В том, что спрашивают поначалу по-хорошему, тоже нет ничего обнадеживающего. Это сначала, а потом и по-плохому не постесняются выспросить. А я реалистка, а не героиня, и прекрасно понимаю, что долго не продержусь. Ой, Аллах, во что же мы вляпались?

Одно хорошо. Старый гуль сказал, что мой "муженек" меня не найдет. Значит, Шадида они не тронули, и ни в чем особо не подозревают. Это я засветилась с кристаллами, а он в это время был в плену. Ну, я надеюсь, что они так рассуждают. Еще не хватало в соседней камере обнаружить моего… Нет, не моего. Я уже один раз придумала себе "любовь", которую, как оказалось, вовсе не надо было спасать. Больше не хочу. Или все же? Нет, нельзя, нельзя думать об этом сейчас, иначе я расклеюсь и не смогу выжить. Подумаю об этом позже.

Я заставила себя встать и обследовать свою тюрьму. Ничего обнадеживающего. А вот за дверью кто-то почти без перерыва бубнил.

— Шелудивый козел, чтоб тебе пусто было! — бормотание сопровождалось шорохами, шарканьем и позвякиванием. — Вымыл же, чисто все, что тебе еще надо?! До старости будешь мне ту злосчастную банку колы вспоминать, урод очкастый. Ничего с твоими кристаллами не случилось, как облил, так и вытер, пошли в вакуумную камеру, как миленькие, нет, сволочь, до сих пор по три раза свои вшивые пробирки заставляет перемывать. А еще все полы, столы и стены, — на последней фразе голос изменился, явно и похоже пародируя профессора. — Говнюк злопамятный, бабки мои он считает! И так платит копейки, так еще и штраф. Чтоб ты им подавился, змей в бороде!

Я на цыпочках отбежала от двери подальше, уселась на застеленный облезлым серым покрывалом топчан и задумалась. То есть и тут кола. Волшебный напиток, шешен амы. Шуршит, звенит и ругается наверняка тот тощий рыжий лаборант с лошадиной физиономией и в смешном, стилизованном под старину пенсне.

И связи между его косорукостью и внезапно растолстевшим эльвернитом профессор не увидел. Вот ведь, даже если я ему об этом скажу, он в лучшем случае посчитает меня дурой, а в худшем потащит в какой-нибудь местный пыточный подвал.

И что мне делать? Тянуть время? А как? Только сделать вид, что мой эльвернит — такая же случайность. Собственно, я так и сделала. Но вот есть у меня, мол, мысли. Скажем, что нужны эльверниты с конкретного места на шельфе, может быть, и… Ладно, еще придумаю бредово-правдоподобных условий, это я могу. Главное, чтобы мне поверили — я сама ищу решение и уже, можно сказать, почти нашла. Значит, убивать и пытать меня не надо, а надо… правильно, заставить работать на них. Как умный профессор и рассудил.

Это даст мне время. Немного, но хоть что-то. Может, и глупо, но где-то в самой глубине души борются две противоположные надежды — одна на то, что Шади… мой Шади останется в стороне от этого ужаса, и вторая на то, что этот мужчина не из тех, кто бросит в беде.

Отдыхать мне позволили не два часа, а все пять или даже шесть. Хорошо, хоть воды оставили. Есть не хотелось совершенно, а вот пить… и кое-что еще, прямо противоположное.

Я уже думала напомнить о своем существовании, или хотя бы просто поколотить в дверь — нервы успокоить и отвлечься — как вдруг в комнату ввалился тот самый конь в пенсне. Молча поставил в угол биотуалет, зыркнул на меня исключительно неласково и снова ушел. Хоть бы ширму принес, урод! А то ввалится как раз, когда я занята интимным процессом, и я ему что-нибудь выцарапаю.

Ожидание становилось невыносимым, хотя я старательно заполняла время, придумывая все новые и новые способы запутать эльвернитовое дело. Если постараться… и если профессор раньше не потеряет терпение… месяца на полтора "опытов" меня хватит. Я очень, ОЧЕНЬ надеюсь, что меня найдут раньше.

Всем моим планам не суждено было сбыться. Сначала я смутно расслышала за стеной громкий, нервный какой-то сигнал вызова. Как сигнал может быть нервным? Не знаю. Но я угадала, потому что почти сразу после этого там что-то уронили, послышались цветистые проклятья, шаги, даже топот. Потом стало очень тихо, но и эта тишина тоже была такая… тоже нервная, шешен амы!

Я подобралась, забилась в самый дальний угол от двери и на всякий случай подтащила к себе поближе стул. Он деревянный, довольно тяжелый. Нет, я отдавала себе отчет в том, что даже со стулом не боец против двоих мужчин. Но не сидеть же, как баран на жертвеннике?!

Дверь распахнулась, и в нее ввалился рыжий циркуль, всклокоченный и страшный. Он диким взглядом вперился сначала в меня, потом в стул, которым я инстинктивно загородилась, потом отчаянно замотал головой и отступил на шаг назад. Еще на шаг. Захлопнул дверь, и я услышала словно бы тихий всхлип, или стон. И невнятное бормотание.

Следующие полчаса я сидела в обнимку с предметом мебели и старалась не трястись. Было совершенно непонятно, что происходит, но так хотелось надеяться, что вся эта суета потому, что меня ищут и уже почти нашли! Ну скорее же, скорее! Я раньше умру тут от неизвестности и страха, чем меня спасут!

Говорят, что тому, кому суждено быть повешенным, в реке не утонуть. Вот и мне не светило, видимо, умирать со стулом в объятьях. Устав ждать, я выбралась из своего угла и снова села на топчан, нервно зажав ладони между колен. А стул на всякий случай все равно поставила поближе. Несколько раз вдохнула, выдохнула, сосчитала до ста… надо успокоиться и быть готовой. Еще бы знать — к чему?

Наверное, мой ангел-хранитель сегодня был на дежурстве и неустанно бдил за своей непутевой подопечной. Или сам Аллах нес меня в своих ладонях через все эти ужасы. Потому что когда дверь снова распахнулась, и на этот раз в ней показался профессор, я была почти спокойна. Почти собрана. Как перед настоящим боем.

Доли секунды мне хватило, чтобы оценить пустые глаза, решительно сжатый в нитку рот и… шприц-пистолет в опущенной руке.

— Профессор, вы не поверите! — я "радостно" подскочила ему навстречу и даже улыбнулась, и колени у меня не дрожали и не подкашивались. Почти. — Я вспомнила! Я все поняла, это же так просто! Мы с вами прославимся на всю галактику, надо только провести еще пару опытов, и вы увидите! Мне одной никто не поверит, но с вами!

Я тараторила и тараторила, не давая ему опомниться, вставить хоть слово, изливала на него свой идиотский восторг записной дуры, и… я видела, как в холодных, просто ледяных глазах за стеклами немного старомодных очков снова загорается искорка интереса, даже азарта, пусть нездорового, почти сумасшедшего, но лишь бы не та пугающая пустота!

Он посмотрел на меня, на шприц в своей руке, и вдруг улыбнулся. У меня в очередной раз по спине пронесся табун мурашек, такая это была улыбка.

— Все приходится делать самому, — доверительно поведал мне мужчина, медленно надвигаясь. — Даже сестра подставилась, как последняя дура, а я всю жизнь считал ее гениальной. Еще и этот сопливый сын греха не смог даже такого простого поручения выполнить. Но и к лучшему. Я буду уверен, что все сделано как следует и никто нигде не напортачил. А сейчас будь послушной девочкой и не дергайся. Халид, держи ее!

Рыжий лаборант метнулся через всю комнату быстрее, чем я успела схватиться за свой спасительный стул. И он действительно был сильнее меня. Я ничего не смогла сделать.

Тихо пшикнул инъекционный пистолет, и меня опять стала окутывать тьма. Вот шайтан, успела подумать я, сколько можно меня химией колоть?! Это же вредно! Хотя, наверное, уже все равно… Шади…

Тали:

Самым сложным оказалось на время забыть о муже. Просто забыть.

Даже узнав об удачно выполненном захвате Кайрима, я все равно где-то глубоко внутри чувствовала щемящую тоску. А ведь Матерь Всего Сущего была на нашей стороне везде и всюду.

Лаборатория по переработке эльвернитов официально выкуплена у правительства Вейтийляры Домом Альцейкан. Кайрим захвачен. Верхушка его банды захвачена.

Еще полчаса, и будет начата двойная операция на Бируни — арест сестры Кайрима и захват салона, в котором работает маникюршей подозрительная медсестра.