Он вцепился в лямки рюкзака.

Оборотень опять догонял его. Он почти танцевал, напоминая в свете луны животных из диснеевских мультфильмов. Глупо, но Джек расхохотался. Существо зарычало и прыгнуло на него. Когти были всего в нескольких дюймах от мальчика, но внезапно Элрой зацепился за ржавое железо и взревел от ярости.

Джек искал в рюкзаке бутылку. Он копался в носках; старые джинсы мешали ему. Нащупав горлышко бутылки, мальчик выдернул её из рюкзака.

Элрой огласил воздух очередным воплем и освободился от смятого колёса.

Джек быстро откупоривал бутылку, стараясь при этом не выпустить рюкзак из рук. Задача не из лёгких!

«Может ли ОНО последовать за мной?» — промелькнуло в его голове, когда он поднёс горлышко бутылки к губам. — «Сможет ли ОНО последовать за мной и прикончить меня там, на другой стороне?»

Рот Джека свело судорогой от вкуса гнилого винограда, в горле перехватило дыхание. Он слышал рычание Элроя, но звук стремительно удалялся, словно застряв на одной стороне Оутлийского туннеля, в то время как Джек быстро нёсся на другую его сторону. Мальчик почувствовал, что падает, и подумал: «О, Боже, что если я приземлюсь где-нибудь у подножья утёса или горы?!»

Он вцепился в рюкзак и бутылку, глаза его непроизвольно закрылись в ожидании того, что может случиться: будет Элрой или нет; окажется он в Территориях — или нет. Да или нет, но одежда на его теле изменялась…

«Шесть. О да, когда нам всем было шесть, и никто ещё не был никем другим, и все происходило в Калифорнии, и ты, папа, с дядей Морганом уходил куда-то, и иногда дядя Морган смотрел на тебя, как… как… как будто хотел испепелить тебя глазами; и ты все-таки умер, папочка!»

Падая, переворачиваясь, купаясь в запахах; Джек Сойер, Джек Бенджамин Сойер, Джекки, Джекки…

«…было шесть, когда это начало происходить, и кто же взорвал мою жизнь, когда мне было шесть, когда Джеку было шесть, когда Джеку…»

«...было шесть… когда это действительно начиналось, папа, когда проснулись те силы, которые в конце концов отправили меня в Оутли…»

Громко звучал саксофон. «Шесть. Джекки было шесть». Сперва его внимание было поглощено игрушкой, подаренной отцом, маленькой моделью лондонского такси — машинка была тяжёлой, как кирпич, и производила ужасный шум, когда катилась по деревянным половицам в новом офисе. Август, послеобеденная пора, новая заводная машинка, которая, подобно танку, громыхает по полу… работы нет, как нет и неотложных телефонных звонков. Под звуки саксофона Джек играет с машинкой… Чёрный автомобиль наехал на ножку кушетки, развернулся и остановился. Джек во весь рост растянулся на кушетке. Его отец, сидя в кресле, положил ноги на стол. Дядя Морган пристроился на стуле с другое стороны кушетки. У обоих в руках было по коктейлю; потом они поставили стаканы, выключили проигрыватель и кондиционер, и спустились к своим автомобилям.

«Когда нам всем было шесть, и никто не был никем другим, и было это в Калифорнии».

— Кто это играет на саксофоне? — услышал Джек вопрос дяди Моргана, и в хорошо знакомом голосе неожиданно промелькнули новые нотки; что-то резануло слух мальчика. Он коснулся рукой крыши игрушечной машинки, и пальцы его были холодны, как лёд.

— Это Декстер Гордон, — ответил отец. Голос его, как всегда, был ленивым и дружелюбным; Джек рукой обхватил тяжёлое такси.

— Хорошая пластинка.

— «Папа играет на трубе». Старый добрый джаз, верно?

— Постараюсь найти её для себя…

И вдруг Джек понял, почему голос дяди Моргана показался ему странным: на самом деле дядя Морган не любил джаз; он только притворялся перед отцом Джека. С раннего детства Джеку был известен этот факт, и он подумал: глупо, что отец этого не замечает. Дядя Морган никогда не станет искать для себя пластинку под названием «Папа играет на трубе», дядя Морган обманывает Фила Сойера — и, наверное, Фил Сойер не видит этого лишь потому, что никогда не уделял достаточно внимания Моргану Слоуту. Дядя Морган, самолюбивый и обидчивый («самолюбивый как людоед, подобострастный, как куртуазный адвокат» — говорила Лили), добрый старый дядя Морган вообще не заслуживал внимания — взгляд прежде всего останавливался на его лысине.

«Когда дядя был ребёнком, — думал Джек, — учителям было трудно запомнить его имя».

— Представь, как этот парень сыграет там, — голос дяди Моргана вдруг снова заставил Джека вздрогнуть. В нем все ещё звучала фальшь, но главное было в другом — слово «там» пронзило мозг мальчика и зазвенело, как колокол. Потому что там — это была страна Видений Джека. Он это точно знал. Его отец и дядя Морган забыли, что он может услышать, и собрались говорить о Видениях.

Его отец знал о стране Видений. Джек никогда не говорил об этом ни с ним, ни с мамой. Но отец знал, потому что должен был знать. Следующей ступенью, чувствовал Джек, было то, что папа поможет попасть туда самому Джеку.

Но мальчик не мог до конца осознать и выразить свои эмоции по поводу связи Моргана Слоута и страны Видений.

— Эй! — заявил дядя Морган. — А хорошо бы, чтобы парень побывал там! Они, наверное, сделали бы его Герцогом Саксофонных Земель или кем-нибудь в этом роде.

— Вряд ли, — отозвался Фил Сойер. — Вряд ли он понравился бы им так же, как и нам.

«Папа, но ведь музыкант не нравится дяде Моргану», — подумал Джек, внезапно поняв, как это важно. — «Он совсем ему не нравится. Дядя считает, что он играет слишком громко…»

— Ну, ты, конечно, знаешь об этом больше, чем я, — расслабленным тоном сказал дядя Морган.

— Просто я бывал там чаще. Но ты быстро навёрстываешь упущенное! — В голосе отца Джек почувствовал улыбку.

— О, я кое-что понял, Фил. И никогда не перестану благодарить тебя за то, что ты посвятил меня во все это! — речь Слоута прервалась, он затянулся сигаретой и поставил стакан на стол.

Слушать этот разговор было для Джека наслаждением. При нем говорили о Видениях! Происходило самое чудесное из всего возможного. Конкретного смысла слов мальчик не понимал; их язык был слишком взрослым, но шестилетний Джек чувствовал радость и восторг от Видений, и он уже был достаточно большим, чтобы в общих чертах понять их беседу. Видения были реальностью, и Джек хотел разделить эту реальность с отцом. Вот почему он так радовался.

— Только позволь мне кое-что исправить, — сказал дядя Морган, и Джеку это слово — исправить — показалось похожим на двух змей, обвившихся вокруг его ног. — Они пользуются магией подобно тому, как мы — физикой, верно? Мы говорим об аграрной монархии, где магию используют вместо науки.

— Верно, — ответил Фил.

— Они живут столетиями. Их образ жизни никогда кардинально не меняется. Так?

— Почти так, если не брать в расчёт политические течения.

Голос дяди Моргана стал жёстче.

— Ну, хорошо, забудем о политической борьбе. Подумаем о нас. Ты скажешь, — и я соглашусь с тобой, Фил, — что мы уже достаточно сделали для Территорий, и что теперь мы должны хорошо подумать, как осуществить там некоторые реформы. Я совершенно с этим согласен, и намерен руководствоваться самыми благими принципами.

Джек физически почувствовал молчание отца.

— Хорошо, — продолжал Слоут. — Пойдём дальше. Мы с тобой способны оказать помощь любому, кто на нашей стороне, и нам приятно это делать. Мы в долгу у этих людей, Фил. Посмотри, что они в свою очередь сделали для нас. Полагаю, мы вскоре окажемся в очень любопытной ситуации. Наша энергия подпитывается их энергией и возвращается, усиленная настолько, что это даже сложно представить, Фил. Мы выглядим великодушными, но так может продолжаться лишь до поры до времени, — он нервно хрустнул пальцами. — Конечно, я не знаю, как эта ситуация разрешится, но мы должны смотреть правде в глаза. Ты можешь представить, Фил, что будет, если мы дадим им электричество? Если дадим отличным парням оттуда современное оружие?! Подумай об этом. Мне кажется, это было бы замечательно. Замечательно! — Он негромко хлопнул в ладоши. — Я не хочу торопить тебя, но, мне кажется, пора подумать об усилении своего влияния на Территории. Такова, по-моему, наша задача. Я мог бы поставить тебя перед фактом, Фил, но не хочу. Ты должен хорошенько все взвесить, прежде чем мы начнём действовать. Мы можем всего достичь сами, и, вероятно, достигнем, но мне не хотелось бы быть обязанным всяким оборванцам или какому-нибудь Малютке Тимми Типтоу.