Но, в конце концов, эта упертая женщина повторила свой эксперимент! Правда, без моей помощи ни за что бы ни справилась, так бы и поливала эльверниты разнообразной пищевой мешаниной. Но и я бы, без ее вопроса, про аварию и короткое замыкание не вспомнил бы ни за что — как из головы вылетело, что и этот фактор может повлиять. Хотя на самом деле, когда по всей яхте энергию, гравитацию и защитное поле вырубал, ни на что уже не надеялся. Но помогло… И эльвернитам, и Адильке.

Напрыгнула на меня, как обезьянка, и давай обниматься, целоваться, пищать восторженно. Я от облегчения решил, что буду каждый день электричество выключать, раз так на мозговую деятельность у женщин влияет. Эффект пыльного мешка из-за угла, корзалып!

Действует, к сожалению, недолго. Запрыгивала Адиль на меня резво и радостно, а потом так же неожиданно резко погасала, как лампочка, и медленно сползла. Подзарядка закончилась, очевидно. И, судя по лицу и глазам, опять заблажила. Так что я плюнул, стащил с себя грязную футболку, испачканную во всех составах разом, швырнул ей в качестве половой тряпки и рванул в кают-компанию. Врублю фильм какой-нибудь, полежу, успокоюсь, эшекбардык!

Нет ведь, бабы — они ж пока тебя в мозг не изнасилуют с фаллоимитатором, не успокоятся. Мужики — они прямые и честные, мы хотим много телок и секса, все просто и ясно. А телкам нужны наши мозги… Чем больше и глубже, тем у них удовольствие сильнее, озуналып! Еще с извращениями какими-нибудь, усики, пупырышки для лучшей стимуляции.

Через полчаса пришла и моя кайра келеккэ, трахаться в голову. По лицу сразу видно: "Ща буду тебя иметь злостно во всех позах, можешь даже не сопротивляться!". Бардак на столе узрела, обрадовалась ему, как родному, и давай тарелки собирать, чтобы руки в процессе секса занять чем-то. Обычно они ими просто размахивают, когда в голову пробуриваются, чтобы равновесие удерживать, наверное, озуналып!

— Давай поговорим? — нет, можно подумать, у меня варианты есть.

— О чем? — не удержался, надо было промолчать — сама бы все выложила, но не могу быть пассивным участником, так что решил проявить активность.

— О нас с тобой, — интересная тема, только, боюсь, мы ее очень по-разному понимаем.

— А тут есть о чем поговорить?

— Есть, — и уставилась на меня серьезным таким взглядом, а я — в экран, стараясь в ее сторону даже не смотреть, чтобы не провоцировать на длинную речь. Жаль, кино включить не успел, обычно лучше всего помогает от таких вот разборок, когда она тебе предложений восемь-девять, чтобы забуриться в голову поглубже, а ты ей на десятом: "Да, что ты там говорила?".

— Шади, я не буду врать или изворачиваться. Ты мне… очень нравишься. Это как-то неожиданно получилось. И я не знаю, что с этим делать. Потому что так неправильно.

Ну, хоть призналась вслух, что я ей "нравлюсь", эшекбардык… Польщен неимоверно!

— Что в этом неправильного? — так, главное — эмоций никаких не показывать, хотя злюсь уже так, что еще немного — и пластмассовыми тарелками кидаться начну! Когым дыжей берме. Больше всего ненавижу, когда меня в мозг трахают!

— Ты и сам прекрасно знаешь. Я все еще невеста твоего лучшего друга. Друга, который… в беде. Скажи, подумай и сам скажи, вот если бы ты со стороны услышал, что невеста Саяна, пока тот был в плену, закрутила роман с его лучшим другом, как бы ты эту девушку назвал?

Нет, сначала они себя раззадоривают, причем вот где, интересно, у них та трава в голове растет, которую они курят, прежде чем до таких вот извратов додумываются?! Как бы я назвал ту девушку… Нет, ну понятно, что нехорошо получилось, эшекбардык! Согласен. Если подумать, так очень нехорошо… Получается, я у лучшего друга невесту увел, пользуясь тем, что его рядом нет. Сиздинучун… Да уж, вляпались мы в болото по самые уши.

— Я тебя понял. Считай, что поговорили, — выдал я спокойно, повернувшись и посмотрев на Адиль. А потом снова уставился на пустой экран, сжав пальцы в кулаки до судорог. И эта… келеккэ… от меня отвернулась и носом шмыгает. Вот ведь… сиздинучун!

— Я не хочу быть в твоих глазах… ты знаешь, кем. Только не в твоих, а ты обязательно так будешь думать, когда первый угар пройдет. И Саян… он не заслужил такого отношения. У него кроме нас никого не осталось, и я не могу его предать.

Добила она мой мозг ногами, вытерла об него обувь и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь и забрав со стола всю грязную посуду, которая за время ее погружения в эксперименты накопилась.

А я остался лежать и молча смотреть в пустой экран, ощущая себя последней сволочью, который и друга пытался предать, и девушку у него увести, и чужую невесту соблазнить… Короче, куда не поверни, эшекбардык, сволочь я последняя. Надо было там, на Венге, оставаться…Хотя нет, это я уже увлекся, езумдун!

И ведь, если бы не Адиль — головой бы я там обязательно тронулся. К дервишу не ходи, эти их вечерние забавы на пользу моей психике бы не пошли. Может, и Саян сейчас только на своей любви держится? Только у него она честная и взаимная, а у меня придуманная… украденная. Чужая любовь, чужая невеста…

Так что, как прилетим, проверю, что за Адилькой слежки нет, и отпущу. Развод и без нее оформлю, — уведомление ей Камиль пришлет. Может, после того как я с ним встречусь, ей и не надо будет развода… Вдова, черная… Корзалып.

И пусть валит к Саяну, правильная моя… А то влез, чужому счастью мешаю. Нет, прилетим и по телкам… Новые как раз подросли, старых навестить надо, дел невпроворот!

Оставшиеся три дня до посадки на Бируни вызывали острейший приступ дежавю — один в один наши последние дни полета до Венги. Прямо даже кошки на душе скребли, настолько похоже. Зато хоть кормили снова нормально, по графику, и то плюс.

И сама Адиль по-человечески ела, а то, пока она в кристаллы играла, приходилось ей осторожно под руку миски с сухим кормом подпихивать, потому что на бутерброды и чай она не реагировала. А вот мюсли и сухофрукты лопала так, что за ушами трещало, горстями. Сидит, эльверниты гипнотизирует и в миске рукой копошится. Поить ее было не надо — сок и кола всегда под рукой. Единственное, я все время нервничал, чтобы она растворы свои не выпила. Как по мне, так даже с учетом того, что в составе лишь пищевые продукты, для организма смесь вышла бы слишком взрывоопасная, езумдун.

Спал я, естественно, на диване, в кают-компании. А то она ко мне каждое утро подкатывает, а скажут потом, что это я ее магнитом приманиваю… Ну и… Короче, сволочь я, сволочь! Действительно, взял и невесту друга к себе в кровать затащил, корзалып.

Так что лучше на диване. И самому за себя не стыдно, и никто в соблазнении чужих невест не обвинит, и невестам спокойнее — подальше от соблазна.

Зато Адиль теперь спать уходила чуть ли не в восемь вечера. Как ни загляну в каюту — спит. Отсыпалась, наверное, за все то время, что вокруг кристаллов прыгала и соусами их поливала.

Посадке на Бируни я обрадовался, как манне небесной. Пошел, притащил за руку Адиль в кают-компанию, посадил напротив и объявил:

— К Саяну мы пойдем вместе, это не обсуждается.

— Ну давай… — как-то так вяло, не радуясь, не сопротивляясь, я бы сказал, наплевательски она на мое заявление отреагировала. Даже обидно — я все-таки рассчитывал немного попререкаться или позлиться, если бы радость по поводу встречи с Саяном проявилась. А то как-то и сам последние дни как сомнамбула брожу, и она — как будто ей энергию вырубили.

— Кристаллы я уничтожил, но если хочешь заявить об открытии, запись у меня есть. И формулу состава, что ты сделала, я тоже сохранил, — я попытался впихнуть ей в руки флешку: — Держи, это твое. Сама решай, что с этим делать будешь.

— Нет уж, не нужно мне такого открытия! — ну надо же, хоть немного оживилась. — Шади, у тебя есть сейф в банке? Можешь это туда убрать? Не знаю, вдруг когда-нибудь в жизни понадобится.

— Надеюсь, что нет, — хмыкнув, я сжал флешку в кулаке, размышляя, куда ее можно спрятать понадежнее, кроме как в собственную задницу.