Шанон на мгновение задумался, а затем предложил:

— Зайдемте ко мне…

Хромой со вздохом облегчения опустился в кресло и спросил:

— Что вам известно о Мальпасе, капитан Шанон?

Вопрос озадачил Дика своей неожиданностью.

— Очень мало. Вероятно, даже меньше, чем вам.

— Мне о нем ничего неизвестно, за исключением того, что этот джентльмен нелюдим.

Дику показалось, что голос собеседника звучит вызывающе. — Все, что нам известно, сводится к тому, что у него бывают довольно странные посетители, — добавил Шанон.

— У кого их не бывает? А какие-либо предосудительные сведения о нем имеются?

— Нет. Скажите, а почему вы решили, что мне должно быть что-то известно о нем?

— Потому, что вы следили за его домом, пока вас не отвлекла дама, вышедшая из дома Маршалла.

— Позвольте… — удивился Дик.

— Да, я наблюдал за вами, когда вы караулили, и размышлял о том, что могло привести вас к дому Мальпаса.

— Скажите, вы случайно не из дома наблюдали за мной?

— Это, пожалуй, была бы наиболее удобная позиция, — ответил Броун уклончиво и переменил тему. — Видели вы что-нибудь подобное?

Он вынул из жилетного кармана коричневый камушек с прикрепленной к нему красной печатью.

— Что это такое? — спросил Дик, с любопытством разглядывая камушек.

— Это алмаз в природном состоянии, а печать — марка нашей фирмы. Мы метим таким способом камни всех размеров.

— Нет, такой штуки мне не приходилось видеть раньше, — сказал Дик, возвращая камень. — Почему вы спросили об этом?

— Так, пришла мне в голову одна мысль… Вы уверены, что вам не приносили ничего подобного? В полицию попадают самые невероятные вещи.

— Нет, такой вещи я раньше не видел. Разве вы потеряли такую штуку?

Старик облизал губы и кивнул головой.

— Да, мы потеряли один камень, — сказал он, думая о чем-то своем. — Скажите, капитан, вам не приходилось слышать о человеке по фамилии Лэкер? Ладно, я вижу, что нет. Интересная личность. Я с удовольствием познакомил бы вас с ним. Умный человек, но пил здорово. В трезвом состоянии он был гениален, а напившись превращался в дурака. Значит, вы его не знали?

— Нет, я не знал Лэкера, — ответил Шанон. — И это значит, что у нас нет о нем сведений.

Старик поднялся, чем-то недовольный.

— Вы, пожалуй, вообразите теперь, что я тоже таинственная личность, — усмехнулся он и в свойственной ему манере неожиданно спросил: — С той дамой, надеюсь, ничего не случилось? В былые времена Маршалл пользовался плохой репутацией. Вряд ли он с тех пор сильно изменился.

— Вы его знаете?

Старик кивнул.

— Хорошо?

— Никто не знает хорошо своих ближних… Доброй ночи, капитан Шанон. Простите за вторжение в столь поздний час. Если вы захотите со мной повидаться, будьте добры предварительно позвонить, так как я частенько бываю за городом.

Дик подошел к окну и наблюдал за хромым до тех пор, пока тот не скрылся из виду.

Ласси Маршалл вышел к завтраку чернее тучи. Тонджер, взглянув на него, подумал: «Быть грозе», — и со спокойствием философа стал ожидать неизбежного.

Маршалл уже заканчивал завтрак, когда Тонджер рискнул:

— Заходил Эльтон. Я сказал, что вы не встали. Он придет еще.

— Какого черта ты не сказал, что меня нет в Лондоне? — заорал Маршалл.

— Представьте себе, он знает, что вы дома. Конечно, не мое дело давать советы, но должен заметить, что вы усвоили дурную привычку стоять у окна, когда одеваетесь.

— Тащи его ко мне, когда придет! Но не вздумай отвечать на какие-либо вопросы о миссис Эльтон…

— Я уже вышел из младенческого возраста, — обиженно заметил Тонджер.

Маршалл успел просмотреть лишь передовицу «Таймса», когда дверь распахнулась, и Тонджер похоронным голосом доложил:

— Мистер Эльтон, сэр.

Тщетно старался Маршалл прочесть что-нибудь на лице Мартина, который вошел в комнату, держа в одной руке шляпу, а в другой трость черного дерева. Физиономия Эльтона была непроницаема.

— Здравствуйте, Эльтон.

— Здравствуйте, Маршалл.

Эльтон положил шляпу и не спеша снял перчатки.

— Простите, что отрываю вас от завтрака, — сказал он, присаживаясь к столу. — Я вам писал недавно насчет Доры. Письмо получилось… несколько категоричным. Надеюсь, вы не в претензии?

— Я что-то не припомню письма, в котором бы вы меня задевали, — ответил Маршалл с улыбкой.

— Не допускаю, чтобы могли забыть послание, о котором идет речь. В нем говорилось об ужинах, о Доре, о кабинетах, и, если память мне не изменяет, я просил прекратить эти трапезы.

— Помилуйте, дружище, вы…

— Я знаю, что вы хотите сказать. Нелепые деспотические замашки? Однако представьте себе, что я дорожу женой. Это порой случается в супружеской жизни. Вот почему я хотел бы избавить ее от неприятной необходимости давать в суде объяснения по поводу отношений с вами.

Эльтон встретил взгляд Ласси и выдержал его.

— Само собой разумеется, — продолжал Мартин, и легкая усмешка появилась на его лице, — что я не стану рисковать своей свободой ради удовольствия убить вас. Я использую случай, когда ваше переселение в лучший мир не возбудит против меня ни тени подозрения.

— Мне очень жаль, но я вас не вполне понимаю…

— Я не могу в это поверить. Сожалею, но вы меня вынуждаете ставить точки над «i». После моего предупреждения Дора уже дважды побывала у вас. Третьего раза быть не должно!

— Ну да, ваша супруга была здесь вчера вечером… вместе со своей сестрой. Но она оставалась не более минуты, — заявил Ласси, которому в голову пришла вдруг одна идея.

— С сестрой? Вы хотите сказать с Одри? Одри была здесь?!

— Да, Одри была здесь. Разве Дора не говорила вам об этом?

Ласси ухватился за эту идею, рассчитывая выехать на ней. А пока Эльтон будет добираться домой, можно успеть позвонить Доре и посвятить ее в эту выдумку!

— Хотите знать подробности? — вдохновенно продолжал врать Ласси. — Одри обедала у меня. Каким-то образом Дора об этом узнала и поспешила сюда, чтобы спасти сестру от моего тлетворного влияния.

— То, что вы говорите, — заявил Мартин, подумав, — не совсем похоже на Одри. Но такое возможно. Однако в тот вечер, когда был концерт в «Альберт-холле», Одри у вас не было. Не так ли? Я не думаю, что вы сумели вывернуться из создавшегося положения. Пожалуй, это все, что я хотел сказать.

Эльтон встал и взял шляпу.

— Вы тертый калач, Маршалл. Полагаю, мне не надо доказывать вам, что лучше остаться живым, чем охлажденным, как выражаются наши коллеги в Париже. Всего, наилучшего, Маршалл.

У дверей Мартин задержался.

— Вам незачем звонить Доре: я отключил телефон на время своего отсутствия.

Стояло солнечное декабрьское утро. Одри заканчивала переписку очередной пачки бумаг, присланных Мальпасом. Работа была легкая, но монотонная, и это угнетало девушку. К тому же Одри было неприятно сознавать, что ее занятия всего лишь одна видимость, которой Мальпас старается заполнить рабочий день своего секретаря. Одри опасалась, что услуги, которые он рано или поздно от нее потребует, окажутся весьма неприятными.

Закончив работу, Одри уложила все бумаги в большой конверт, написала адрес и, спустившись в вестибюль отеля, бросила письмо в почтовый ящик.

Мысли о Мальпасе не давали ей покоя, и она со страхом ожидала предстоящей с ним встречи. А воспоминание о появлении у Маршалла Доры усугубляло ее и без того дурное настроение. Дора виделась ей теперь в очень неприглядном свете.

Одри направлялась в ресторан, когда швейцар отеля вручил ей письмо. Она сразу же узнала почерк Мальпаса.

Записка по обыкновению была чрезвычайно лаконична.

«Я запрещаю вам снова встречаться с Маршаллом. Предложение, которое он вам сделает сегодня, должно быть отклонено».