Джек возражал, хотя его рот как будто заполнила какая-то вязкая смесь.

— О, сэр, но ведь мы действительно пытались попасть в Спрингфилд…

— Я очень рад, — улыбнувшись во весь рот, сказал судья. — Но я добавлю кое-что. Когда вы будете на пути к Солнечному Дому, я позвоню в Спрингфилд и узнаю телефон этой Элен… Волк, так? Или Элен Воган?

— Воган, — повторил Джек, слегка краснея.

— Да, — задумчиво кивнул судья.

Волк потряс головой и положил руку на плечо Джека.

— Сынок, — обратился к нему судья. — Сколько тебе лет?

Волк вновь моргнул и посмотрел на Джека.

— Шестнадцать, — сказал Джек.

— А тебе?

— Двенадцать.

— Ты выглядишь на несколько лет старше. Тогда ещё больше причин помочь тебе именно сейчас, пока ты не попал в настоящую беду — верно, Фрэнки?

— Аминь, — ответил коп.

— Вы, мальчики, предстанете здесь через месяц, — продолжал судья. — Посмотрим, станет ли ваша память лучше. Почему у тебя так покраснели глаза?

— От удовольствия, — ответил Джек, и полицейский прыснул, не в силах сдержать смех.

— Уведи их, Фрэнки, — приказал судья. Он уже набирал телефонный номер. — Через тридцать дней вы будете совсем другими. Помяните мои слова.

Пока они спускались по ступенькам муниципалитета, Джек спросил Фрэнка Уильямса, почему судья поинтересовался их возрастом. Тот повернул к мальчику круглое лицо:

— Наше исправительное заведение принимает мальчиков от двенадцати до девятнадцати лет, — он усмехнулся. — Как это ты ничего не слышал по радио? Это наша главная достопримечательность. Я уверен, что о ней знают и в Дэйлвиле.

Через двадцать минут они мчались к цели.

Волк замер на сидении. Фрэнк пригрозил ему дубинкой и сказал:

— Тебе мало, осел? Я могу и добавить.

Волк задрожал, но последовал за Джеком в машину. Он зажал двумя пальцами нос и дышал через рот.

— Мы уедем отсюда, Волк, — сказал Джек ему прямо в ухо. — Через несколько дней мы будем уже далеко отсюда.

— И не надейся, — донеслось с переднего сидения.

Джека это не смутило. Он был уверен, что они сумеют вырваться на свободу.

— Вот это место, — окликнул его коп. — Ваша будущая обитель.

Джек увидел высокую стену, за которой ничего не было видно. Перелезть через неё было невозможно. Стена окружала Солнечный Дом. Машина подъехала к воротам и остановилась.

— Здесь около шестидесяти акров, — сказал Уильямс. — И кругом сплошные стены. Так что оставьте надежду сбежать отсюда.

Когда полицейская машина подъехала к воротам, они распахнулись, пропуская прибывших.

— Телекамера, — пояснил полицейский. — Здесь уже ждут вас.

Джек подался вперёд, прильнув лицом к окну. В поле работали мальчики в одинаковых куртках. Они убирали пшеницу.

— На вас, двух идиотах, я заработал двадцать баксов, — сказал Уильямс. — Плюс двадцать судье Грозадетей. Ну, разве не здорово?

Джеку показалось, что дом был как будто сооружён из детских кубиков и занимал очень много места. Многочисленные окна были зарешечены.

Большинство мальчиков в поле прекратили работу и наблюдали за прибытием полицейской машины.

Фрэнки Уильямс подъехал к парковочной площадке. Из боковой двери ему навстречу вышла высокая фигура со сложенными перед собой руками. Лицо человека, окружённое ореолом седых волос, было удивительно моложавым. У него было лицо человека, способного послать кого угодно куда угодно. Его одежда была белоснежной под стать волосам: белый сюртук, белые туфли, белая рубашка и шёлковый белый шарф на шее. Когда Джек и Волк вышли из машины, мужчина в белом достал из кармана тёмные очки, надел их и внимательно осмотрел мальчиков, после чего улыбнулся. Потом он снял очки и опять положил их в карман.

— Хорошо, — сказал он. — Очень хорошо. Что бы мы делали без вас, лейтенант Уильямс?

— Добрый день, преподобный отец Гарднер, — козырнул коп.

— Здесь обычные причины, или эти двое подростков замешаны в преступной деятельности?

— Беглецы, — коп не сводил с Гарднера глаз. — Отказались назвать судье свои настоящие имена. Тот, что постарше, — полисмен указал на Волка,

— совсем ничего не говорил. Мне пришлось ударить его по голове, чтобы усадить в машину.

Гарднер трагически покачал головой.

— Почему вы не объяснили им, что они обязаны представиться? Тогда многие формальности упростились бы. Есть ли причина, по которой эти двое производят впечатление пьяных?

— Ну… старшего я стукнул промеж глаз.

— Хмммммм, — Гарднер скрестил руки на груди.

Когда Уильямс подтолкнул мальчиков к двери, Гарднер повернулся и пошёл впереди вновь прибывших. Джек и Волк поднялись по ступенькам и вошли в здание. Фрэнки Уильямс следовал за ними. Гарднер загадочно улыбался, а глаза его исподволь ощупывали мальчиков. Он вновь достал очки и надел их. Джек, почувствовавший было себя в безопасности, занервничал: он уже где-то видел эти очки.

Преподобный Гарднер сдвинул очки на самый кончик носа и посмотрел поверх них.

— Имена! Как же зовут наших юных джентльменов?

— Я Джек, — сказал мальчик и умолк. Он больше не хотел говорить ни слова. Все складывалось сейчас против него: ему казалось, что он опять в Территориях, но теперь они являлись не раем, а адом.

Властная рука легла на голову. Джек почувствовал запах хорошего одеколона. Пара меланхолических глаз смотрела на мальчика.

— И ты уже плохой мальчик, Джек? Ты ужетакой плохой?

— Нет. Мы только голосовали…

— Мне кажется, ты — крепкий орешек, — сказал преподобный Гарднер. — Тебе нужно будет уделить особое внимание.

Он убрал руку с головы Джека.

— Я думаю, что у тебя есть и фамилия.

— Паркер.

— М-да… — Гарднер снял очки и перевёл взгляд на Волка. Было неясно, поверил он Джеку, или нет.

— Ну, внешне ты производишь впечатление здорового парня. Нам нужны большие крепкие ребята вроде тебя, чтобы работать на хозяина. Могу я попросить тебя последовать примеру мистера Джека Паркера и представиться?

Джек исподтишка покосился на Волка. Тот тяжело дышал. Майка его вся была в пятнах. Волк покачал головой, и сделал жест рукой, могущий означать только одно: ему хотелось бы улететь отсюда.

— Имя, сынок! Имя! Тебя зовут Вилл? Поль? Арт? Сэмми? Или, может быть, Джордж?

— Волк, — ответил Волк.

— Отлично. — Гарднер взглянул на обоих. — Мистер Паркер и мистер Волк. Вы проведёте их вовнутрь, лейтенант Уильямс? И разве не прекрасно, что мистер Баст уже на месте? Потому что присутствие мистера Гектора Баста

— одного из наших служащих — означает, что мы можем выдать обмундирование мистеру Волку. Одно из наших правил гласит, что солдаты Господина маршируют лучше, когда на них надета форма. Гек Баст почти такой же большой, как и твой друг Волк, юный Джек Паркер. Поэтому вам очень повезло с точки зрения как одежды, так и дисциплины.

— Джек, — тихо позвал Волк.

— Что?

— У меня очень болит голова!

— Вас беспокоит ваша голова, мистер Волк? — преподобный Солнечный Гарднер обнял Волка за плечи. Волк стряхнул руку, поморщившись.

«Он тоже учуял одеколон», — понял Джек. Для Волка этот запах был подобен аммиаку для человека.

— Ничего, сынок, — Гарднер никак не отреагировал на выходку Волка. — Мистер Баст или мистер Певец наши служащие — мы их увидим внутри. Фрэнк, мне кажется, я просил ввести гостей в Дом…

Офицер Уильямс взял под козырёк и пошёл впереди мальчиков по коридору. На мгновение задержавшись, Джек взглянул в глаза Гарднера — и узнал этот взгляд.

Гарднер был двойником Осмонда.

— Прошу вас, друзья мои, — бросил Гарднер, открывая перед ними дверь.

— Кстати, мистер Паркер, — сказал Гарднер, когда они проходили мимо него, — мы не могли встречаться с вами раньше? Почему-то ваше лицо мне чрезвычайно знакомо.

— Не знаю, — буркнул Джек, внимательно глядя себе под ноги.