Короче говоря, Косолапов, вы вели двойную жизнь.

И вот на позапрошлой неделе в музей привезли бесценное полотно Леонардо да Винчи. В это же самое время в «Клуб К» позвонил странный человек по имени Смерть и предложил вам за огромные деньги украсть для него «Джоконду». Позвони он чуть раньше, вы бы отказались. Но буквально за день до этого звонка вы познакомились с чудаковатым стариком Канализацыным, который показал вам схему старинной канализации Эрмитажа. И у вас в голове родился дерзкий план!

Да, еще забыла сказать. В Эрмитаже всю жизнь проработал Глеб Борисыч Перепелкин – крупный специалист по эпохе Возрождения. Как-то раз он изложил вам свою гипотезу о том, что Леонардо нарисовал не одну, а две «Джоконды», и что эта вторая «Джоконда» висит в квартире его соседки Матильды Эрнестовны Конде.

Вы ему, естественно, не поверили, но подумали: раз такой опытный специалист утверждает, что картина в спальне тети Моти – кисти Леонардо да Винчи, значит, там висит копия самой высокой пробы.

И вы, Косолапов, решили украсть «Джоконду» для себя. А мадам Смерти подсунуть копию. Для этой цели вы и предложили Перепелкину поменять картины местами, мотивируя это тем, что из Эрмитажа «Джоконду» могут похитить, а из квартиры старушки-пенсионерки – нет.

Глеб Борисыч клюнул на вашу удочку и принес копию в музей. Вы посвятили в свои планы начальника охраны; тот тоже клюнул на вашу удочку и разрешил поменять «Джоконд» местами… Уф! – перевела я дух. – Ну что скажете, Косолапов? Разве не так все было?!

– Так! Так, дрянная девчонка!! – со злобой закричал Косолапов. – И откуда ты только узнала?!!

– Настоящий сыщик, получив минимум информации, всегда сумеет домыслить остальное, – ответила я ему словами Володьки Воробьева.

– Ты вечно путалась у меня под ногами, Мухина!! – продолжал орать Косолапов. – Залезла в мою квартиру!.. Организовала засаду в музее!.. Помешала мне выкрасть ящики из катера!..

– Ладно, хорош орать, – похлопал его по плечу Молодцов. – Пора ехать в Кресты.

– Я не хочу в Кресты! – побелел как молоко Косолапов.

– Не бойся, приятель, – сказал суперопер. – В тюрьме только первые десять лет тяжело, а потом привыкнешь.

И он увез Косолапова в Кресты.

«Вот и все, – подумала я. – Однорукий арестован. Мадам Смерть арестована. Питерские киллеры арестованы. Цюрихские сектанты арестованы…»

Короче, полный хэппи-энд, как сказал бы Роберт Фигли.

– А где Роберт с Лолой? – спросила я у Анны Львовны.

– В научной лаборатории ФСБ. Проводят анализ картин, чтобы узнать, зачем Смерти понадобилась «Джоконда».

– Я вам и без анализа могу сказать. В одной из картин находится смертоносный вирус, способный уничтожить все человечество.

– Ого! – воскликнула Жеребец. – Тогда я срочно мчусь в Большой дом!

И она умчалась в Большой дом. Ну а я села в джип и не спеша поехала к тете Моте.

Когда я уже подъезжала к дому Матильды Эрнестовны, вдруг запищал мобильник.

– Слушаю, – сказала я.

– Привет, птичка-синичка.

Я чуть в фонарный столб не врезалась.

– Мадам Смерть?!

В трубке раздался визгливый смех.

– А ты думала, меня в Стокгольме арестовали?!

– Послушайте, мадам, – твердо сказала я, – все ваши сообщники арестованы. «Джоконду» вам не видать как своих ушей. Я предлагаю вам сдаться. Вы проиграли.

– Не говори, птичка, «гоп», пока не перепрыгнешь.

– Что вы имеете в виду?

– Сейчас ты принесешь мне картину.

Теперь уже я рассмеялась.

– А трубу от немецкого крейсера вам не принести?

– Хватит валять дурака, Мухина. Чтобы через полчаса «Джоконда» была у меня!

– Да я для вас и пальцем не шевельну.

– Ты уже один раз это говорила.

– Правильно. В тот раз вы взяли меня на испуг. Но сейчас этот номер не пройдет.

– Еще как пройдет. В моих руках – твой дружок Воробьев.

– Володька жив?!! – закричала я и чуть было не впилилась в троллейбус.

– Пока жив, птичка. Но если ты не принесешь мне картину, он умрет. Причем самой мучительной смертью.

– Вы всё врете.

– Можешь сама убедиться.

– Мухина! – раздался в трубке голос Воробья. – Ни в коем случае не соглашайся! Не соглашайся, Мухина!..

Послышался шум. Видимо, у Володьки отнимали трубку.

– Ну что, убедилась? – спросила Смерть.

– Немедленно отпустите Воробьева! – потребовала я. – Слышите?!

– Как только ты привезешь «Джоконду», так сразу и отпущу.

– Да где я вам ее возьму?!

– В Эрмитаже, где же еще?

В Эрмитаже… Значит, мадам Смерть не знает о существовании второй и третьей «Джоконды». А что, если…

– Хорошо, я украду для вас картину. Где вам ее передать?

– В аэропорту Пулково, птичка.

Связь оборвалась. И тотчас телефон запищал вновь.

– Слушаю?

– Эмма, это Анна Львовна говорит. Мне только что позвонили из аэропорта. Мадам Смерть и ее люди захватили «Боинг» с заложниками!

– А мне только что звонила сама мадам Смерть и приказала привезти ей «Джоконду» в аэропорт. Иначе она убьет Володьку Воробьева.

– Ваши действия?

– Еду в Пулково!

– Мы тоже все туда едем!

– Чем закончилось исследование картин?

– В одной из «Джоконд» обнаружен вирус внеземного происхождения. В той, что вы проткнули ножницами.

– Понятно. Привезите в аэропорт картину, которую мы конфисковали у Косолапова.

– Хорошо. До встречи.

– До встречи.

Я развернула джип на сто восемьдесят градусов и погнала обратно в Пулково.

В здании аэропорта было пусто. Всех встречающих и провожающих эвакуировали. Летное поле плотным кольцом окружали автоматчики.

На взлетной полосе стоял захваченный террористами «Боинг». В иллюминаторах виднелись испуганные лица пассажиров.

Жеребец, Лола, Роберт Фигли и Григорий Молодцов были уже здесь. Я подошла к ним в тот момент, когда Молодцов горячо доказывал, что надо брать самолет штурмом.

Его так же горячо поддерживал Фигли.

– Ол райт, Грег! Террористов следует уничтожить! У нас, в Штатах, с ними не церемонятся!

– Милый, мы в России, а не в Штатах, – напомнила жениху Лола. – А у русских есть поговорка: «Семь раз отмерь, один раз отрежь».

– Пока мы будем семь раз мерить, террористы всех заложников перестреляют! – горячился суперопер.

– Лола права, – встала на сторону дочери Анна Львовна. – Группу захвата задействовать не стоит.

– Да почему, почему?! – кричал Молодцов.

– Потому что это «Боинг», Гриша. И в нем одни иностранцы, я список пассажиров смотрела. Был бы наш «Ту» с соотечественниками, я бы тебе, Григорий, слова не сказала. А тут пострадает при захвате какой-нибудь японец или немец, потом разговоров не оберешься.

– Что же нам делать? – спросила Лола и почему-то посмотрела на меня.

Все остальные тоже посмотрели на меня.

– Эмма, – сурово произнесла Анна Львовна, – вам дан талант находить выход из безвыходных ситуаций. Как вы сейчас скажете, так и будет.

– О'кей, – сказала я. – Лола, у вас еще остались растворимые пули?

– Остались. – Лола протянула мне обойму.

– Григорий Евграфыч, а вы дайте свою пушку.

– Ты чего задумала, дорогуша? – спросил Молодцов, протягивая мне пистолет.

– Сейчас увидите. – Я вытащила из рукоятки обойму с обыкновенными пулями и вставила вместо нее обойму с растворимыми. – Всем привет. Я пошла.

– Эмма, вы хотите в одиночку взять террористов? – сдержанно проговорила Жеребец. – Я, конечно, преклоняюсь перед вашим мужеством. Но стоит ли так рисковать?

– Это очень опасно, Эмма, – поддержала свою маман Лола.

– Не опаснее, чем перебегать дорогу на красный свет.

– Давай я с тобой пойду, дорогуша, – предложил Григорий Молодцов. – У тебя одной ничего не получится.

– Спорим, получится!

– Не получится!

– Получится! На что поспорим?

– Да не знаю, – хмыкнул суперопер.