же сообщил мне курносик, но с колен встал.

— Да уж… я ужас, летящий на крыльях ночи. Пошли, пока я тобой не закусила, — могла бы — убила бы шутника за такие приколы. Тоже мне, грозу мужчин нашел!

— Тогда нам вниз, у нас столовая на первом этаже, больша-а-ая, потому что раньше гарем был в три раза больше, чем сейчас. До того, как Старшей госпожой стала госпожа Айрин. Зато теперь спецов больше…

Мне показалось, или в его голосе мелькнуло странное сожаление? Нет, наверное, все же показалось. Потому что он продолжил:

— Раньше меня бы продали, наверное, а так при доме оставили. Мы теперь работаем по графику!

Это было сказано с гордостью, и на меня даже посмотрели, внимательно так — оценила умное слово или не поняла?

Мне не жалко, я уважительно кивнула, и парень засветился, как полумесяц на мечети.

Пока мы так болтали, успели спуститься на первый этаж, пройти длинный коридор с неизменной ковровой дорожкой и добраться до огромного помещения — вылитая институтская столовая. Только пустая — едоки отсутствовали, стулья, ну совсем как в нашей кафешке при кафедре, уже водрузили на пустые столы кверху ножками, и только за прилавком с подносами еще возился рослый детина в белом колпаке. Мальчишка ломанулся к раздаче, затараторил что-то вполголоса, изредка оглядываясь на меня. Повар что-то буркнул и накидал на поднос кучу тарелок, столько, что, по-моему, курносик аж крякнул, принимая это богатство, и очень осторожно понес его к единственному еще свободному столу.

Когда добытчик со своей ношей добрался до меня и до стола, обнаружилось, что вот — мой любимый салат, вот — мое любимое жаркое, а вот — мой любимый сок. Когда я успела обзавестись пищевыми любимчиками, мне не объяснили. Просто подали то, что я уже ела за столом с Айрин. Зато потыкали в сторону раздачи — там, мол, еще много всего разного, вдруг не наемся.

— А можно, я тоже поем? — смущенно поинтересовался мальчишка, поерзав на стуле. Ему было неуютно, даже на вид, но я строго пресекла его попытку устроиться у меня в ногах. Еще чего не хватало!

— Ешь, конечно!

И сама продолжила трапезу, погрузившись в свои мысли и не слишком обращая внимание на соседа. Слава Аллаху, не маленький, ложку держать умеет. Опомнилась только тогда, когда он внезапно исчез из поля зрения. Я озадаченно поморгала и заглянула под скатерть. О!

— Ты чего там делаешь?

— Ем! — он довольно ткнул ложкой в тарелку, но тут же опасливо уточнил: — Вы же мне разрешили?

— О Аллах, дай мне терпения! — взмолилась я вслух. — Ребенок! На полу-то зачем? Я же тебя нормально за стол посадила!

— Я не ребенок… и за одним столом с госпожой есть не положено! — пробурчал он обиженно. — Я, может, и спец, но правила тоже знаю.

— А не слушаться госпожу, тоже в правилах написано? — немного ехидно подначила я.

Ну, а что делать, буду пользоваться местными законами, раз они без них жить не могут.

Аааа-аа, шайтан, чего так пугаться-то?! Уф, надо осторожнее. А то тарелка в одну сторону, малек в другую, и опять, естественно, на колени.

— Вставай, несчастье мое, бери тарелку, садись за стол и ешь! А то не стану спрашивать, почему ты уже взрослый, и как это вышло, что спецы правил не знают. А спецы — это специалисты, да?

— Я не ваше…

Это почти "бубубу" в его исполнении — ужасно смешно выглядело, но на стул он уселся, поерзал, пододвинул тарелку поближе и так, с набитым ртом, и продолжил:

— Мне уже восемнадцать, год как можно в мужья отдавать, только мама не торопится, хочет, чтобы только первым и поудачнее, да еще перебирает так, будто я не спец, а наложник после Джордана. Не с моей мордой в наложники, как бы. И не с нашим происхождением в Джордан. Хотя я бы там поучился! — моська у курносика стала мечтательная-мечтательная.

— А чем спец хуже наложника? — поддержала я разговор.

— Ну, вы сравнили! — выдал он мне, чуть ли не свысока. — Хороший спец лучше обычного наложника, само собой. А я — хороший. Только в мужья предпочитают брать наложников после Джордана, ну… потом обычных, потому как они под рукой всегда, в гареме. А в спецов же не играют, как бы, вот и…