— Волк, нет! — застонал Джек, пытаясь встать на ноги. — Нет!

Полуживой Энди Варвик уползал на четвереньках через открытую дверь. Глаза его были широко открыты.

— Джекки…

Голос Волка скрипел, как старое дерево.

— Джекки… Ранил… тебя? Он…

Волк сполз на пол.

— Нет, — сказал Джек, поддерживая голову друга. — Нет, он не задел меня, Волк.

— Я… я… сохранил… моё стадо…

— Да-да, конечно, — слезы капали из глаз Джека, но он не замечал их.

— Хороший… старина Джекки…

— Волк, я пойду наверх… там копы… там врачи…

— Нет! — голос Волка стал твёрже. — Уходи… совсем уходи!

— Без тебя не могу, Волк!

— Волк… не хочет жить в этом мире, — он перевёл дыхание и попытался улыбнуться. — Пахнет… слишком плохо пахнет.

— Волк… послушай, Волк…

Волк взял его за руку.

— Я люблю тебя, Джекки.

— Я тоже люблю тебя, Волк. Отныне и навеки.

Волк улыбнулся.

— Возвращаюсь, Джек… я чувствую это… Возвращаюсь…

— Волк!

— Возвращаюсь домой…

— Волк, нет! Я люблю тебя! Останься!

Волк, казалось, весь засветился, как будто внутри него зажглись тысячи огоньков.

— …прощай…

— Волк!

— …люблю тебя, Дж…

Волк исчез. На месте, где он лежал, остался только кровавый след.

— О, Боже! — простонал Джек. — О, Боже!

Он со стоном заметался из угла в угол.

Шло время. Джек не знал, сколько — много или мало. Он сидел, бессильно свесив руки, и думал о Волке.

«Он ушёл. Да, он ушёл. Подумай, кто убил его, Джек. Кто убил его?»

Наверху раздались шаги. «Кто-то идёт», — вяло отметил про себя Джек.

«Уходить. Волк велел уходить».

Я не могу. Не могу. Я устал. Все, что я делаю — неверно. Убиты люди…

Успокойся. Сейчас не время для самобичевания. Подумай о своей матери, Джек…

Нет. Я устал.

…И о Королеве.

Пожалуйста, оставь меня в покое…

Он услышал скрип открываемой наверху двери, и это привело его в чувство. Он не хотел, чтобы его здесь застали. Пусть обнаруживают его снаружи, во дворе — но только не здесь, в залитой кровью комнате, где его пытали, а его друга убили.

Не думая о том, что он делает, Джек взял конверт с надписью «ДЖЕК ПАРКЕР». Там лежали медиатор, серебряный доллар, осколок мрамора и атлас дорог. Он сунул все это в рюкзак и надел его, двигаясь, как загипнотизированный.

Шаги на лестнице, медленные и осторожные.

— …где же чёртов свет…

— …пахнет, как в зоопарке.

— …смотрите, ребята…

«Когда они войдут, то наверняка увидят меня…»

Неважно. Он двигался для успокоения своей совести, не более того.

Задний двор был пуст. Джек постоял на верхней ступеньке и огляделся, чтобы убедиться в этом. В помещении звучали голоса, там вспыхнул свет. Он думал о том, как они отреагируют, увидев, что творится внутри.

Слева от Джека прозвучал удивлённый голос:

— О, Боже! В это невозможно поверить!

Джек повернул голову на звук. Голос звучал из карцера. Кто-то обследовал бронированную дверь.

— Паули, они держали здесь детей! Детей! Тут на стене есть инициалы…

Вспыхнул фонарик.

— …и слова из Библии… и рисунки. Детские рисунки. Ты думаешь, Уильямс знал об этом?

— Должен был знать, — ответил Паули, все осматривающий дверь. Паули был снаружи, его коллега — внутри. Стараясь не шуметь, Джек направился к открытой калитке. Он прошёл за гаражом и вышел на дорогу. Отсюда был виден длинный шлейф полицейских машин перед входом в Солнечный Дом. Джек наблюдал за ними, сжав руки в кулаки.

— Я люблю тебя, Волк! — прошептал он наконец, и вытер мокрые от слез глаза. Он вышел на дорогу, думая о том, что, очевидно, его арестуют в ближайшие полчаса. Но прошло три часа, а его не обогнала ни одна полицейская машина. Наверное, полицейским нашлось, чем заняться в Солнечном Доме.

Джек шёл по шоссе. В темноте он увидел на горизонте огоньки фар, и остановился. Он стоял под тёмным небом Индианы, слушая, как приближается шуршание шин.

Ветер развевал его волосы. На сердце лежала тяжесть от потери Волка. Но как же все-таки хорошо было на свободе!

Через час его подобрал грузовичок.

— Куда держишь путь, дружок? — спросил водитель.

Джек был слишком уставшим и расстроенным, чтобы сочинять что-либо.

— На запад, — сказал он. — Чем дальше, тем лучше.

— Довезу до Мидстейта.

— Отлично, — ответил Джек и заснул.

Грузовичок мчался, разрезая ночь. Он ехал на запад, по направлению к Иллинойсу.

Образ Волка не покидал Джека. Он жил в сердце мальчика. Волк был… Джеку понадобилось время, чтобы подобрать подходящие слова, и это слово было «благородный».

И такое благородное существо погибло из-за него…

«Я спас своё стадо». Джек Сойер больше не был стадом. «Я спас своё стадо». И немало людей, подвозивших мальчика — среди них встречались даже такие, которые никогда никого не подвозили раньше — удивлялись, видя его наполненные слезами глаза.

Джек пересекал Иллинойс и думал о Волке. Он почему-то не сомневался, что в этом штате проблем с «автостопом» не будет, и оказался прав: иногда было достаточно, не поднимая руки, просто посмотреть в лицо водителю — и машина останавливалась. Большинству водителей его История была не нужна. Все, что ему приходилось делать — это в двух словах объяснить цель своего путешествия:

— Я собираюсь повидаться в Спрингфилде с другом.

— Хорошо, хорошо, — отвечали водители. Да и слышали ли они его слова?

Он вспоминал Волка, его манеру говорить, есть; вспоминал, как Волк приносил ему в сарай пищу… И глаза мальчика наполнялись слезами.

Неподалёку от Денвилла его подобрал пятидесятилетний седой человечек. Он долго смотрел на Джека, как на старого знакомого, и наконец сказал:

— Ты замёрз, сынок. Тебе нужно что-нибудь потеплее твоей курточки.

— Да, вы правы, — ответил Джек. Солнечный Гарднер считал эту курточку достаточно тёплой одеждой для работы зимой, но ома на самом деле насквозь продувалась осенним ветром.

— У меня есть пальто на заднем сидении, — сказал водитель. — Возьми его. Нет-нет, не отказывайся. Это пальто твоё. Поверь, я не замёрзну.

— Но…

— Все равно у тебя нет выбора. Ведь теперь это твоё пальто. Одень его.

Джек нащупал предложенную одежду на заднем сидении. Это было шерстяное пальто цвета маренго.

— Это моё старое, — объяснил водитель. — Я вожу его в машине, потому что не знаю, что с ним делать. Так что возьми его.

Джек завернулся в большое пальто, натянув его поверх куртки. Ему сразу же стало теплее.

— Отлично, — улыбнулся человечек. — Теперь, стоя на холодной дороге, ты сможешь поблагодарить мистера Майлса П.Кигера из Огдена, штат Иллинойс, за спасение твоей шкуры. — Он смотрел на него так, будто хотел сказать больше; слова на мгновение повисли в воздухе; человечек все ещё улыбался. Потом улыбка сползла с его лица и Кигер отвернулся.

В сером утреннем свете Джек разглядел шрам, пересекающий его щеку.

«Твою шкуру?»

Ох, нет…

Твою прекрасную шкуру, восхитительную, изумительную… Джек засунул руки поглубже в карманы и плотнее запахнулся. Майлс П.Кигер из Огдена, штат Иллинойс, смотрел перед собой.

— Спасибо за пальто, — искренне поблагодарил его Джек. — Правда. Я буду признателен Вам, где бы ни был.

— Надеюсь, — ответил Кигер. — Ладно, забыли. — Его голос стал заговорщическим. — Я знаю здесь одно местечко. Если хочешь, можем там перекусить.

— У меня нет денег, — нахмурился Джек. Оставшиеся два доллара и тридцать восемь центов нельзя было назвать деньгами.

— Не беспокойся об этом.

Они заехали в придорожное кафе. Джек, думая о том, как теперь ему будет тепло, направился к двери, но остановился, заметив, что Кигер все ещё стоит возле машины, глядя на него.