В следующее мгновение в комнату ворвался отец Френсиса. Джералдин уставилась на него в замешательстве:

— А почему вы не в церкви, дядя Пирс? Я думала, вы с Френсисом уже там?

— Я только что вернулся из церкви. Шафер и друзья жениха уже там, гости тоже собрались, а Френсиса нет. Я подумал, что он заехал сюда.

— Но зачем? Мы собирались придерживаться традиции и не должны были сегодня видеть друг друга до алтаря.

Раздраженно фыркнув, Пирс Шерингем тяжело потопал вниз по лестнице.

— Я бы не стала беспокоиться, что жених опаздывает, — прервав неловкое молчание, заговорила Примми. — Френсис в чем-то похож на Кики. Иногда он бывает жутко неорганизованным.

Джералдин, которой не раз приходилось устраивать за Френсиса его дела, предпочла воздержаться от комментариев. Ей совершенно не улыбалось столкнуться с женихом по дороге в церковь. Впрочем, еще есть двадцать минут. За это время Френсис успеет занять свое место у алтаря. И если во время свадебной церемонии невесту будут сопровождать две подружки вместо трех, что ж… Джералдин не позволит Кики испортить этот замечательный день. Ничто сегодня не омрачит ее радости.

Телефон на ночном столике пронзительно зазвонил, и Примми, стоявшая ближе всех, сняла трубку.

— Это Кики, — облегченно вздохнула она, передавая трубку Джералдин.

— Привет, Кики. — Джералдин пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть раздражение. — Где ты? Застряла в пробке на деревенской улице?

— Я не в деревне, Джералдин.

Услышав голос Кики, Джералдин мгновенно поняла, что в церковь придется идти без нее. Подружка невесты накурилась опиума. И доза явно была немалой.

— Так где же ты? — нетерпеливо спросила Джералдин, стараясь скрыть разочарование. Она до последней минуты надеялась, что Кики все-таки придет.

— Я в Риме. На этой неделе у меня здесь целая серия концертов.

— Замечательно, — откликнулась Джералдин. — А я готовлюсь выйти замуж. Кажется, ты совсем забыла об этом обстоятельстве.

— Нет, не забыла. Просто мне не удалось добраться до Суссекса. — В голосе Кики не было и намека на сожаление или неловкость, и Джералдин потрясла такая черствость. — А что еще более важно, — упрямо продолжала Кики, — Френсису это тоже не удалось. — Джералдин нахмурилась, не уловив смысла ее слов, и тогда, желая внести окончательную ясность, Кики добавила: — Френсис в Риме вместе со мной. Может, мы поженимся, а может, и нет. Извини, Джералдин.

Связь прервалась, но Джералдин, оглушенная, оцепеневшая, продолжала стоять с трубкой в руке. Откуда-то издалека до нее донесся голос Примми:

— Джералдин, что случилось? Кики задерживается? Она не приедет?

Не отвечая, не поворачивая головы, Джералдин выпустила из пальцев трубку и с диким, звериным воем бросилась на постель. Тело ее сотрясалось от рыданий.

Джералдин оплакивала любовь, которую потеряла, будущее, которое у нее безжалостно отняли, и мечты, которым уже никогда не суждено сбыться.

Этот день Примми не забудет никогда. В одно мгновение жизнь всех четверых изменилась. Изменилась навсегда.

Мать Джералдин с побелевшим лицом объявила собравшимся в церкви гостям, что свадебная церемония не состоится. Позвали доктора, и он дал Джералдин успокоительное, но никакие лекарства не могли притупить ее отчаяние и ярость. Отец Френсиса, казалось, состарился на глазах, когда смог наконец осознать все последствия поступка сына. Артемис ударилась в истерику, а Примми, хмурая и подавленная, пыталась угадать, к чему может привести чудовищный поступок Кики.

Примми ни на минуту не могла представить себе Кики и Френсиса счастливой супружеской парой. Оба они слишком эгоистичны, легкомысленны и безрассудны. Френсису нужна такая женщина, как Джералдин. Джералдин придавала ему устойчивость и стабильность, с ней он мог сбросить со своих плеч всю ответственность за Сидар-Корт. Кики никогда не стала бы взваливать на себя подобную обузу. Ей вообще незнакомо чувство ответственности. Это слово не из ее лексикона.

Френсис разрушил не только счастье Джералдин, но и свое собственное. Их отношения с Кики пусты и недолговечны, в этом Примми не сомневалась. Внезапно Примми вспомнила о Саймоне. Она должна объяснить ему, почему отменили свадьбу. Смущенные гости до сих пор терялись в догадках, но Саймон должен знать правду. Кто бы мог подумать, что их встреча произойдет при таких трагических обстоятельствах!

Успокоительное наконец подействовало. Артемис стянула с Джералдин атласные туфельки и накрыла ее стеганым одеялом. С тяжелым сердцем Примми вышла из комнаты, тихо закрыла за собой дверь и спустилась вниз по лестнице.

Саймон, как и большинство приглашенных, был все еще в церкви. Гости топтались небольшими группками, горячо обсуждали случившееся и строили догадки, почему жених так и не появился. Саймон же, скрестив руки на груди, стоял поодаль, прислонившись спиной к воротам церковного кладбища.

Примми мгновенно заметила его. С момента их последней встречи прошло больше трех недель, и теперь, несмотря на пережитое потрясение, растерянность и гнев, при виде его сгорбленной фигуры Примми вспыхнула от радости.

— Саймон! Саймон!

Тесное и длинное, облегающее фигуру платье подружки невесты сковывало движения, но Примми побежала к воротам, навстречу Саймону. Хмурый и напряженный, он выглядел глубоко несчастным. У Примми мучительно сжалось сердце: должно быть, он уже знает о Кики и Френсисе. Саймон отступил от ограды, медленно и неохотно выпрямился, и Примми бросилась к нему в объятия.

— Тебе уже сказали? — выдохнула она. — Ужас, правда? Просто какой-то кошмар. — Долго сдерживаемые слезы потекли у нее по щекам. — Я так скучала по тебе, Саймон… а теперь, когда все складывалось так замечательно — у Джералдин с Френсисом и у нас с тобой, — вдруг случилось такое…

Она не находила слов, чтобы выразить то, что творилось у нее на душе. Жизнь Джералдин разрушена. Возможно, спустя некоторое время она смирится с тем, что потеряла Френсиса, но Сидар-Корт уже никогда не будет принадлежать ей, она не сможет передать его своему ребенку, и мысль об этом будет терзать Джералдин до конца жизни.

Примми страстно хотелось рассказать Саймону о ребенке, об их ребенке, который скоро появится на свет, но поделиться с ним этой радостной новостью сейчас, когда невозможно думать ни о чем другом, кроме подлого, вероломного поступка Кики, было неуместно и бестактно.

Саймон нежно провел рукой по волосам Примми. Она подняла к нему заплаканное лицо и с удивлением поняла по его смущенному и озадаченному виду, что он ни о чем не догадывается.

— Что случилось? — тихо спросил Саймон. В его глазах застыло странное, затравленное выражение. — Произошла авария?

— Нет. — Примми прерывисто вздохнула. — Кики позвонила Джералдин без двадцати два, чтобы сообщить, что она в Риме и Френсис вместе с ней. Она сказала, что они, возможно, поженятся, а может, и нет. А потом бросила трубку.

— Господи! — Саймон покачнулся и снова прислонился к воротам. Лицо его сделалось пепельно-серым. — Господи, — в ужасе прошептал он. — Как она могла? Когда началась их связь? Почему Джералдин позвонила она, а не Френсис?

Выпустив из рук Примми, Саймон судорожно вцепился в кладбищенские ворота. Казалось, стоит ему отпустить решетку, и он упадет.

— Я не знаю, дорогой. — Последние остатки привязанности к той, кого она любила как сестру, с кем вместе выросла, не позволили Примми сказать правду: Кики отняла Френсиса у Джералдин отнюдь не потому, что он был ей нужен — она всего лишь хотела снова сделать его своим продюсером.

— Мне нужно выпить. — Мертвенно-бледный, Саймон казался похожим на привидение. Его терзало чувство вины, и Примми была к этому готова: он всегда испытывал мучительную боль, когда Кики совершала что-нибудь дурное.

Вытерев слезы, Примми собиралась предложить Саймону вернуться в Сидар-Корт, но Саймон вдруг добавил: