— Надеюсь… — ну вот, зарядка снова закончилась, озуналып! Прислушиваться приходится, чтобы понять, что она там себе под нос бубнит. — Я поеду в отель. И оттуда позвоню госпоже Клаусийлии.

Ну да, а я тут по яхте буду бегать, ежиков рожать, нервничая из-за нее. Это ведь она про кристалл, который нам подменили, не знает. Не сказал я ей — чего зря пугать. Сам три часа пролежал, в потолок просмотрел, завещание сочиняя… и хватит. Адильке знать не обязательно.

Просто в той коробочке, куда мы выкупленные кристаллы складывали, два было новых, измененных, а один… очень похожий, на первый взгляд не отличишь, только природный! Такая вот, озуналып, задница. Надеюсь, обойдется, конечно, но…

— Отсюда звони. Я тебя одну в отель не отпущу, пока не буду уверен, что за тобой слежки нет.

— Какой еще слежки, — отмахнулась она, но послушно позвонила. Вернее, не послушно, а как-то так, будто ей все равно. Тусклая она какая-то, никакой радости от скорого возвращения к законному жениху на лице нет. Вот и пойми этих телок!

Говорить она, правда, ушла в коридор. Да пусть хоть из микроволновой печи звонит — мне все равно, главное — на яхте, под моим присмотром.

Вернулась, правда, довольно быстро. Посмотрел я на нее и едва удержался от тяжкого вздоха: лицо нахмуренное, круги под глазами, будто не спит постоянно, а непонятно чем занимается.

— Н-да… нам придется подождать пару дней. Тайлитийлана прилетит и позвонит сама, — чего-то подобного я и ожидал. Не живут они на Бируни, летают неподалеку, следы путают. Только от кого и зачем, неясно. — Ты останешься на яхте?

— И ты тоже. Даже не обсуждается, — обрадовал я ее, встал и направился в коридор.

— Может, я лучше в отель? Тебе неприятно мое присутствие.

— Твое отсутствие мне будет еще более неприятно, — фыркнул я на все ее печально-грустные заявления. Сидит тут, страдает, несчастная такая, как будто это я первый блажить начал. У меня совесть тихо спала и не жужжала, а теперь грызет, зараза… Надо будет ей потом зубы выбить, гадине, озуналып.

— Зато буду уверен, что с тобой все в порядке, — пусть мы сейчас переругаемся, но в отель я ее не отпущу, и про эльвернит украденный ни слова не скажу. Ей к ее тусклой мордочке только осознания, что наше открытие уже стало известно кому-то третьему, не хватало.

— Шади, это Бируни. Самый шикарный и безопасный курорт в этом секторе галактики, — сидит, смотрит на меня, как на спятившего… ну и ладно, пусть считает, что у меня расстройство параноидальное после Венги. — Что тут может случиться?

— Лучше не фантазируй на эту тему, а подумай, чем мы будем обедать, — выдал я и быстро свалил в рубку.

У меня на двери были выставлены настройки, что открыть изнутри может любой, а снаружи — я или Адиль, приложив отпечаток ладони. Так вот, езумдун, все! Теперь в обе стороны — только я. И да, у меня обострение параноидальное. Некоторые на Бируни прохлаждаются, а я на Венге был… имею право на легкое психическое отклонение.

Адиль:

Ну и пошла я… обед готовить. А что еще оставалось?

Честно говоря, ужасно устала от бесконечного уныния, напряжения и непонятностей в моей жизни. Как раньше все было просто! Вплоть до этой осени.

А теперь моя жизнь превратилась шайтан знает во что с переплясами. Я уже злиться начала, на себя, на всех, на мир вокруг. Еще немного, и превращусь в Каргаш-Апай, стану такой же злобной, сварливой, и все лицо покроется морщинами от плохого настроения.

Надоело!

А что тогда делать? Ничего. Сжать зубы, взять себя не в руки даже, а в когти, и дождаться разговора с Саяном. И все выяснить, наконец!

Если он меня любит и ждет, если ему по-прежнему нужна моя помощь, значит, прочь сомнения. Если нет… тогда и будем жить дальше. А пока нечего тут строить из себя умирающего фламинго.

Когда руки заняты делом, мозги сами по себе прочищаются, а нервы перестают выплясывать, как пастухи на сабантуе, и их можно завязать в узел. И спокойно прикатить из камбуза сервировочного робота. А красиво накрыть на стол я в любом состоянии умею.

— Шади, обед! — и нечего трястись, прятать слезы, рыдать украдкой в душевой. Скоро все станет ясно, а там — будь, что будет.

Вот странно… стоило мне встряхнуть саму себя за шиворот и немного успокоиться, как все стало видеться совсем по-другому.

Шайтан молча промаршировал через всю кают-компанию к столу и уселся за него с таким видом, словно ничего не случилось, но, в целом, мир его разочаровал. Включил экран, уставился туда с деланным интересом, даже не взглянув, что я ему на тарелку положила.

Классическая картинка — "недовольный мужчина". Вдруг вспомнился отец… Посмотрела на Шади еще раз… и поразилась тому, как они сейчас похожи!

Я сидела, тихонько клевала салат и думала, думала… Вот он, сидит. Жует. На меня даже глаз не скосит. А все ПОЧЕМУ?

Если вспомнить папу… и маму. То все предельно просто. Он… ревнует. И беспокоится. За меня! И что-то скрывает, паразит такой, но что именно — хоть режь, не скажет.

Я не знаю, какими кривыми путями ходило мое сердце… ну, не головой же я до этого додумалась… только в груди стало неожиданно тепло. Отчего? Почему?

Захотелось сказать ему об этом и еще о многом… Даже если он сию минуту не поймет, может, потом, позже, догадается о том, что я сама поняла всего пару секунд назад.

— Мне обязательно надо встретиться с Саяном. Понимаешь? Я должна убедиться, что с ним все в порядке, и тогда… я смогу ему все объяснить.

— Что? — Шадид так и не обернулся, но закаменел, как памятник, и жевать перестал.

— Я пока не могу тебе сказать. Подожди немного, пожалуйста. Сначала Саян.

— Эшекбардык, да не вопрос! Саян, так Саян… — Шадид с грохотом поставил на стол пластмассовую тарелку с недоеденным кебабом и резко встал. — Короче, отдыхай, наслаждайся одиночеством. Вернусь поздно, пьяный, возможно, не один.

Я сразу поняла, что останавливать его бесполезно. Выскочил, как будто за ним три шайтаненка с вилами гнались. Шешен амы, ну вот что за… все мое спокойствие как из ведра ледяной водой смыло!

Не один он придет! Да… да… Да пусть только попробует!!!

Вот дура, надо было не рот разевать, как рыбка, выпавшая из аквариума, а вслух возмутиться. Потому что эта наглая морда, пока я сидела, как по голове пристукнутая, бегал по яхте — ну да, футболку натянул, штаны переодел и карту-ключ от люка наверняка из рубки забрал. И смылся! Ш-ш-шайтан!

Я подскочила, кинулась следом, но поздно. Самое веселое, что этот султан недорезанный заблокировал люк наглухо. То есть запер меня и ушел.

Шади:

Что-то я втянулся в образ правильного мальчика. Увлекся, езумдун! Ладно — курить почти бросил… На яхте — нельзя, на Венге — тоже не поймут, да и мои любимые, с корицей и шафраном, закончились. А чистый никотин сосать — желания никакого нет. Так что я на обратном пути и в любимый бар заглянул всего раз. Напился в… дупель! Думал — полегчает. Нет, озуналып, только хуже на душе стало, и голова с утра разболелась.

Резиновые девочки, предательницы, дрыхли в одной каюте с Адиль. Других телок, готовых дать себя поиметь без обратной отдачи в мозг, на яхте не было. Так что не пил, не курил, по бабам не ходил. Корзалып, это я так подсознательно под Саяна мимикрирую?! Вот уж… Фиг! Хватит из себя правильного строить — все равно оно ни кому не надо, я — не Саян, и мне об этом регулярно напоминают.

— Подожди немного, сначала Саян…

Во, эшекбардык, а я о чем?! Хватит!

Рванул в каюту, переоделся и вылетел с яхты. Пусть сидит и ждет, сколько хочет. Не буду ей мешать и отвлекать своей несаяновой рожей. Я обет верности никому не давал, так что меня ждут кальян, выпивка и девочки… Много девочек! В клуб не пойду — настроение мракушное. Конечно, телки сами повиснут, но с ними же говорить надо будет, выпивкой угощать, искать, где потом заваливать… Нет! В бордель, к честным шлюхам, езумдун! Всех оптом сниму, пусть те, на кого сил не хватит — просто танцуют!