По просьбе правящих кругов Финляндии в ряде стран Западной и Северной Европы, особенно в Швеции и Норвегии, развернулась кампания по набору добровольцев для участия в войне на стороне Финляндии. Всего прибыло 11 тыс. таких добровольцев, в том числе шведов – 8 тыс., норвежцев – 1 тыс., датчан – 600, остальные – из других стран. Все они не имели достаточной военной подготовки, поэтому к 1 марта 1940 г. на фронт было направлено только два батальона и две артиллерийские батареи.

В ходе войны Финляндия из 13 западных стран получила 500 орудий, 350 самолетов, свыше 6 тыс. пулеметов, около 100 тыс. винтовок, 2,5 млн. снарядов и другое вооружение и снаряжение. Правда, опасаясь превращения территории Финляндии в поле битвы с вытекающими отсюда ужасными последствиями, финские правящие круги не рискнули официально призвать Англию и Францию непосредственно вмешаться в советско-финляндскую войну. Но существовала реальная опасность того, что Англия, Франция и Турция могут разорвать с СССР дипломатические отношения. Разрабатывались также планы бомбардировки промышленных центров на Кавказе.

Однако военный пожар в Северной Европе все же был потушен. Скандинавский регион не был превращен тогда в новый очаг второй мировой войны. Это произошло несколько позднее. Советско-финляндскую войну, продолжавшуюся сто пять дней, удалось локализовать.

Одна из важных особенностей советско-финляндской войны состоит в том, что с самого ее начала параллельно с боевыми действиями шла и активная дипломатическая работа. В этом была заинтересована прежде всего финская сторона. Советский Союз, связанный обязательствами с «правительством ФДР», естественно, хотел только победы и того, чтобы это «правительство» находилось в столице Финляндии. Неудивительно, что когда через Стокгольм Молотова известили о готовности Финляндии вести переговоры о прекращении войны, он ответил, что советское правительство признает только «правительство ФДР», и не проявил к этому предложению должного интереса[522].

Возможность реальной обоюдной заинтересованности в заключении мира появилась, когда война для обеих сторон вступила в критическую фазу. Для Советского Союза возникла опасность вмешательства в войну западных держав. В Финляндии война все больше превращалась в тяжкое экономическое и морально-политическое бремя для населения, что вынуждало даже военные круги думать о ее прекращении.

Такое время наступило в конце декабря 1939 г. и особенно в январе 1940 г. Именно тогда с обеих сторон и была развернута активная дипломатическая деятельность. В прекращении войны были заинтересованы также Швеция и Норвегия, ставшие поэтому посредниками в контактах советских и финских представителей. В эту работу включились и некоторые видные общественные деятели Финляндии и Скандинавских стран. Так, по заданию Таннера в Стокгольм 10 января для встречи с советскими представителями с целью зондажа прибыла финская общественная деятельница, писательница Хейла Вуолийоки. Таннер ориентировал ее в том смысле, что, мол, финляндское правительство не предполагало в ноябре 1939 г., что Советский Союз начнет военные действия. Оно ожидало советского ультиматума, с тем чтобы, ссылаясь на него, убедить сейм принять предлагаемые условия. По словам Таннера, раньше правительство не могло принять эти условия, так как агрессивно настроенные шюцкоровцы могли бы развязать в стране гражданскую войну. Сейчас, по его мнению, это сделать можно, потому что, во-первых, многие шюцкоровцы погибли на фронте и, во-вторых, Финляндия не устоит перед новым наступлением советских войск.

После неоднократных согласований с советским посланником в Швеции А. М. Коллонтай 21 января встреча X. Вуолийоки с прибывшими из Москвы представителями НКВД СССР Ярцевым и Грауэром состоялась. На ней было сообщено, что правительство и сейм Финляндии согласны принять в основном те условия, по которым советское правительство договорилось с «правительством» Куусинена[523].

Впоследствии X. Вуолийоки вспоминала, что советские представители проявили «исключительно глубокое понимание и дружбу в отношении нашего народа, выражали сожаление по поводу положения дел и самое гуманное стремление помочь заключению мира»[524]. Одновременно по предложению СССР к посреднической миссии подключилось и правительство Швеции. В беседе с А. М. Коллонтай его премьер-министр А. Ханссон подчеркнул заинтересованность в ускорении окончания, как он выразился, «интермеццо» в Финляндии. Далее он сказал: «При затяжке конфликта еще на 2–3 месяца кабинету будет крайне трудно отводить нажим „интервенционистов“… (так назывались в Швеции сторонники вмешательства Англии и Франции в советско-финляндскую войну). И затем А. Ханссон сообщил А. М. Коллонтай: „Неужели неясно в Москве, что если вы придете к соглашению с правительством Рюти – Таннера, это будет самым горьким ударом для Англии?“ Если конфликт затянется, завершил беседу шведский премьер-министр, то Англия создаст в Скандинавии свой плацдарм и перенесет сюда войну.

В первой половине февраля 1940 г. после прорыва советскими войсками линии Маннергейма Стокгольм дважды посещал Таннер. Он встречался с Коллонтай, а затем с министром иностранных дел X. Гюнтером и премьером А. Ханссоном. Шведские руководители настоятельно рекомендовали Финляндии занять самостоятельную позицию в переговорах с СССР и не провоцировать втягивание Скандинавских стран в войну.

Дипломатическую активность проявило в это время и правительство Норвегии. Норвежский министр иностранных дел X. Кут в январе 1940 г. направил через А. М. Коллонтай пространное письмо Молотову. В этом письме он изложил свой план ликвидации конфликта. Кстати, о своем плане Кут проинформировал и германского посла в Норвегии Бройера еще 15 декабря 1939 г.[525] Суть плана сводилась к следующему: Финляндия могла бы заключить специальный пакт с СССР и Эстонией о безопасности Финского залива и рассматривать его как закрытую акваторию для иностранных военных судов и совместно защищать его. Такой пакт мог бы заменить пакт о взаимопомощи, предложенный Советским Союзом, но не принятый Финляндией из-за ее ссылки на свой нейтральный статус. Данный документ мог бы быть дополнен пактом, который можно было бы заключить между Финляндией и Швецией с целью нейтрализации Ботнического залива. И далее Кут предложил свое посредничество в организации возможных переговоров между СССР и Финляндией.

Обращение Кута к советскому правительству и одновременно его попытки повлиять на финляндское правительство было отражением тех миролюбивых настроений, которые тогда были широко распространены среди норвежцев и содействовали процессу установления мира на севере Европы.

Свой вклад в посредническую миссию в феврале 1940 г. внес и В. Ассарссон, только что назначенный шведским посланником в Москве. При вручении верительной грамоты 20 февраля 1940 г. он сообщил Молотову, что Швеция сейчас понимает, что Финляндия должна пойти на уступки, возобновить переговоры, и что Швеция готова передать предложения Советского Союза.

Молотов ответил, что в данный момент ясно, что Финляндия предназначалась в качестве чужого плацдарма для действий против СССР. Теперь, когда пролилась кровь, для СССР уже недостаточны те минимальные условия, которые его удовлетворяли до войны. Теперь Советский Союз не может ограничиться лишь частью Карельского перешейка и требует территорию всего перешейка, включая Выборг и районы севернее Ладожского озера. Остается также в силе и требование относительно Ханко. Вместе с тем советское правительство готово рассмотреть вопрос о гарантировании безопасности Финского залива путем заключения соглашения между СССР, Финляндией и Эстонией. (В этом пункте нетрудно заметить наличие идеи, предложенной в упомянутом выше письме X. Кута.) Некоторые из занятых войсками Красной Армии территорий севернее Ладожского озера могли бы быть обменены на другие нужные Советскому Союзу части территории Финляндии. Советское правительство также не возражает вернуть Финляндии Петсамо.